не оценила моей милости, я предлагаю ахайдам самими решить, кто станет ее мужем. Есть желающие получить предательницу в жены?
В следующие четверть часа ахайды повинились передо мной во всем, что делали и не делали, почти со слезами на глазах не умоляя, не связывать никого из них на всю жизнь с Морлоттой. Последняя, услышав, что ее отвергли, сначала задыхалась от праведного гнева, а потом надулась от обиды, как маленькая девочка, поставленная в угол.
Глядя на это представление, я уже подумывала применить считалочку, чтобы выбрать мужа для сестры Солера, когда статуя демиурга с янтарным шаром в руке внезапно вспыхнула золотистым светом и, под изумленный вздох толпы, сошла с пьедестала.
Оглядев себя, Хамарра нахмурилась, задумчиво поглядев на камень в руке, небрежно отбросила его куда-то вглубь клумбы и подошла ближе.
— Я выберу судьбу этой женщине — произнесла создательница Эритеи. Ее голос звучал так громко, что его, без сомнения, услышали все оборотни, стоящие во дворе резиденции.
Хамарра поднесла ладонь к губам и выдохнула огненный шар, который сорвался с ее руки и устремился к предательнице.
Морлотта завопила. Толпа подалась вперед, чтобы лучше видеть казнь. Я же подавила желание отвернуться, опасаясь, что еще долго буду видеть во сне глупую оборотницу, погибающую в огне.
Однако пламя не охватило сестру Солера целиком. Оно обвилось змеей вокруг ее запястья, а после устремилось к попятившемуся Эльтану.
— Ты хотел получить ее уже давно, сегодня даже силой принудил к близости, так забирай же! — насмешливо произнесла демиург, после чего ее статуя величественно направилась к пьедесталу и, вознесясь на него, застыла в той же позе. Поменялось только выражение лица: губы демиурга теперь кривились в насмешливой улыбке, а в ладони, вместо янтаря, горел неугасающий огненный шар.
Все еще разлитые в воздухе почтительный трепет и изумление, разрушили отборные ругательства Эльтана: на запястье оборотня сияла алая татуировка истинной пары. Такая же обвивала запястье Морлотты.
— Совет да любовь, сама демиург благословила вас! — пропела я медовым голосом.
— Нет, НЕТ! — завопила Морлотта, бросаясь под ноги бывшего альфы — Брат, хоть ты останови их! Ты не можешь этого допустить!
— Почему же? — холодно спросил Рэй Солер.
— Он жесток, он бил меня!
Солер покосился на Эльтана и тот, словно оправдываясь, пояснил:
— Всего лишь отшлепал, как провинившуюся девчонку. Ничего особенного.
Оборотница покраснела от гнева и смущения. Эльтан же, лишь улыбнулся: бывалый интриган уже взял себя в руки.
— Рэй, помоги! Умоляю, не отдавай меня ему! — стоя на коленях перед братом, Морлотта беспомощно цеплялась за его пояс, но барс оттолкнул ее.
— Ты интриговала за моей спиной. Собиралась устроить бунт, зная, что после этого Арнау казнит меня. Хотела занять место главы клана, переступив через мой труп. Ты достойна большей кары. Демиург и лассара слишком снисходительны тебе.
— Рэй, прости! Я ошибалась, я…
С каменным лицом бывший альфа ухватил рыдающую оборотницу за плечо, заставил подняться и подтолкнул к Эльтану, со словами:
— Наказывай ее почаще.
Ахайд вопросительно покосился на меня:
— Забирай жену, отправляйся в свой вильт и не смей покидать его без моего приказа.
— Да, лассара — мрачно произнес ахайд, сознавая, что его карьера окончена.
— И не теряй времени даром. Поскольку ваш брак устроен демиургом, я буду ждать скорых вестей о потомстве — добила я и без того удрученного барса — Учти, вернуться ко двору ты сможешь только после рождения десятого отпрыска.
— Ненавижу тебя! — вопила Морлотта, когда ахайд уводил ее прочь.
— Ты научшишься вести себя достойно, никогда не перечить, не устраивать ссор и делат все, что я тебе прикажу — равнодушно произнес Эльтан не реагируя на оскорбления и удары разъяренной оборотницы.
Пока народ пребывал в эйфории, восславляя демиурга, я решила протолкнуть несколько новых законов.
Отныне женщины смогут вести более свободный образ жизни. Они будут иметь возможность по достижении совершеннолетия наследовать имущество, самостоятельно распоряжаться им, открыть свое дело и… выбирать мужа, а вернее, даже нескольких мужей. Исключением были лишь те оборотницы, что слишком долго тянули с выбором супруга, или пребывали в опале, как Морлотта.
Я хотела отменить и рабство, но понимала, что это станет возможным, только когда в клане действительно наладится рождаемость и Сурлуна выйдет из состава человеческой империи. Глобальные перемены нельзя проводить слишком резко, даже имея за спиной помощника в виде демиурга.
Поэтому рабство для начала, я решила ограничить во времени. Запретила брать в плен представителей любых рас до конца их жизни. Через семь лет каждому рабу должен быть предоставлен выбор: уйти или остаться в услужении. Если раб желает добровольно остаться с господином до конца дней, он просит нанести на кожу против сердца особый символ.
Конечно же, свободы данные женщинам, вызвали у них восторг, а у мужчин возмущение.
Призвав ропщущих двуликих к тишине, я повелела бывшему альфе рассказать народу историю Авильора и Левейры, которая послужила причиной проклятия, павшего на род котов.
Хамарра и тут меня поддержала: пока Рэй вел свой рассказ, над площадью шел дождь из бутонов эриссий. После очередного знамения, народ согласился на все мои новшества, уверовав, наконец, что не люди, а сами барсы виновны в постигших их бедах.
Рэй Солер
Видя, как быстро и легко Реджине-Виктории удалось изменить законы, я понял, что она очень скоро достигнет своей цели: снимет проклятие с клана и вернется в свой мир.
Я заперся в храме Хамарры. Хотел при помощи древнего ритуала принести в жертву сотню лет своей жизни в обмен на то, чтобы Реджина осталась со мной.
Трое суток надлежало провести без еды и воды. После следовало вонзить в тело серебряный клинок, пригвоздив себя к алтарю. Гиал в это время прикрывал меня, чтобы Реджина не заподозрила неладное: прикидывался мной, надевая хорошо сработанный морок.
С клинком в теле я, как положено, провел сутки. Разумеется, я надел экранирующий амулет, чтобы моя пара не почувствовала моих страданий на себе, вот только изумруд в кулоне не выдержал нагрузки и за несколько часов до заветного момента, когда демиург должна была преклонить ухо к моей мольбе, разлетелся в пыль.
Я ощутил удивление и страх своей пары, когда она почувствовала, в каком я состоянии. Зная, что скоро Реджина ворвется в святилище, дабы выяснить что со мой происходит, я без конца молил Хамарру принять мою жертву и исполнить желание.
Я уже слышал за дверью святилища шаги Реджины и голос Гиала, что пытался ее остановить, я шептал:
— Величайшая, услышь мою мольбу, пусть Реджина останется со мной, в Эритее… — шептал я,
