дружку, что дадут еще столько же, если не захотят, чтобы он язык распускал.
– Кто даст? – сделала стойку я.
Но участковый лишь молча развел руками.
– Значит, Лихачев кого-то шантажировал, – подвел итог Арс.
– Похоже на то. Деньги у него и правда нашлись во время обыска. Новенькие, чистенькие купюры, только что из банка. Пять тысяч.
– Неплохо. Мало у кого из деревенских могла бы быть такая сумма.
– Согласен. Лихачев обломал зубы об кого-то серьезного. Еще и смерть его…
– А с ней что?
– Удушили его чисто. Можно сказать, профессионально. Явно не пьяная драка была.
Я задумалась. Серьезный человек… Выходит, и дело должно быть таким же серьезным. Мог ли Лихачев шантажировать тех, кто заказал Вешкину охоту? Или тех, кто ищет в деревне что-то важное для себя, возможно, даже сагарский череп. Теперь вопросов еще больше. Стало тревожно.
– Ладно, – крякнул Зудин, поднимаясь. – Пойду я. Завтра еще в Марков ехать, попробуем по банкам пройтись, поискать, где деньги снимали.
Проводив участкового, Арс вернулся и помог мне убрать со стола. В четыре руки мы перемыли посуду, вернее, он мыл, а я вытирала большим вафельным полотенцем. У ног терся Лих, как самый обычный домашний кот. В открытое окно врывался теплый летний ветер. А мы просто молча мыли тарелки, изредка касаясь друг друга кончиками пальцев. И когда последняя заняла место в шкафчике, я вдруг поняла, что хочу, чтобы таких вот уютных, почти семейных вечеров было больше.
– Мне кажется, что-то назревает, – признался Арс. Мы вышли на крыльцо под прощальные лучи заходящего солнца. – И не могу понять, что. Пуща волнуется.
– Волнуется? – Я покосилась на темнеющий за лугом лес.
– Там тоже стало неспокойно.
Вздохнув, я обхватила Арса за плечо и прижалась щекой. Закрыла глаза, будто бы прислушиваясь к тому, что творилось внутри мужчины. Чернота еще пыталась поднимать голову, зато ее размеры стремительно таяли. Но тревога дрожала там туго натянутой нитью.
– В Прилесье никогда такого не было, – сказал Арс. – Случались драки, кражи, браконьеры. Иногда и убийства, но это выбивается из всех. – Он немного помолчал и предложил: – Может, ты все-таки вернешься в Староград?
– Нет, – я посмотрела на него возмущенно.
– Феодора…
– Я нужна тебе.
Он развернулся и обнял меня.
– Нужна, – признался тихо, глядя мне в глаза. – Но еще больше мне нужно, чтобы ты осталась целой и невредимой.
– Все будет хорошо, – пообещала я. – Что бы тут ни происходило, мы справимся. Ты справишься. Потому что я верю в тебя, Арс.
Вместо ответа он просто прижал меня к себе. Я зажмурилась, слушая, как бьется мужское сердце. Вот только тревога так никуда не делась.
***
…Лес беспокойно шумит. Его кроны сходятся над нами непроницаемой крышей, лишая малейшего шанса дозваться Богини. За каждым деревом, за каждым кустом таится опасность. Лошади уже не слушаются. Приходится спешиваться и прорываться ногами…
…Нервы похожи на туго натянутую тетиву. Тьма сгущается. Кто-то из воинов не выдерживает, выхватывая из-за пояса короткий топорик на длинной ручке. Его поддерживают остальные. Лезвия топоров, мечей, кинжалов вгрызаются в заросли, преградившие путь. Мое сердце замирает от предчувствия беды. Я пытаюсь остановить это, но меня никто не слышит. А потом становится поздно. Земля уходит из-под наших ног…
…Земляной плен суров. Он давит со всех сторон, выкручивая члены. Богиня окончательно покинула нас, оставив на расправу лесу, который мы обидели. Мимо проходит эпоха. Наши неживые тела оплетены корнями деревьев. Голые кости омывает вода. Души мечутся, не в силах найти покой. И только то, что хранится в давно истлевшем мешочке из воловьей кожи, неподвластно не времени, ни стихиям. А это значит, что наш плен будет вечным…
Вздрогнув, я распахнула глаза. Сон был таким ярким, живым и красочным, что понадобилось несколько ужасно долгих секунд, чтобы вырваться из него. Я нервно выдохнула, словно на меня саму все еще давила толща земли, и поежилась от холода. Почему так холодно? Особенно пальцам ног.
Я тряхнула головой и вдруг поняла, что не лежу, а стою. И стою даже не в комнате, а где-то вне дома, голыми ногами прямо на земле. Стопы колет трава и мелкие камушки, а надо мной раскинулось чистое звездное небо без единого облачка.
Запаниковав, я ошарашенно завертела головой по сторонам. Луна, словно издеваясь, светила прямо на меня. Но хвала Великим Предкам, место оказалось знакомо. Это была та самая тропинка, которая вела мимо дома Арса на луг. Сейчас я находилась на ней, в том виде, в котором ложилась спать. Мои пальцы сжимали половинку медальона. О нет, неужели я начала ходить по ночам?
Судорожно сглотнула и снова посмотрела на медальон. Он светился, пульсируя в такт ударам моего сердца. Не сложно было сообразить, что это именно он поднял меня с кровати и повел гулять. Наверное, если бы не получилось проснуться сейчас, я дошла бы до самой Пущи, а может быть, и дальше.
Моя рука дернулась в инстинктивной попытке выбросить медальон: пусть бы возвращался туда, где был найден. Луна обиженно моргнула, укрывшись за кроной большой березы. Я тихо выругалась и сунула артефакт в карман пижамных штанов. Ладно, не буду пока рубить сгоряча.
Развернувшись, зашагала домой, ежась от холода. Но когда зашла за калитку, замерла от странного чувства. Показалось, что дом перестал быть моей крепостью, превратившись во что-то неуютное и злое. Теперь холодно было не только ногам. Неприятный озноб охватил меня всю.
Я отступила назад, прижимаясь спиной к забору и не понимая, куда бежать и что делать. Как вдруг в доме раздалось тихое, но грозное рычание, а за ним – хриплый мяв. Страх тут же схлынул, уступая место ледяной ярости. Кто-то обижает моего кота!
Под руку подвернулась удачно забытая с вечера метла, которой подметались дорожки. Я схватила ее, как биту, и храбро бросилась в дом. В гостиной, стелясь по полу, танцевали тени. Они набрасывались на котенка, чьи глаза светились в темноте двумя фонариками.
– А ну прочь! – заорала я, замахиваясь.
Что-то запищало, пронзительно, почти на грани ультразвука. Бес запрыгнул на стол, выгибая спину. По ногам прошелся ледяной ветер, от которого меня аж замутило. Голени коснулось нечто маленькое и противное. Я взмахнула метлой и бросилась к выключателю. Вспыхнул свет. Черные тени размером с некрупную собаку метнулись на веранду. Я
