— Я не припоминаю, — запиналась я. — Бартоломео, так сказать, очень хороший друг моего двоюродного брата. И я убеждена, что его имя я слышала довольно часто, но моя память... — Я сглотнула. — Он примерно такого же возраста, как и мой двоюродный брат Себастиано, и не брит. Иногда он производит неприветливое впечатление. И на нем синий жакет.
— Этого достаточно, чтобы его выдворить, — пробормотал Тревисан. — До вечернего звона он будет свободен, я это Вам обещаю. Я и без этого у Вас в долгу.
— Э ... разве? — озадаченно спросила я.
Он кивнул.
— В вечер балла. Вы сами знаете, как внезапно вы нагрянули в водный зал, когда я там стоял с братьями Малипьеро.
Я кивнула. Еще бы я об это знала! В конце концов, я этим его жизнь спасла.
— Вы меня спасли, — продолжил он.
Откуда он мог это знать?! Абсолютно сбитая с толку я уставилась на него.
— Перед роком судьбы, за который я должен быть благодарен Малепьерам, — продолжал Тревисан. — Ради какого-то глупого подарка, при помощи которого они вытащили меня наружу, как будто они преданы мне. В то время как им больше хотелось, чтобы я пал замертво
— О. Ах так. Я понимаю, — мой смех звучал немного неуверенно. — Наверное, это был подарок, который Вам не так уж и необходим.
— Это была гондола, — сказал он. — Во всяком случае, Пьеро Малипьеро упомянул об этом вчера на заседании. На что я ответил, что у меня уже есть две, я и без того могу сидеть только в одной из них.
— Вы отказались от подарка?
Тревисан кивнул.
— Это круто, — сказала я. Но запрет изменил его на что-то ясное, что я на самом деле считала крутым.
Я задумалась, могу ли вообще сказать ему что-либо запретное. Если я расскажу ему, что речь о смерти была не пустыми словами, а кровавой действительностью.
"Попытка того стоит", — посчитала я.
— Малипьеры, они действительно хотели вас убить.
Бумс. Я сказала это. И запрет не предотвратил это!
Взгляд Тревисана стал бдительным.
— Что привело Вас к такому решению, маленькая кошечка?
"Альвизе уже держал в руках шпагу", — хотела я сказать, но ничего не получилось.
Итак, эта информация была заблокирована.
Вторая же попытка была успешнее первой.
— Я увидела это в его глазах, — это было не что иное, как правда.
"Он также хочет убить Себастиано и меня", — снова неудача, я не могла это выговорить. Но следующие предложения спокойно вырвались наружу.
— Нельзя доверять Малипьерам. Альвизе особенно опасен: он способен на все.
Тревисан кивнул:
— Я придерживаюсь такого же мнения, маленькая кошечка. И то, что Вы увидели в глазах Альвизе жажду убийства, еще больше подбадривает меня, чем Вы могли бы представить. Так как я видел в его глазах то же самое. Он хочет моей смерти.
Холод пробежал по моей спине, когда он произнес это. Это звучало как-то... пророчески.
— Вы должны обезопасить себя! — настойчиво попросила я. — Он не может выиграть главную схватку. Это было бы очень плохо для Венеции!
Это я тоже смогла сказать без проблем. Так как я просто сказала правду, которую
Тревисан уже знал.
— Я буду осторожен, — высказал Тревисан. Он улыбался. — Могу я предложить вам что-нибудь освежающее? Стакан вина, вероятно? Мне кажется, это придало бы вам необходимой уверенности.
Я отказалась от предложения с благодарностью, хотя легкое опьянение, вероятно, помогло бы мне пережить страх за Себастиано. Возможно, глоток вина даже позволил бы забыть, что мой дезодорант находился на расстоянии пяти сотен лет.
Я бы охотно еще немного осталась в этой уютной комнате, так как отцовский вид
Тревисана, его волосы с проседью и благосклонная улыбка, напоминал мне о папе, которого мне очень сильно не хватало.
Но я должна была рассказать Клариссе новости о том, что Барта освободят, чтобы
Якопо просто так не проделывал в пустую такой путь с его покалеченной ногой.
После того, как еще раз сердечно поблагодарила Тревисана, я простилась с ним.
Слуга проводил меня на улицу.
Я немного постояла на солнце, прокручивая в голове пережитое. До этого момента не было возможности подумать о том, что произошло с тех пор, как закончился бал.
Все так быстро обрушилось на меня, что для этого просто не было времени.
Нечто ужасное приключилось со мной, но были и хорошие моменты. К примеру, Себастиано... Это бесценное чувство - быть влюбленной! Те шуры-муры, если взять во внимание последние два года, были просто несерьезными прихотями, я уже давным-давно ни в кого по-настоящему не влюблялась. Последний раз это было два года назад. Разумеется, это не сравнить, потому что по этому типу из двенадцатого класса я сходила сума на расстоянии. Он ни разу не удостоил меня своим взглядом. А между мной и Себастиано все совсем по-другому. Также мы уже почти поцеловались, что я нахожу весьма будоражащим.
Все вокруг было будоражащим, и прежде всего то, что он был на расстоянии пятисот лет от меня, и я не имела понятия, когда он вернется. Все же мы справились, ограждая его от худшего, и вовремя отправили в будущее. Хосе останется с ним и будет держать Альвизе с его ножом подальше, как обещал, когда мы плыли на лодке к Сато Стефано.
Теперь надо было лишь ждать и надеяться, что Себастиано и Хозе скоро вернутся.
Тогда я смогла бы тоже, наконец, вернуться домой.
Домой... Я думала о маме и папе, и о моих друзьях, о школе, о бабушке, о новом фильме, который я давно хотела посмотреть.
А потом я снова вспомнила о Себастиано. Что бы с нами произошло, если бы я опять была дома? В первый раз мне пришло в голову, что наши отношения могли бы усложниться. Возьмем к примеру язык. Здесь, в прошлом, у нас был межгалактический переводчик (мне нужно было ещё обязательно спросить у
Себастиано, как это называлось по-настоящему), но в нашем собственном времени он говорил по-итальянски, а я по-немецки. Ну да, всё-таки ещё и по-английски, это было лучше, чем ничего. А всему остальному, безусловно, можно было бы научиться. Я могла бы провести каникулы, изучая язык в Венеции!
Погружённая в мысли, я отправилась обратно.
Не успела я ещё далеко отойти, как услышала голос Клариссы. Она ждала меня в конце узкого переулка перед аркой ворот.
Счастливая тем, что могу передать ей хорошую новость, я поспешила ей навстречу.
— Его отпускают! - сказала я.- Уже сегодня!
На ее лице отразилось облегчение. Но я подумала, что оно отражало что-то еще. И теперь, в трех шагах от нее, я точно знала, что именно.
Она боялась.
В следующее мгновение я увидела, почему. Кто-то стоял позади нее, в тени арки ворот, но достаточно близко, чтобы давить острием шпаги.
