было растить того, в чьем лице было так много и от Мелиссы и от ненавистного насильника? Что он испытал, слыша, как Немо кличут сыном блудницы?
– Юри, не печалься о прошлом. Все ведь прошло… – Мелисса потянулась к моему лицу, попытавшись вытереть мои слезы. – Немо так повезло с тобой!..
– Но я не знаю, как спасти его. Я не справилась. Не сохранила тайну Немо. Скоро король обо всем вспомнит и…
Перед моими глазами появилось иссушенное тело моего Маэстро.
– Ты сильнее Горацио, ты найдешь способ, Юрианна Ритци. Я верю. Мы верим…
Не дожидаясь, возвращения сеньоры Вентурини, Мелисса помахала мне рукой и растворилась в воздухе.
Старушка поставила на стол поднос с ароматным чаем и миской слипшихся конфеток.
– И зачем я принесла три чашки? Микеле сегодня не собирался меня навестить, – задумчиво бормотала женщина. – Ириску, милая?
Я приняла угощение от сеньоры Вентурини, с улыбкой рассматривая чашки. Чашка со сколотой ручкой, которую хранил Горацио, была именно из этого набора.
* * *
Вернулась в дом девичьих грез я вовремя. Посетители уже начинали расходиться, мой брат с мечтательной улыбкой сидел за нашим столиком, и растрепанные волосы у него блестели от масла. Ворот рубашки был порван, но Марко не выглядел огорченным.
– Я влюблен, – признался он, когда я села рядом.
– В кого-то из тех, кто тискал тебя сегодня? – с насмешкой спросила я брата.
– Ами. Она так отчаянно заступалась за меня!.. Идеальная женщина!
– Не хочу, тебя расстраивать, но у нее уже есть возлюбленный.
– О…
Марко помрачнел, и когда Ами вернулась из уборной, то выглядеть он стал еще несчастнее.
Наверно, надо было как-то помягче сообщить ему эту новость, но прилипшая к зубам ириска лишила меня многословия, красноречия и участия.
Всю дорогу до коттеджа подруга пыталась растормошить моего брата, толкала его локтем, ерошила ему волосы, но он молчал, словно сам наелся ирисок сеньоры Вентурини.
– Юри, а ты-то чего такая понурая? Как, призрака увидела? Да что с вами, Ритци?..
И у меня, и у Марка были поводы для тоски.
– Все в порядке, Ами. Спасибо вам двоим за помощь, без вас у меня бы ничего вышло.
– Но ты все равно грустишь. Хочешь, останусь сегодня у тебя?
– А как же твой завхоз с золотыми кудрями? – ехидно спросила я. – Не заревнует твой Модесто?
– Да к дьяволу его! Оказывается, не меня одну он в подсобке зажимал. Говорю тебе, Юри, кто больше всех ревнует, у того у самого среди метел спрятана… метелка, – выругалась Ами, и Марко резко расправил плечи.
– Я не ревнивый, – быстро сказал он, и тут же покраснел. – Я тоже останусь. Вам обеим сейчас не стоит быть одним.
– Тебе бы волосы от масла отмыть, герой, – показала я Марко язык. – Иди домой.
– Пусть останется, весело же было, – смущенно попросила Ами и… тоже покраснела.
Да ладно! Я смотрела на своего брата и на подругу, не зная, радоваться мне или сочувствовать их выбору.
– Оставайтесь, – только и ответила я им.
В кровать ко мне Ами забралась только к утру. Полночи они с Марко просидели на лестнице, болтали и тихо смеялись. Вернее, они думали, что тихо. Мне же их ночные бдения вкупе с сегодняшними событиями совершенно не давали уснуть. Но мешать им я не стала. Должно же хоть что-то хорошее случиться в Фероци.
– Юри!..
– М?..
– Насколько это странно и неправильно? – приставала ко мне Ами, у которой сна не было ни в одном глазу.
– Что именно? Что ты сейчас лежишь со мной, а не с Марко на диване? – отшутилась я, и подруга натянула одеяло до самых глаз.
– Он хороший, – призналась Ами.
– Я бы поспорила с тобой, конечно. Но вариант не самый плохой.
Мы рассмеялись. Но я все равно завидовала Ами. У нее все так просто и легко. Им с Марко никто не помешает построить отношения. Я же вижу всего один шанс спасти моего Немо, и он ужасен. Мой мастер никогда не простит мне этого, но мне уже будет все равно. Я забуду его! Да, я планирую сделать то, что когда-то сделали Горацио и Мелисса. Я сотру память о моем возлюбленном у всех, включая себя.
Мы с Алессандро продолжали играть на публику днем. По вечерам я работала и готовилась к исполнению задуманного, не переставая думать о печальной судьбе Горацио и Мелиссы. Их жертва не должна быть напрасной, и Немо будет жить.
Предать забвению живого человека мог только наделенный соответствующими полномочиями королевский нотариус. Такие полномочия были у Горацио, они же передались и мне.
Единственное, чего у меня не было, это подписи Немо, но он ни за что не согласится на такое, даже если мне удастся встретиться с ним.
Все должно было разрешиться на званом семейном ужине, который мы с принцем устраивали по случаю нашей помолвки.
Во дворце ожидались все наши родственники и друзья, и я намеревалась привести в исполнение первую и самую опасную часть плана – раскрыть тайну происхождение моего маэстро.
– Моя крошка выходит замуж, – лепетала Белла, укладывая мои волосы в тяжеленную прическу. Кажется, она только и жила ради этого момента. Она запихнула уже сотню искрящихся шпилек мне в волосы, не переставая, пыхтела и, всякий раз находя среди прядей фиолетовую, грозно смотрела на Септимуса.
– Ух, гнида морская! Не позволю тебе испортить самый лучший день, моей Юри. Оценил ее прелести наш принц. Постаралась Изабелла!
К моей экзекуции подключилась мама. Не скрывая слез, она навешивала на меня какие-то семейные реликвии, сопровождая все это историями из прошлого.
Я не слушала, но кивала. Мне кажется, скажи я хоть слово, вся моя ложь прорвется наружу рыданиями.
Если Немо откажется следовать моему плану, он будет беззащитен перед своим отцом, а я стану той, кто подпишет ему смертный приговор.
– Какая ты красивая! – восхищались мама и Белла, расправляя мое невесомое голубое платье.
– Ну-ка, покружись!
Не верил только отец. Он одарил меня тяжелым взглядом и покачал головой. Когда все поспешили открывать приехавшему герцогу Аккольте, он остановил меня и сурово спросил:
– Что ты задумала, Юри?
– Я знаю, что делаю, папа.
– Ты просила благословение на брак с Немо Тровато, а теперь принимаешь предложение от принца. Чего я не знаю?
– Мы сблизились с Алессандро. Я поняла, что Немо был моим детским увлечением.
– Ты стала лгать мне, Юри. Надеюсь, все это во благо и не разбивает твоего сердца.
Мое сердце будет разбито, если я останусь в стороне…
– Порадуйся за меня отец, прошу.
Его величество выделил экипажи для всех моих гостей.
