должно быть, выглядит слегка потрёпанным. Рынок рабов там опустел, торговля людьми теперь под запретом. Что, разумеется, радует…
С другой стороны, это всё-таки самый крупный город Побережья. Говорят, он даже больше столицы. Да и события сейчас происходят там такие глобальные, исторические…
Может, стоит поглядеть?
Да-а-а… Событий тебе мало? Исторических?
Настенька, что ты умеешь делать мастерски, так влипать в истории! Как говорится, войти в историю способен не каждый, а вляпаться запросто. Это как раз про тебя!
Судьба дилемму Рыжей решила без неё.
Разглядывая время от времени волшебную стрелку ищейки, Эл заметил:
— А в Левент не попадаем… Пожалуй, надо севернее брать… Глянь, Кайл!
— Да, мимо Левента. Там у нас, кажется, Рубина? Знаешь, поселение небольшое, у самого берега залива?
— Да, да, — подключился к разговору третий северянин, Орлех. — Рыбацкая деревенька. Прежде, говорят, там земли лэмаяр были.
— Тут везде земли лэмаяр были, — невесело усмехнулся Кайл.
— Тебе виднее, — пожал плечами ялиолец. — Я про другое сказать хотел. Везде здесь бессмертные жили, да не везде у них люди переняли привычку по морю ходить. Когда я тут был, то сильно, помню, удивился. В Рубине народ отчаянный. Ладьи строят, вроде ваших…
— Чьих это — ваших? — холодно уточнил полукровка.
— Да не цепляйся ты, милорд Кайл! — отмахнулся Орлех. — Лэмаярские лодки. Они даже залив Глейн переплывают на них иногда. А так-то северяне — народ сухопутный. Вон, даже на самом Побережье, у берега плещутся в лодчонках своих, далеко не отплывают. Боятся люди Большой Воды…
— И правильно делают, — резонно заметил Иридион.
— Как бы и нам не пришлось на Большую Воду поближе взглянуть… — обеспокоено промолвил Эливерт.
— Ты о чём? — напрягся Кайл.
— Думаешь тот, кого мы ищем, в Рубине отсиживается? — ухмыльнулся Ворон. — Может статься, ищейка нас в Северные леса зовёт или даже Древние Пустоши. Сечёшь?
— Так, может, по земле лучше? — предложил полукровка.
— Месяц потеряем, не меньше… — оценил расстояние Орлех. — Но я тоже за твёрдую дорогу под ногами.
— Давайте следовать за ищейкой, — рассудительно предложила Тайлли, — там видно будет!
— Да, иногда всё само складывается, как нужно… — согласилась с ней Настя.
Дорога снова привела в леса, густые, тенистые, смешанные с хвойными исполинами, и оттого суровые и мрачные.
Насте эта угрюмая красота нравилась. Нравилось, что они уехали от моря. Нет, море ей, разумеется, по душе. Просто, чем дальше от Эруарда, тем спокойнее.
И лишь задетое самолюбие скулило как побитый пёс, не давая забыть. Не унизительно ли знать, Настёнок, что единственный способ спрятать мужа от соперницы — это уехать подальше?
Вздор, вздор, вздор!
«Никто и никогда не встанет…»
Но ведь она уже здесь! Маячит тенью между ними. И синие бездонные глаза Кайла скользят по Рыжей пусто, холодно, равнодушно…
Будто и не было волшебной ночи в Солрунге! И снова не верится в то, что всё будет хорошо. И снова на сердце сумрачно, как под пологом этого древнего леса.
Эл придержал лошадь, незаметно переместившись в хвост их отряда, покосился по сторонам, прислушался.
— Чего ты, брат? — от Орлеха не укрылась тревога Ворона.
— Ну и рожа у тебя! — вместо ответа хмыкнул Эл.
Он не уставал подтрунивать над битым торговцем.
— Давай-давай! Злорадствуй!
— А кто тебе виноват? — продолжил издеваться вифриец. — Скажи спасибо, что это был Иридион! Я бы тебе ещё не так лицо начистил…
— Ещё неизвестно кто кого! — огрызнулся Орлех.
— Да ну? Проверить хочешь? — ухмыльнулся Эл.
— Я на дурака похож? Знаю я тебя, зверюгу…
Ворон внезапно позабыл о шутливой перебранке, прислушался снова — в самом деле, будто зверь лесной, который почуял опасность или наоборот добычу.
Орлех озадаченно спросил одними глазами — что, мол?
— Да, сам не знаю… — признался Эл. — Второй день мерещится…
— Что мерещится?
— Показалось, кто-то там есть…
— Так, может, глянуть?
— Нет, обожди! — одёрнул приятеля Ворон. — Спугнём ещё…
Дурацкое назойливое чувство, будто кто-то всё время глядит в спину, не проходило. И Эливерт всерьёз начал подозревать, что ему не чудится. Кто-то ошивается рядом, идёт следом.
Когда встали вечером на ночлег, Ворон не поленился — после ужина обошёл кругом место их стоянки. Заметил примятую траву — словно лёжка зверя. Да только не она.
Вернувшись к костру, Эл негромко бросил Кайлу:
— Слышь, рыцарь, а нас кто-то пасёт…
— Кто?
— Пока не знаю. Но рядом кто-то бродит.
Полукровка кивнул, подтверждая его слова.
— Я тоже пару раз чуял. Решил, что показалось, или зверь какой…
— Надо спать по очереди, — негромко предложил Иридион.
— Да, и дамам нашим сказать, — кивнул Ворон. — Только осторожно. Пусть вида не показывают… Мне кажется, за нами уже пару дней идут, а, может, и больше…
— Отчего же не нападает? — удивился Иридион.
— Кабы знать… — хмыкнул Орлех.
* * *
Время близилось к полуночи. Эл как раз вызвался стеречь первым. Не худший вариант — перед рассветом спать хочется намного сильнее.
Сначала он услышал человеческий вопль, но даже не успел понять, кому он принадлежит мужчине или женщине, потому что крик заглушил звук куда более жуткий и мощный. Заунывный вой, переходящий в утробный рёв.
Вскочили разом все, хоть вроде бы уже спали довольно крепко.
Но только, пока остальные спросонок сообразили, что происходит, и откуда ждать напасти, Эливерта уже и след простыл.
Кайл и Орлех очнулись довольно быстро, бросились за Вороном.
— Иридион, женщины за тобой! — успел крикнуть полукровка за миг до того, как исчез в ночном лесу.
Эстиец понял, остался. И Настя тоже осталась у костра. И Тайлли, разумеется. Хоть и хотелось всем троим кинуться следом.
* * *
А тварь оказалась пугливой и безмозглой. Хоть и выглядела устрашающе… Что-то из зверья, обитавшего в глуши Северных лесов. Откуда она тут взялась — непонятно.
Такие на людей нападают редко, предпочитают оленей, коз или кабанов. Людей эти существа боятся не меньше чем люди их. Если и набрасываются на двуногих, то исключительно, когда столкновение неизбежно.
Видимо, таинственный наблюдатель, что прятался в лесной чаще, случайно поднял опасного зверя.
Эл в темноте не успел толком разглядеть их неведомого преследователя. Едва он выскочил к месту поединка, как чудище, перепуганное появлением нового врага, развернулось и кинулось на вифрийца.
Подлесок затрещал, сминаемый мощными медвежьими лапами. Мохнатое, тёмное, грузное! На огромной башке (руками не обхватишь!) завитые, как у барана, рога. Белые. Оттого чудится в лунном свете, что светятся они. Да ещё глазищи горят зелёным фосфором.
Эливерт атаковал, не раздумывая, едва зверь кинулся к нему с грозным рыком. Но даже ранить не успел.
За спиной зашуршали кусты — это подоспела помощь
