Мягкие лапы помогали пружинить и не сильно трясти опасный груз. В один из моментов чемодан стал легким, как пушинка, и только тогда я увидела, как его за вторую ручку подхватил черный ягуар.
Нести стало проще и быстрее. Мы бежали с Яром в одном ритме даже через разъезжающиеся входные двери, а в голове я отсчитывала секунды. Сорок пять, сорок четыре, сорок три…
Над головой гудел вертолет, сирены визжали так, что хотелось зарыться в подушки с головой. Эти все звуки так сбили меня с толку, что я замерла, будто оглушенная.
И тогда Яр потянул меня за собой, порыкивая и подталкивая влево в сторону деревьев. Вокруг аэропорта зеленели небольшие леса и растянулись невысокие постройки. Понять, куда бежать, чтобы никому не навредить, казалось совершенно невозможным.
Яр же, казалось, был абсолютно уверен в направлении. Я и доверилась — старалась поспевать за ним и не сильно трясти опасную ношу. Через парковку, через дорогу, в негустой лес.
Тридцать, двадцать девять, двадцать восемь…
Насколько мощная бомба внутри? Какой радиус поражения? Никто из нас этого не знал — мы просто бежали как можно дальше в гущу. В какой-то момент Яр замедлился, а потом и вовсе остановился, а я все тянула дальше.
Девятнадцать, восемнадцать, семнадцать…
Яр выпустил ручку из пасти и зарычал, а я поволокла чемодан одна.
Еще рано. Недалеко отошли.
И вот тут я впервые в жизни узнала, каково это, когда тебя кусают за хвост. Я даже от неожиданности пасть раскрыла, и чемодан скатился на землю по моим лапам.
А Яр все оттаскивал меня, взрыхляя когтями землю. Неумолимо, упорно, готовый ранить, но вытащить меня живой.
Пятнадцать секунд. Хватит, чтобы убежать?
Но мы попробуем.
Яр почувствовал, что я уже не сопротивляюсь, и толкнул меня носом в бок, подгоняя вперед. И мы побежали. Нам должно хватить времени, чтобы унести ноги, верно?
Десять, девять…
Бах!
Взрывная волна ударила в спину, подняла меня в воздух и завертела вокруг своей оси. А потом приложила со всего размаха спиной об дерево.
А Яр? Где он?
Ничего не видно. В воздухе комья земли, листья, палки. Деревья погнуло.
И, кажется, меня погнуло тоже.
Не могу пошевелиться.
И тут куча земли немного подвинулась. Замерла.
У меня галлюцинации?
Нет, еще немного подвинулась. И снова застыла.
Может, это обман зрения? Я повредила себе что-то в мозгу?
Нет, определенно, эта земляная горка движется. Медленно, с перерывами, она приближалась ко мне, пока не остановилась в метре.
А потом из этой кучи земли вырвалась черная лапа.
Яр.
Мне очень хотелось до него дотронуться, но лапы не слушались. Я могла только смотреть на лапу и изо всех сил жмуриться, стараясь напрячь тело.
Почему он больше не двигается?
Яр!
Почему застыл?
Яр!
Я мысленно кричала ему сотни раз, но он не отзывался. Из земли по-прежнему торчала лишь одна лапа.
И в момент, когда я совсем отчаялась, моя лапа вдруг поддалась, и я смогла ее сдвинуть на сантиметр. Потом еще один. И еще.
Каждое движение, казалось, стоило мне нескольких лет жизни — до того тяжело давалось. Я останавливалась и начинала заново снова и снова, пока белая лапа не коснулась черной, подушечка к подушечке.
Яр.
Нужно его откопать. Наверное, там нечем дышать.
Но я не могла, в глазах все кружилось.
Казалось, что это выше моих сил. Но я не могла сдаться.
«Это будет стоит тебе жизни», — говорил инстинкт самосохранения.
«Плевать», — отвечала я, медленно откапывая его лапой.
Движение, еще одно, еще.
Почему так медленно? Боюсь, меня не хватит.
Лапа тряслась, все мышцы стало сводить судорогой. Я четко уловила момент, когда у меня остался последний взмах (громко сказано!) лапы.
И когда я сделала его, уже разочаровавшись в чуде, почувствовала под лапой нос.
Я откопала нос Яра!
Глаза закрылись.
* * *
Мне снился сон.
Я драла мох маленькими ручками, пока в зеленом ковре не заалела упавшая земляничка. Раздавила ее непослушными пальцами, но все равно не потеряла аппетит и потянула в рот. Неожиданно ягодка исчезла в пасти черного кота с желтыми глазами, а мне не досталась.
Так обидно. До слез. Это была последняя ягодка. Все остальные съела Жанна.
Со злости я потянула кота за хвост, а он взял и тяпнул меня за плечо. Больно-больно!
Нельзя кусаться! Я тоже могу. Сестренка тоже часто кусается и перестает, только когда кусаю в ответ.
И я достала до пушистика. До лапы.
Кот зашипел, замахнулся когтями, но почему-то не царапнул. Смотрел на меня желтыми глазами, похожими на два маленьких солнца.
Я тоже отпустила.
Все равно больно. Очень.
Плохой кот.
Я взяла палку. Папа всегда говорит бить, если обижают.
— Вот ты где! — Лысый дядя испугал меня так, что я закричала и потеряла палку.
Кот тоже сбежал.
Папочка-а-а!
Я побежала, плача, чувствуя, что лысый дядька вот-вот меня поймает.
Но тут желтоглазик спрыгнул прямо на лицо тому, кто за мной гнался. Но коту тут же досталось — лысый дядька швырнул его в дерево.
И меня швырнет!
Папочка-а-а!
Я бежала, не видя дороги из-за слез.
И вдруг поднялась в воздух на руках отца. Крепко-крепко обняла его и зарыдала во весь голос.
И тут же проснулась, как от резкого толчка. Открыла глаза и увидела перед собой такой же зеленый мох, как из сна. А потом пришло осознание — я знаю этого лысого! Теперь знаю, а в детстве, конечно, не имела о нем ни малейшего понятия. Тот самый Аркадий, который приходил на совет заявлять, что это он оставил метку.
А еще я уверена, что знаю желтоглазика. Это же Яр! И теперь его метка на пятке, которую ягуар гордо всем демонстрировал на совещании глав, не походила на шутку.
Неужели это Яр поставил мне метку, когда мы были детьми? Но почему он тогда ничего не сказал? Или тот удар о дерево для него не прошел даром?
Я испытала одновременно облегчение и страх. С одной стороны, Яр — лучший кандидат для метки, с другой — я вспомнила, где мы и что с нами.
Передо мной по-прежнему гора земли, откуда торчит только лапа и нос.
— Ди! — раздался издалека крик Вадима.
И я рыкнула в ответ что есть мочи, чтобы братья меня услышали.
Их семеро, все бегут сюда. И отец восьмой.
Нет, еще сверхи. Они надвигаются с другой стороны. Кошачьи, собачьи, даже медведи.
Я слышала все, будто бомба не оглушила меня, а наоборот — пробудила слух
