всегда держалась за ней, словно за живым щитом. Как предусмотрительно.
— Мне этого и не надо. Ты еще не поняла?
— Мне тебя никогда не понять. Итак, подсказка.
— Какая?
— Про бомбу. Осталось пять минут, верно?
— Да. Подсказка… На бомбе привязана лента от волос нашей матери.
— И какая же эта подсказка?
— Она хранит на себе запах. Тетя хранила несколько лент для меня в вакуумном пакете. На память.
— И как я должна узнать запах?
— Говорят, сверхи всегда знают запах матери. Он кажется им самым родным на свете.
Диана пошатнулась. Даже когда ее тигрица еще не сошла с ума, она ничего не чувствовала как сверх. Никакого супернюха.
Это обречено на провал.
— Сдаешься? Тю-у-у, даже неинтересно.
Диана сжала кулаки.
— Я должна попробовать.
Диана знала, что в этот момент здесь не только она и Жанна. Что здесь братья и Яр. Они тоже ищут бомбу. Ребята смотрят записи с камер, чтобы понять, когда же Жанна могла подложить что-нибудь и куда. Но на все это надо время, много времени. Ди не удалось уговорить их не ходить. Они даже слышать ничего не хотели. Особенно Яр.
Лапа к лапе, нога к ноге.
«Елы-палы, как трогательно», — сказала бы Аленка, а у Ди просто защемило сердце от нежности.
Она не могла не выручить отца. Даже если бы она не пошла — братья попытались бы. Яр сказал, что попытался бы ради нее. Они все здесь погибнут, если ничего не предпринять.
— Я попробую. — Ди закрыла глаза.
Зверь внутри молчал. Ничего.
Ди только запечатала внутри себя бешеную кошку — и должна теперь раздолбить стену и снова показать ее миру. Возможно, она больше никогда не вернет себе человеческий облик.
Но Яр будет жить. Будут жить братья. Отец. Малыш Жанны, если этой дуре хватит ума не сделать что-то с собой, когда все закончится.
Но весь этот хеппи-энд возможен, если выпустить на свет свихнувшуюся кошку.
Диана встала на пол на четвереньки. Так чувствовалось. Так показалось правильно, чтобы воззвать к звериному «я».
Ди зажмурилась, представляя лапы, тело тигрицы. Вспоминала ощущение оборота, когда мышцы горели и словно растягивались, когда кости разъезжались.
Ничего.
Ди старалась снова и снова, все больше отчаиваясь. И тогда она вспомнила, о чем говорил Яр, чтобы вытащить ее человеческую суть, — об эмоциях, чувствах. А что тогда надо, чтобы вытащить зверя?
И Ди стала воскрешать те воспоминания, когда она была в полосатой шкуре. Как преследовала молодого льва, как хотела охотиться и чуть было не погналась за зайцем. Тело пошло мелкой дрожью, но будто чего-то не хватало.
И тогда Ди решилась и воскресила в памяти неприятные минуты драки с тетей. Чувство торжества, когда завалила ее на лопатки. Предвкушение легкой победы. Желание в два счета расправиться когтями с противником.
И клетка зверя внутри Ди сломалась так стремительно, что она и не заметила оборота. Натура кошки смела человеческую суть, свернула калачом и зашвырнула в угол.
О, нет-нет-нет. Так не пойдет. Только не сейчас.
Пелена ярости застила собой все. Жанна тут же стала целью — врагом, но почему-то брюнетка хохотала. И именно это помогло Ди, потому что поставило тигрицу в тупик, ведь ее не боялись.
«Потом дам тебе свободу. Давай действовать вместе хотя бы сейчас, иначе никому из нас не жить!» — обратилась Ди к собственному зверю, и тот, на удивление, прислушался. Почувствовал правду и дыхание смертельной опасности.
Оставались считаные минуты, чтобы спасти столько жизней. Яра, братьев, отца, нерожденного племянника, дуры-сестрицы.
Но как же понять, где запах мамы в огромном здании, совсем недавно наполненном тысячами лиц?
И тут ожил громкоговоритель:
— Ди, детка, это я.
Яр!
Тигрица тоже с удовольствием слушала его голос, хотя и внутренне напряглась.
— Ди, мы нашли запись, как Жанна кинула непроклеенный черный чемодан на ленту. Скорее всего, он…
Дальше Ди уже не слушала. Тигрица неслась к зоне регистрации.
Запрыгнула на ленту, нырнула в квадратное окно, куда уезжал багаж, пустилась в бег по лентам.
Черный чемодан. Да тут море черных чемоданов, которые ждали на конце лент в разных направлениях. Искать один без наклейки было почти невыполнимой задачей.
Горы упакованных вещей, а нос тигрицы не чувствовал ничего. Это был первый раз, когда тигрица чуть волком не завыла. И именно в этот момент Ди поняла, что зверь не сбрендил. Ее животная половина ничем не отличается от нее, только чуть более импульсивная, действует на инстинктах. Но она так же беспокоится, так же хочет выжить и спасти других и так же переживает за ограниченность своего обоняния.
Тигрица — это тоже Диана, а не какой-то подселенец. Да, из-за стимулятора она иногда действовала не так, как хотелось бы, но это была она в животном обличье. Никто другой.
И в этот момент принятия Ди вдруг почувствовала сначала запах резины, металла и машинной смазки, а потом ее чуть не сбил с ног аромат тысячи разнообразных чемоданов, наполненных всякой всячиной.
Ди даже не успела порадоваться. Она шкурой чувствовала, как время утекает сквозь когти.
Застыла в ужасе, что не справится. Что всех подведет.
«Лапа к лапе», — всплыло в голове.
И Ди втянула воздух.
Что там говорила Жанна? Самый родной запах на свете?
Тигрица затрясла головой. Чихнула, потому что резкие запахи буквально щекотали нос. Как выделить из этой всей вони один?
Невозможно, как бы Ди ни старалась.
Но стойте. Чемодан с бомбой? Это же невозможно! Она бы тут же взорвалась, стоило ее один раз кинуть.
Нет, тут что-то не так. Жанна была уверена во времени. Что бы это значило? Яр видел, что Жанна поставила его на ленту.
А что, если чемодан так и не уехал? Что, если у Жанны был сообщник на стойке, который тут же забрал этот чемодан себе?
Ди развернулась на ленте и помчалась по ней вверх. Выскочила через квадратное окно обратно к стойкам регистрации и побежала за ними, перескакивая через ленты. И когда увидела, что у одной из них у стула стоит черный чемодан, промахнулась лапой и улетела мордой вниз от радости.
Ди смогла! Благодарю тандему зверя и человека, благодаря силе и скорости зверя, а также человеческому мышлению она нашла этот чемодан!
Ди схватила его за ручку, осторожно вытащила и побежала так, чтобы не трясти опасное содержимое.
Сколько времени? Кажется, осталась минута.
Я даже не думала, много это или мало, хватит, чтобы убежать в безопасное место или нет, — просто понеслась вперед.
