– Пока да. Но как только исполнится восемнадцать, я стану женой твоего брата.
– И ты… хочешь этого? – хрипло спросил он.
– Не имеет значения, чего я хочу. – Удивительно серьёзно ответила Тамила. – Я должна. У каждого из нас есть долги и обязанности. Если мы будем отказываться от них, то что мы будем за люди? В сущности, только звери делают то, чего хотят.
Юноша недовольно скривил губы.
– Короли и королевы делает то, чего хотят.
Тамила вздохнула и опустила взгляд на свои руки. Задумчиво огладив пальцем тонкое золотое колечко с маленьким сапфиром, которое Эвлин подарил ей на минувший день рождения, она спокойно ответила.
– Ты ошибаешься. Они в первую очередь должны делать то, что велит им их долг. Потому что от всех их деяний зависят тысячи жизней, а не только их собственные. Если бы я была королевой, то совершенно точно никогда бы не поставила нужды моего народа выше, чем свои собственные.
– Какая же ты глупая. – Презрительно фыркнул Румо, не сводя с неё тяжёлого взгляда.
До чего же сильно ему в тот момент захотелось залезть рукой в свой портфель и достать одно из тех недописанных писем матери. Чтобы сунуть его в руки этой наивной дурочке и посмотреть, как вспыхнут в ней злость и отвращение ко всей его семье, которые погребут под руинами все их планы на свадьбу Тамилы и Эвлина. Как знать, может, если именно он, Румо, откроет ей правду, она станет смотреть на него иначе, чем с жалостью и, возможно, наградит, наконец, своим вниманием?
– Если твои родители хотят, чтобы я вышла за Эвлина, я выйду за него. – Решительно сказала девушка. – Он не плохой человек, а я в бесконечном долгу перед вашей семьёй.
Румо не сдержал едкой усмешки.
– Да? И никаких сожалений? А что, если бы они сказали бы тебе выйти за меня? Вышла бы?
– Вышла. – Не думая, ответила она, чем заставила его нелепо раскрыть рот вдруг позабыв, как произносятся слова. – И именно поэтому я прошу тебя, больше не писать те стихи. И… я скажу Эвлину, это ты мне их писал, но мы поговорили, и ты больше не будешь. Я не хочу, чтобы между вами были из-за меня какие-то ссоры. Он поймёт твои чувства и не осудит, я уверена.
– Не осудит…
Растерянно повторил Румо вслед стремительно удаляющейся Тамиле, а в голове у него тем временем всё отчётливее формировалась мысль, что заполучить её себе, как оказалось, будет куда проще, чем он думал…
Нужно было всего лишь оказаться достаточно беспринципным для того, чтобы, например, подговорить оруженосца старшего брата в нужный момент подсечь сухожилия его коню во время битвы. А потом на всякий случай своими руками задушить и среднего, когда вокруг не будет свидетелей. Просто для того, чтобы у отца не возникло лишних мыслей о том, что безвольный и послушный Таэль на месте короля-консорта при королеве, был бы удобнее, чем предприимчивый младший сын, у которого мало ли что на уме…
Повернувшись к девушке, задумчиво разглядывавшей быстро сменяющийся пейзаж за окном экипажа, Румо довольно улыбнулся и уверенно положил свою руку на её. Тамила вздрогнула, но руку не убрала. Только обернулась к нему и пристально посмотрела ему в глаза. И он ответил на её взгляд, заставив растерянно отвернуться, пряча блестевшие в их уголках слезы.
Грэйн младший беззвучно усмехнулся. Когда-то давно, в зимнем саду, она сказала ему, что сделает всё ради долга, и осталась верна своему слову. А он оказался достаточно умён, для того чтобы запомнить это и своевременно использовать.
Пусть так. Пусть она не любит его и, как знать, может быть, даже возненавидит, когда поймёт, какую роль он сыграл в истории её восхождения на трон, но это всё будет потом и уже ничего не изменит. А у него всё сложится. Ведь он был достаточно терпелив и покорен судьбе, за что она теперь столь богато его наградила удачей.
Глава 58
Эра Черного Дракона
Год 567, месяц Рыси
В настоящее время…
Арвольд хотел дать Тамиле время подумать, но и занимаясь делами до поздней ночи, и пытаясь уснуть перед самым рассветом, всё равно не находил себе места. После всего, что успело случиться с момента их последней недолгой разлуки, разговор с Тамилой вышел вовсе не таким, каким он его ожидал. И всё же, казалось, всё прошло не так плохо, как могло бы…
Так думал Арвольд, пока наутро следующего дня не решился отправиться к ней, чтобы в качестве перемирия предложить позавтракать вместе. Он чувствовал, что должен ещё раз извиниться перед ней. Без спешки, искренне… извиниться и предложить начать всё сначала. С совершенно белого листа. Правильно, так как и должно было быть в их истории, если бы никто не вмешался в неё тогда, семь лет назад. Арвольд хотел сказать ей о своих чувствах и том, что ничто в этом мире не имеет больше для него значения. Ни месть, ни власть… только она.
Неладное он заподозрил, едва свернув в галерею, из которой вела дверь в отведённые Тамиле покои – она была пуста. Ни один страж не дежурил у её двери, хотя Арвольд просил Старшего позаботиться об этом, чтобы её же саму уберечь от необдуманных поступков.
С сердцем, как сумасшедшее бьющимся где-то под самым кадыком, он ворвался в её покои, едва не сорвав с петель тяжёлую, окованную железом дверь. И замер на пороге, не чувствуя земли под ногами от нехорошего предчувствия.
Покои были пусты. Кровать застелена, словно её и не касались, а красивая смена платья так и осталась ждать свою хозяйку на сундуке в углу. Арвольд был здесь, когда служанки готовили комнату к прибытию леди, и видел, как одна из них аккуратно положила его туда.
“Может быть, она просто куда-то вышла?” – метнулась в сознании полная надежды мысль, но тут же погасла, когда взгляд мужчины зацепился за разбросанные по полу листы и нетерпеливо разорванный конверт. Он вспомнил его.
Лишь только дрожащие пальцы коснулись смятых, исписанных убористым почерком листов, глаза Арвольда с сумасшедшей скоростью побежали по написанным строчкам.
Милая моя Тами…
Тяжкий груз лежал на моём сердце с тех пор, когда я впервые встретилась с тобой…
…Ты должна знать, что судьба всех нас сейчас находится в твоих руках.
Ты не дочь Блэйну и Верее Келеспи…
…урождённая Дэйн, дочь короля Фэррика и его второй жены…
Маркус силён. В его руках вся власть и золото королевства и просто так её он не отдаст…
…Сможет ли тот дракон, который насильно заставил тебя стать своей женой, смиренно слушать твои приказы и повиноваться?
И мне видится лишь одно решение, которое позволит нам всем избежать самого страшного…
Ты должна стать женой одного из моих сыновей…
Народ пойдёт за тобой, и все соседние королевства поддержат твои притязания…
На миг тёмная пелена обращения заволокла мир перед его глазами и Арвольд зарычал. Истошно, громко, от боли и разочарования, так как смог бы только зверь, а не человек. Но в последнее мгновение сдержался, оставшись собой. С яростью смяв и отбросив в сторону листы со слезливым признанием Ирмы Грэйн, он выбежал из покоев Тамилы и что есть сил бросился наверх, к старой сторожевой башне. К той, в которой со всем свойственным ему аскетизмом обосновался Старший.
“Твоя вина… это твоя вина!” – снова и снова с яростью и злостью крутилась в голове Арвольда обличительная речь.
“Не могла исчезнуть без твоего ведома… ты знал! Знал! Как мог предать?!”
У кабинета Старшего, к его удивлению, как обычно, дежурил стражник. Аджаец и слова не сказал своему господину и только испуганно отступил в сторону, пропуская его в обитель командира.
И тот оказался на месте.
Не сбежал, как ожидал Арвольд. И даже не поднялся с вопросом, увидев в дверях разъярённого дракона. Только посмотрел на него сосредоточенно и как-то устало. Медленно отложил в сторону письмо с донесением, которое до того держал в руках и замер, с полным спокойствием ожидая того, что скажет ему ворвавшийся сюда ураганом мужчина.
