чета сошла по ступеням, держась за руки и будто являясь продолжением друг друга. Ему следовало все понять еще тогда. Следовало разглядеть сердцем, а не глазами.
В реальность Тарика вернул вид халифа, который торопливо спускался по лестнице. В этот раз он не пытался произвести впечатление своим появлением, а двигался быстро и без церемоний. По пятам следовали шахрбан Рея и капитан дворцовой стражи.
– Какова цель вашего визита? – прямо спросил халиф, не пытаясь соблюсти даже подобие приличий.
Отчасти Тарик даже стал уважать за это соперника больше. Но только отчасти.
Шахрбан бросил короткий взгляд на Омара, прежде чем обойти Рахима и приблизиться к Тарику.
– Мой повелитель, осмелюсь рекомендовать вам вначале…
– Шахразада пропала, – перебил сын эмира, также отбросив формальности.
– Я так и знал, что тебе нельзя доверять ее безопасность, никчемный… – прошипел подскочивший к Тарику капитан стражи и вцепился в его риду.
В руках Рахима без предупреждения возник обнаженный скимитар и взлетел к горлу нападавшего. Шахрбан отдал резкий приказ скрытым в тени воинам, молниеносно доставая из ножен собственное оружие.
Омар сохранял спокойствие, наблюдая за переполохом с пугающе благожелательным выражением лица.
– Достаточно! – произнес халиф негромко, но отчетливо, так что повелительный голос разнесся по всему залу.
Стражи тут же отступили.
Тарик кивнул Рахиму, и тот убрал саблю сразу же, как только капитан аль-Хури выпустил риду сына эмира.
– Увы, начало переговоров вряд ли можно назвать многообещающим, друг мой, – покачивая головой, сказал Омар спутнику. – Однако теперь я вижу, что ты был прав насчет молодого халифа. Он действительно говорит мало. – Глаза старика блеснули в свете факелов. – Но зато по делу.
Халид ибн аль-Рашид задержал взгляд на шейхе, и хотя промолчал, в воздухе повис невысказанный вопрос.
– Позвольте представиться, я Омар аль-Садик. Мне сообщили, что вы достойны доверия.
– И кто же? – осведомился халиф.
– Тарик, конечно, – широко улыбнулся старик, демонстрируя щель между зубами.
– Сложно поверить, что он выразился именно так, – вскинул брови правитель Хорасана.
– Ну, слова, может, были и другими, но общий смысл нашей беседы заключался именно в этом. Как и сделанный выбор. – Шейх выдержал многозначительную паузу. – И мне кажется, что на этот раз он верный. – Он заметил, что халиф перевел взгляд на Тарика, и пояснил: – Видите ли, Белый сокол решил принять вашу сторону. Поэтому мы явились, чтобы выступить в сражении подле вас. Надеюсь, вы действительно сумеете завоевать мое доверие, потому что ваша жена мне понравилась. Не хотелось бы, чтобы ей причинили вред.
Халиф помрачнел и сжал руки в кулаки, поэтому Омар поспешил добавить:
– Шахразаду похитили и увезли в столицу Парфии. По распоряжению султана. – После этих слов генерал и капитан стражи напряглись, хотя Халид ибн аль-Рашид остался спокойным, и на его лице, будто высеченном из камня, не дрогнул ни один мускул. – Полагаю, это сделали наемники, которые подчиняются дяде Тарика, Резе бин-Латифу, а тот, в свою очередь, получает средства от султана, давно желающего сместить вас с трона. – Шейх склонил голову набок. – Спрошу еще раз: могу ли я вам доверять?
Несколько мгновений в зале стояла гробовая тишина, а потом халиф тихо поинтересовался, стиснув кулаки так, что побелели костяшки:
– И чего же вы добиваетесь, ища моего доверия, Омар аль-Садик?
Тарик знал, что халиф и сам не склонен одаривать благосклонностью первого встречного, а что представлял из себя шейх бедуинов, пока не понимал.
– Выбрать меньшее из двух зол, – не колеблясь, ответил старик.
– Не слишком лестное начало.
– Надеюсь, продолжение будет лучше, – ухмыльнулся Омар. – Потому что мы пообщались с вашей женой, и она настоящее чудо. Больше того, всецело вам доверяет. Тарик тоже, как оказалось. Вот и я решил последовать их примеру. Если вы пообещаете оставить в покое моих людей и защищать наши земли, мы будем сражаться на вашей стороне.
– Ты готов пойти против собственного дяди? – спросил халиф Тарика, смерив его задумчивым взглядом.
– Он забыл, ради чего стоит сражаться. А я… – Сын эмира осекся и стиснул зубы, но все же закончил: – А я, кажется, никогда этого и не знал. Но Омар говорит верно: если дядя Реза похитил Шахразаду и отвез ее в Амардху против воли, то ты действительно являешься наименьшим из двух зол.
– Хорошо, – кивнул халиф. – Вряд ли мне удастся собрать под знамена все доступные войска, но я извещу ближайшие крепости и… – Он запнулся и снова задумчиво посмотрел на Тарика. – Ты знаешь, где находится Храм огня, что в горах возле моря?
– Никогда о таком не слышал.
– Я знаю, – выступил вперед Рахим.
Халиф кивнул ему и обратился к Тарику:
– Сможешь отправить послание соколом?
– Да, – подтвердил тот, хотя и казался удивленным столь необычной просьбой. – Можно уточнить зачем?
– Возможно, кто-то из обитателей Храма захочет помочь.
Шахразада прислонилась к холодной каменной стене.
Возле ног в легких шлепанцах протекала струйка мутной воды. Тяжелые цепи на запястьях и лодыжках звенели от малейшего движения.
Сложно было определить, сколько прошло времени, потому что в камеру не проникало света.
Может, несколько дней.
Вода в оставленной возле решетки грязной кружке оказалась солоноватой на вкус, а от одного запаха накатывала дурнота. Кусок хлеба заплесневел и зачерствел. Шахразада съела только часть, чтобы сохранять силы.
Джахандар навещал дочь дважды и умолял простить его.
Умолял образумиться и подчиниться султану, чтобы вместе с ним трудиться над заключением мира между двумя государствами.
Умолял сдаться.
Оба раза Шахразада поворачивалась к отцу спиной, желая уменьшиться в размерах и исчезнуть хоть на секунду, чтобы не пришлось встречаться с ним лицом к лицу.
Чтобы не пришлось встречаться с тем, кто предал.
Шахразада тоже совершила предательство, украв книгу, но это были разные вещи. Даже такой древний фолиант не мог сравниться с жизнью или надеждой на будущее.
Кроме того, скрытые в нем злые силы подтолкнули отца отнять жизнь и надежду на будущее не только у дочери, но и у многих обитателей Рея.
Теперь Шахразада осталась почти в полной темноте. Единственный факел между камерами почти не давал света, лишь отбрасывал тени, которые угрожающе колебались.
Поначалу охранники регулярно являлись, чтобы посмотреть на пленницу. Чтобы поиздеваться над ней. Чтобы озвучить угрозы и грязные намеки на ждущую ее судьбу. Первые несколько раз Шахразада верила обещаниям, готовилась к худшему и оставалась настороже, трясясь во мраке, вздрагивая от каждого шороха и давая себе слово, что не станет кричать. Не доставит мучителям такого удовольствия.
Но пока дело ограничивалось отрезанной косой, редкими тычками, заламыванием рук, маканием лицом в навоз да ругательствами, каких не употребляли
