Он начал двигаться, не в состоянии выносить напряжение ее горячего бархатного футляра, сжимающего его изнутри. Увлекшись, он захотел раствориться в ней. Огненные прикосновения довели его до пика, и он испытал такое удовольствие, что потерял ориентацию во времени и пространстве. Цвета бешено закружились перед глазами. Их запахи — мускусный и нежный — смешались, создавая аромат любовных ласк. Ее губы отвечали неистовыми ласками на дикое безумие его тела. Он потерял себя в наслаждении, входя все глубже и сильнее, желая только одного — чтобы их сердца и легкие стали едиными, чтобы их нельзя было разделить.
Александрия лежала под ним, испуганная утратой чувства времени. Языком она прошлась по краям раны на его груди, смакуя ее мужской вкус. Его руки все еще сжимали ее бедра, удерживая их для проникновения. Она видела, как его глаза стали одного цвета с волосами, а лицо перестало быть напряженным. Алекс положила ладони на его ягодицы, чтобы ощущения стали еще полнее.
Эйдан издал горловой стон, словно рвущийся из глубин души. Поднял голову, и глаза темного золота сверкнули безумным голодом. Он поцеловал ее веки, уголки рта, подбородок. Алекс чувствовала его дыхание на своем горле, ласки его языка. Ее тело сжалось, отвечая, усиливая его удовольствие, пока он не решил, что умирает.
Зубами он покусывал ложбинку между ее грудей, и она выгнулась, приникая к его рту.
— Ты уже делала это со мной, Александрия. Теперь ты понимаешь, — сказал он, и она не отважилась протестовать.
Александрия улыбалась в его требовательных объятиях. Она не представляла себе карпатских женщин, но ее мужчина точно принадлежал к неизвестному ей виду. Она вскрикнула от удовольствия, конвульсивно сглотнув, когда он проколол ее грудь зубами, его руки напряглись, притягивая ее к себе, и он стал вонзаться в нее с неутолимой жаждой. Волна неслась за волной, и эти волны кружили ее в наслаждении, заставляя забыть обо всем. Он был везде, прикасался к ней всюду, внутри ее тела, внутри ее сознания, ее кровь текла в нем, и так продолжалось до тех пор, пока они вместе не взмыли в небеса.
Они лежали, тесно переплетясь телами, их сердца бешено стучали, и ни один из них не мог ясно мыслить. Язык Эйдана ласкал ее грудь, посылая импульсы и заставляя кровь бежать быстрее. Он обхватил ее лицо руками и стал нежно целовать ее лоб, спускаясь ниже, к подбородку, это было похоже на прикосновение перышка. Впервые за его длинное, почти бесконечное существование он почувствовал себя по-настоящему живым и ощутил покой.
— Ты одарила меня бесценным подарком, Александрия, и я никогда этого не забуду. У тебя не было причин доверять мне, но ты доверилась, — шепнул Эйдан. — Спасибо.
Алекс пристально и удивленно посмотрела на него, не в силах окончательно вернуться на землю. Он был в ней, все ее тело обернулось вокруг него. Казалось невозможным, что эти золотые глаза горят только для нее. Медленная улыбка изогнула ее губы и осветила сапфировые глаза. Они смотрели друг на друга из души в душу.
Алекс ощущала его внутри, и это было так необычно. Чувствовала, как начинает двигаться его неправдоподобно гладкое тело, так нежно, что ей казалось, она сейчас растает. Эйдан двигался медленно, наслаждаясь каждым сильным толчком, а его глаза пожирали ее лицо. Это было безумием. Но ему хотелось получать удовольствие медленно.
Он ласкал ее волосы. Его зубы покусывали ей кожу, отыскав пульс на горле.
— Ты такая красивая, Александрия, слишком красивая.
— Это ты заставляешь меня чувствовать себя красивой, — призналась она.
— Я все еще не могу поверить, что нашел тебя.
Вдруг Эйдан поднял голову и посмотрел на нее смущенно. Его бедра продолжали медленное, неспешное движение.
— Ты собираешься когда-нибудь избавиться от этого сочинителя видеоигр?
Алекс поцеловала его в плечо и спрятала лицо в золотых волосках у него на груди.
— Нет, не собираюсь. Он мой босс.
— Я твой босс.
— Ты хочешь быть моим боссом? — поддразнила Александрия. — Но я работаю на него.
— У меня достаточно денег, чтобы мы жили так, как хотим, — сказал он, смеясь. — И у него, по-моему, больное воображение.
— А у тебя здоровое! Ты делаешь то, до чего он не додумался бы даже при его больной фантазии. — Она подняла голову. — Кроме того, я хочу работать. Мне это нравится. Это то, чего я всегда хотела, Эйдан, особенно теперь, когда моя жизнь существенно удлинилась.
Он рассмеялся, наклоняясь, чтобы поцеловать ее воинственно вздернутый подбородок и осыпать поцелуями ложбинку между грудями.
— Продолжительность жизни у тебя значительно увеличилась, cara mia. Может быть, ты займешься чем-нибудь еще помимо иллюстрирования чужих фантазий, желательно с какой-нибудь пожилой женщиной без сыновей и секретарей мужского пола.
Она тоже рассмеялась, втайне подозревая, что она сделала бы, как он просит, если бы Томас Айвэн стал доставлять неприятности им обоим. Но пока тело Эйдана проделывало с ней такие удивительные вещи, она даже не подумает о другом мужчине. Его медленное ритмичное покачивание заставляло ее забывать обо всем, и внизу живота разгорался пожар. Ее тело двигалось вместе с ним, целиком подчиняясь его руководству. Алекс нравилось ощущать его руки, когда они обхватывали ее груди, нравились прикосновения его подбородка, его рта к ее соскам. Он украл ее сердце.
— Я украл твое сердце, — поддразнил он ее, напоминая, что знает ее мысли.
— Не уверена, что хотела бы, чтобы ты знал каждую мою мысль.
— Или чувство. — Его голос ласкал, словно бархат. — Или фантазию.
Ее руки нашли его бедра.
— Это твои фантазии. Мне хватит твоих, чтобы начать их пробовать.
Он сделал выпад, входя в нее сильнее.
— Как сейчас? — Он стал двигаться еще сильнее и глубже, наращивая темп, пока тлеющая зола не превратилась в пламя. — Мы еще даже не начинали, piccola. У меня впереди целая ночь, чтобы поклоняться тебе так, как ты этого заслуживаешь.
От неожиданного жара, который пронесся через ее тело, Алекс закусила губу, и на ней выступили две капли крови. Золотые глаза Эйдана сверкнули и остановились на них, вызывая в ней вихрь эмоций. Один его взгляд, и ее тело взорвалось от наслаждения. Эйдан заглушил ее крик поцелуем. Его язык прошелся по ее губе, лаская, и это усиливало удовольствие.
У Эйдана был напряжен каждый мускул. Он замер, вышел из нее и вонзился с новой силой, теряя самоконтроль. Так будет всегда, теперь все изменилось, хотя и произошло так недавно. Но ему хотелось остаться так навсегда, с Александрией в объятиях.
Они лежали не двигаясь, не разговаривая, наслаждаясь моментом и друг другом. Эйдан первый переменил положение, неохотно освобождая ее от своего веса. Он сразу притянул Алекс к себе и обнял, словно боясь, что она вскочит и убежит.
