Однажды, возвращаясь с полными руками после одной из таких прогулок, он услышал возле своего жилища голоса. Человеческие.
Кай мгновенно уронил поклажу под ноги и припал к земле. Его ноздри раздувались, пытаясь уловить в ледяном ветре запах непрошенных гостей. Никто не приходил к нему. Он тщательно позаботился о том, чтобы ни у кого подобного желания и не возникло. Это был не только вопрос безопасности самого Кая, но и тех, кто решился бы сунуться. С тех пор как девочка со светлыми волосами ушла из его жизни, его внутренний схур вернулся. Сам Кай не хотел больше его сдерживать, он намеренно заставил себя забыть все, чему учил его когда-то протурбийский лекарь. Ему нравилось ощущать бесконечно грызущего изнутри голодного зверя. Это вполне сочеталось с его одиноким образом жизни.
Но кто-то все же пришел…
Осмотревшись, Кай беззвучно выругался. Прошедший на рассвете снегопад припорошил все кости и другие знаки опасной зоны, которые были разложены вокруг. Местные жители, конечно, знали о них и в любом случае бы не сунулись, но новые гости вполне могли попросту не заметить.
Запустив ладони в ближайший холмик, Кай густо обмакнул их в грязи, заиндевевшей сверху, но жидкой в середине. Он густо нанес эту массу на свое лицо, шею, руки и одежду. Только убедившись, что буквально покрыт ею, Кай поднялся на ноги и уверенной походкой направился к своему дому.
Их было трое. Вооруженные автоматами, они прогуливались вокруг небольшого строения. Четвертый вытаскивал на порог все запасы Кая, хранившиеся в кладовой.
— Эй, — один из мужчин заметил появившегося хозяина и толкнул своего приятеля в бок, — смотри!
Тот повернул голову. Рыжая борода явно считалась предметом гордости, так как была любовно подстрижена. Его глаза, обрамленные белесыми ресницами, расширились от удивления. Вскинув автомат, крадущимися шагами охотник начал приближаться к Каю, который остановился и поднял руки в знак несопротивления.
— Нам сказали, кто-то забрал все наши запасы, — бросил олимпиец, остановившись напротив него. — Так нельзя, ведь это поселение кормит нас. И вот кто-то решился забрать нашу еду. Мы ожидали кого угодно. Но то, что это окажется какое-то чучело…
Мужчины заржали, поддержав шутку приятеля, но не спуская Кая с прицелов оружия. Тот сообразил, что, видимо, охотники наведывались в поселение, где протурбийцы и поведали о его предыдущих набегах.
— Ты кто такой будешь? — нагло выпятив подбородок, рыжий уставился в лицо Каю, который продолжал хранить молчание.
— Может, он немой? — предположил тот, кто вытаскивал еду и складывал на улице.
— Может, он дурачок? — подватил еще один.
— Желтомордые не стали бы отдавать запасы немому дурачку, — прищурился рыжий. — Они же ясно сказали нам, что посчитали его одним из нас. Он здорово запугал их.
— Зато теперь, похоже, сам наделал в штаны от нашего визита! — заржали охотники.
Кай медленно обвел их всех взглядом.
— А одет-то как… — призадумался рыжий. Он опустил автомат, явно почувствовав, что жертва не станет сопротивляться. — Ты желтомордый или кто? Хрен поймешь в этом дерьме…
Протянув руку, охотник грубо смазал грязь с лица Кая и брезгливо стряхнул ее с пальцев, которые затем вытер о штаны.
— Мерзость какая… в чем это он извалялся?
— Он — человек…
— Давненько у Зевса не попадались люди… он будет доволен…
— Чую, нас ждет веселенькое представление…
Пока приятели гоготали за спиной рыжего охотника, тот внимательно изучал Кая.
— Ты знаешь, кто такой Зевс? — вдруг спросил он. — Знаешь, что он с тобой сделает?
Отсутствие хоть какой-то реакции неожиданно взбесило его. Размахнувшись, рыжий двинул прикладом автомата в живот пленника, а затем еще дополнил увесистым тычком в зубы и отпрыгнул, потирая ушибленную руку.
Кай упал на четвереньки, сплевывая на белый снег капли крови из разбитой губы. Он повернул голову и посмотрел снизу вверх на охотников таким взглядом, что им моментально перехотелось шутить и смеяться. Мужчин передернуло, когда они увидели его окровавленную улыбку и абсолютно пустой взгляд. Словно он знал то, что им было неизвестно, и не сомневался в своей неприкосновенности. На миг им почудилось, что он и не человек вовсе, а один из тех, «бракованных» с гладкими черными телами, которых приходилось сшибать автоматными очередями, чтобы остановить.
— Да он бешеный какой-то… — пробормотал рыжий, — вяжите его, парни! Отведем на базу, подождем доставки. Пусть Зевс сам потом решает, куда его пускать.
Морщась и с отвращением отплевываясь, охотники навалились на Кая, стягивая его руки за спиной. Впрочем, они зря ожидали от него борьбы — он совершенно не сопротивлялся.
Несколько протурбийцев, притаившись за деревьями, издалека наблюдали за тем, как его уводили.
Место, куда Кая доставили, оказалось военным бункером, расположенным в лесной чаще. Искусно замаскированные железные двери в земляном кургане, поросшем низкими кустарниками и травой, не бросались в глаза, пока один из охотников не открыл их. Спускаясь по узким ступеням в пропахшее сыростью и человеческим потом помещение, Кай мог только диву даваться, кто и когда построил здесь это укрытие. Знак, нанесенный фосфоренцирующей краской на стене вдоль лестницы, привлек его внимание. Это было человеческое лицо, слегка продолговатое, но лишенное признаков какого-либо пола. Безжизненные глазницы слепо таращились в никуда.
Под потолком потрескивала и мигала лампа, освещая продолговатую комнату, обшитую металлом. Здесь имелся железный стол и стулья, несколько дверей вели в соседние помещения. Дальний конец комнаты был отгорожен решеткой, там уже сидели, скрючившись, несколько пленников.
Звякнул ключ в замке, Кая втолкнули к ним и заперли за ним импровизированную камеру. Охотники тут же потеряли интерес к своей жертве и принялись заниматься обыденными делами. Хлопали двери, раздавались голоса, обсуждающие, что бы проглотить на ужин и во сколько вставать утром. Руки Кая оставались по-прежнему скованными за спиной. Кое-как он подполз к стенке и привалился к ней, прислушиваясь к каждому звуку, шороху или слову так, словно боялся хоть что-то пропустить.
Один из протурбийцев, которые жались в углу и с опаской взирали на нового соседа, принюхался. Он учуял запах болотной тины, исходивший от одежды пленника, и его глаза тут же испуганно округлились. Кай перехватил его взгляд, и они оба поняли друг друга без слов.
— Мне жаль, — бросил Кай, отворачиваясь.
Протурбиец тут же вскочил на ноги и бросился к решетке. Ударяясь о нее всем телом, он принялся истошно кричать, умоляя выпустить. Его собратья по несчастью, смекнувшие, что дело нечисто, тоже устремились следом. Грохот поднялся неимоверный, эхо заметалось между голых стен.
