мужчину.
Только почувствовала, как меня бережно опустили на землю, и увидела, как наконец-то надо мной склонилось родное и такое любимое лицо.
— Кайлин? — Дэвид был серьезен и с беспокойством смотрел на меня. — Что с тобой, девочка?
— Я люблю тебя, мой личный Палач.
Это было единственное, что я успела сказать. А дальше? Дальше меня выгнуло дугой над землей от раздираемой тело боли. Слишком много своих сил я потратила, слишком мощный поток чужой энергии прошел через меня, выжигая все, что мог, в организме.
— Кайли-ин! — наполненный болью и отчаяньем крик любимого был последним, что я услышала.
А потом, кажется, умерла.
— Да тихо ты, он сейчас уйдет!
— Куда он уйдет, он только пришел, балда!
— Сама ты балда, спугнешь, и будем еще месяц выслеживать.
— Как ты меня назвал?!
— Как надо, так и назвал!
— Н-на!
Звук громкого подзатыльника зазвенел в лесу и, поднявшись вверх, запутался в кронах деревьев.
— Ведьма-а-а!
— Сам ты ведьма! — Маленькая брюнетка с озорными зелеными глазами показала язык высокому рыжему мальчишке на четыре года ее старше.
— Я не могу быть ведьмой, я мужчина!
— И что? А отварчики варишь, как самая обычная ведьма!
— Это не отварчики, а зелья!
— Отварчики!
— Зелья!
— Отварчики!
Спорщики так увлеклись своими разборками, что даже не заметили свидетелей, сидевших на широкой ветке дерева. Двое наблюдали за детьми и с философским равнодушием грызли дикие яблоки.
— Смотри, характер прямо как у тебя, — откусив яблоко, Палач подмигнул своей ведьме.
— Думаешь? — Рыжеволосая голова склонилась к плечу, и Кайлин задумчивым взглядом осмотрела колоритную парочку. — А ты сейчас кого имеешь ввиду?
— Да, в принципе, оба хороши. Помогать-то будем им или нет?
— Сами справятся, — Кайлин поудобнее устроилась на ветке и положила голову на широкое плечо мужа. — Тем более, их добыча снова ушла, а значит, мы сможем еще пару месяцев жить спокойно, без страха, что в доме снова что-то взорвется.
— А все твоя книга дурная с рецептами!
— А что-то ты не жалуешься, когда уминаешь пирожки по тем самым рецептам! И потом, рецепты с тьмой в ней появляются только благодаря нашему сыну!
— Да, еще немного, и те пирожки с ядом будут! И ты знаешь, что я против его экспериментов!
— Ну и будут, тебе-то что? — отвечая на первую реплику, ведьма легкомысленно пожала плечами. — А то, что в Кайле есть исследовательский интерес, это хорошо. Мир меняется, они должны знать, как с ним взаимодействовать.
— Как это что? Не очень хочется, чтобы меня отравил кто-то из наших детей! — предпочитая не возвращаться к известному спору про увлечения сына, Дэвид возмутился только возможным ядом в выпечке.
— Дэвид! — Кайлин очень постаралась сдержать широкую улыбку и лишь нарочито тяжело вздохнула. — Сколько лет мы вместе?
— Это что, проверка какая-то? — темная бровь вопросительно изогнулась.
— Нет, просто я удивляюсь, как после десяти — слышишь? — десяти лет брака с ведьмой ты можешь даже мысль допустить, что тебе страшен хоть один мне знакомый яд!
— Ты сейчас о чем, родная? — в голосе Палача прорезались стальные нотки, а взгляд стал строгим.
— Иммунитет к ядам я тебе выработала еще в первый год, милый. В остальное время только поддерживала его, иногда увеличивая дозу.
— Что-о?
— Да не шуми ты! — Кайлин шикнула на своего Палача и выразительно покосилась на скандалящих детей. — И вообще, не понимаю твоего удивления!
— Действительно, — фыркнул Дэвид. — Всего-то через десять с половиной лет брака я узнаю, что любимая жена все это время меня старательно травила!
— Если бы я травила тебя старательно, — язвительно парировала ведьма, — то давно стала ба обеспеченной вдовой!
— Интересно, что же тебя остановило?! — шепотом продолжал возмущаться грозный Палач королевства.
— Двое непоседливых детей! Знаешь ли, одной следить за их проказами и вполовину не так интересно, как вместе с тобой. Сам я на деревья не залезу!
— Ведьма-а!
В отличие от сына, Дэвид это слово всегда произносил с восхищением, приправленным большой долей любви.
— Твоя ведьма, прошу заметить.
— Конечно, моя, я же тебе обещал, что не отпущу никуда.
— О, да-а, я помню, как ты это обещал. Кажется, то обещание было разбавлено массой угроз и проклятий.
— А что еще мне оставалось, если одна сумасбродка решила выжечь себя ради спасения мира, а потом целых десять дней не приходить в сознание, цепляясь за жизнь лишь одним своим упрямством!
При воспоминании длинных, наполненных страхом и отчаяньем дней, проведенных рядом с кроватью, на которой неподвижно лежала бледная Кайлин, Палач вздрогнул. Эхо тех переживаний не отпускало его даже спустя столько лет!
— Прости, что так долго возвращалась к тебе, — ласковая рука запуталась в мужских волосах с одной широкой седой прядью. — Если бы я могла, то вернулась бы сразу.
— Знаю, моя маленькая, всегда это знал. Тем более, благодаря Мэл и Маришке, вернулась ты, сохранив силу.
— Вот силу я сохранила точно из-за упрямства, — Кайлин мягко улыбнулась, в то время как глаза ее сверкали лукавством. — А вот за жизнь цеплялась совсем по другой причине.
— Напомнишь? — Дэвид наклонился ближе к своей жене.
— У нас с тобой, помнится, было одно незаконченное дело…
Тихий, наполненный мужской самоуверенностью смешок растворился между ними двумя за мгновение до поцелуя. Который обязательно бы случился, если бы не наполненный брезгливостью голос:
— Ну все, они опять целоваться собираются!
— Кайл, — вторил ему более звонкий голосок сестры, — ничего ты не понимаешь, это же та-ак романтично!
— Это ты, Эвелин, ничего не понимаешь, после вот такой рома-антики ты у нас и появилась. На мою голову!
— Ой не, больше нам никто не нужен!
— И я так думаю.
Брат с сестрой редко когда были так единодушны в своих решениях, но сейчас, обменявшись взглядами, вместе подняли голову к родителям и закричали:
— Па-ап!
— Ма-ам! Пойдемте домой, клык кабана мы снова не добыли! Вы выиграли!
Родители, которые конечно же слышали весь диалог, только рассмеялись в ответ и все равно, исключительно из вредности, поцеловались под звуки возмущения своих горячо любимых детей.
