Глава 34
Поездка на ярмарку в этот раз прошла тихо и мирно. Сыра было совсем мало, господин Фаций недовольно ворчал, требовал купить еще одну корову и все молоко перерабатывать в сыр. Странный. И зачем ему столько-то? Неужели мэр есть мой веганский сыр вместо завтрака, обеда и ужина?
Но заплатил мне господин Фаций честно. И за сыры, и за рыбу. Получилось почти пятьдесят медянок. На эти деньги я закупила продукты: муку, крупу, соль, приправы. Еще пару раз съездить в город и можно не беспокоиться, что зимой голодать придется.
Еще на шестьдесят я сдала вышивки. Мало, но я больше времени тратила на вязание. Я уже связала теплую кофту себе и джемпер Петьке. Теперь нужно было деду. После ссоры с соседями, выносить деда на прогулку у нас не хватало сил. Но дед уже научился на руках пересаживать себя на стул рядом с кроватью. И если у него будет теплая одежда, то хотя бы иногда, ползком он сможет выйти на крыльцо, подышать воздухом.
Все деньги, полученные в лавке господина Лероя, я оставила там же. Закупила пряжу и теплую шерстяную ткань. Скоро зима, тулупы нам не светят, но теплые накидки, подбитые шерстью от собственных овечек, мне сделать вполне под силу.
У ювелира я забрала положенные мне пять серебрянок. Осталось еще четыре. И это мои последние «шальные» деньги. Но я уже не боялась, на жизнь мне хватит. Хозяйство у меня уже большое, с голоду не помрем, на одежду заработаем. Не богато, конечно, но не всем же богатыми быть. Кому-то и работать нужно.
Серебрянки я сложила в мешочек, одну отдам гончару, вторую господину Исталу, чтоб за Курицу быстрее расплатиться, а остаток приберегу. Пригодиться.
Я уже собралась домой, когда увидела у самых ворот сидящую на чурбачке селянку. Обычную, ничем не приметную, в отличие от двух коз стоявших рядом. Даже летняя шерсть у коз была длинная и свисала неопрятными грязными прядями почти до колен.
– Эй, хозяйка, – окликнула я женщину, – почем коз продаешь?
Она подняла на меня печальное лицо:
– За серебрянку обеих отдам, – она вздохнула, – но не буду врать, молока ты от них не увидишь. Я с предгорий прошлой зимой замуж сюда вышла, козу брюхатую родители в приданное дали, а она, зараза, с диким козлом спуталась. Такое нас частенько случается, мы козлят-то таких сразу на убой отправляем. А мне жалко стало, все же подарок родительский. Вот пока травы вдоволь было и росли. Сейчас и сено на них переводит не хочу, и мясо есть не смогу… да и мяса с них столько же, сколько молока…
Она снова вздохнула.
– Шерсть у них длинная, – кивнула я,– пуховые-то козы у тебя.
– Грубая она очень. Не годиться для пуховки-то.
Пуховка, как выяснилось, нить особого прядения от особой породы пуховых коз, которая изготавливается исключительно в предгорье. Многие пытаются вывезти породу, но больше нигде эти козы не приживаются, теряя свойства свей шерсти через пару поколений.
Что же, для пуховки шерсть может и не годится, но для фетра должна отлично подойти. Фетр валяется точно так же, как войлок, только вместо шерсти используется кроличий, заячий или козий пух, за счет чего материал получается плотный, но довольно тонкий и теплый. А из фетра можно сшить и пальто, и куртку, и даже зимние штаны.
Уезжала из города я обеднев на одну серебрянку, зато в телеге связанные по ногам, лежали козы. Их, конечно, отмыть надо. Да и летняя шерсть не самая лучшая, но она все равно гораздо мягче самой тонкой овечьей шерсти, которую я видела.
Хорошо, что мы с Петькой столько веников заготовили. Хватит и козам, и овцам, и кроликам. А вот соломы бы еще возок-другой купить… На обратном пути я заехала в Большую речку, у своих-то деревенских мне не то, что покупать, даже спрашивать не хотелось.
В соседней деревне отнеслись ко мне по-доброму. То ли сплетни наши не дошли, то ли меня не опознали, то ли в большом селе всем было все равно кто я, лишь бы деньги платила. Постучалась я в крайнюю избу, и немногословная женщина указала мне на соседей, которые продавали излишки соломы. С ними сговорилась я тоже очень быстро. Два возка соломы, один сена и по возку паслена и тыквы стоили мне последней серебряной монеты. Так дешево получилось только потому, что я забрала все оптом. За один воз соломы мне пришлось бы отдать двадцать медянок. Сено стоило пятьдесят, и тоже было нужно. Второй воз соломы и тем более возок тыквы были лишними… Но не отказываться же от возка паслена, когда у меня уже есть покупатель? Я эти паслены господину Фацию в город отвезу и ту же серебрянку и выручу.
Первый воз соломы приехал в тот же вечер. Привез его мальчишка-подросток, хозяйский сын. Он помог мне выгрузить и сложить стог на задах, у кроличьей ямы.
А потом, когда работа была закончена, поинтересовался, что это за строение такое. Важный Петька, крутившийся тут же, обстоятельно и степенно рассказал и показал гостю кроличью яму.
Кролики у нас там плодились отлично. Первая партия крольчат уже подросла, и через месяца полтора-два я рассчитывала получить первое мясо. Мамки снова ходили беременные, а их товарки кормили малышей и скакали, чиркая по дну ямы вытянувшимися сосками.
– Теть Лол, – мальчишка-подросток подошел ко мне после экскурсии, – я могу про твою придумку папке рассказать? Он дюже кроликов любит, они у нас в клетках плетеных живут. Но грызут, ремонтировать часто приходится. Ему понравится твоя яма…
– Расскажи, – улыбнулась я, – если понравится, подскажу, как и что делать нужно.
Пусть… в нашей-то деревне так никто не заинтересовался кроликами.
На следующее утро, едва я успела проводить корову в стадо, приехал второй воз соломы. В этот раз хозяин привез его сам. Мне понравилось, что сначала он помог мне разгрузить воз, сложив из двух возов один стог, и только потом начал задавать вопросы. А примерно через неделю, когда я уже забыла, вернулся и привез мне пару кроликов в благодарность за науку. Это
