На самом празднике мы объявили о нашей помолвке и провели церемонию. Чувствую, это было что-то вроде подарка для Овидия – он, конечно, обещал сделать меня королевой после своей смерти, но только чтобы задобрить. Всё-таки чародей на троне, пусть и рядом с его сыном…
Все праздники мы с Заком проводили если не на пирах Овидия, то в спальне. Расслабленный, лениво улыбающийся Зак играл моими волосами – очень он это любил. Вплетал в них банты, жемчужины, серебряные витые цепочки. «Моя Элиза. Ты прекрасна, - говорил он, обернув косы вокруг моей головы наподобие короны. – Ты моя королева». По его желанию я не снимала обручальное кольцо – серебряную змею с нефритовыми глазами, усыпанную мельчайшими алмазами, как чешуёй. Зак мог на церемонии словно невзначай взять меня за руку и поцеловать безымянный палец – перед всеми, перед всем двором. Или подхватить меня на руки во время прогулки с королём по дворцовом парку – опять же на глазах у придворных.
Мне было лестно, приятно и лишь иногда немного неловко. Но очень спокойно – вместе с ним. Я отчётливо осознавала, что он никогда не даст меня в обиду и защитит, что бы ни случилось. Я не любила его – к тому времени я просто к нему привыкла. Но я полностью ему доверяла.
Амир все праздники не вылезал из кабинета – своего или королевского. Придворные шептались о громких ссорах отца с сыном – снова что-то из политики. И, когда праздники кончились, король Овидий неожиданно отозвал армию к границе и отправил своего наследника вести переговоры о мире с мальтийским двором.
Конечно, я поехала с Амиром. Зак хотел тоже – но он был нужен в Овидстане, и потому со мной полетел только его ворон. «Не делай глупостей, - сказал Заккерий мне на прощание, отдавая подвеску-амулет, сплетённую из наших с ним волос – чёрные и белые пряди, очень красиво. – Не делай глупостей и будь хорошей девочкой».
До границы он ехал с нами, потом мы расстались – впереди снова лежала Мальтия, куда я всегда почему-то возвращаюсь, куда бы ни сбегала.
(Из «Мальтийской Энциклопедии»,третье издание, глава «Перевороты»)
О случившемся в день начала зимы 757 года от сотворения мира рассказывают разные, часто противоречивые истории. Дневники и письма дают возможность восстановить картину событий, но за её точность ручаться не приходится. К сожалению, записи участников событий, в том числе и графа Ланса де Креси потеряны вместе с частью мальтийского архива.
Известно, что Рэйана де Боттера собирались короновать в храме Девятки – что соответствовало протоколу, от которого аристократия отступать не собиралась. С раннего утра на площадь перед храмом стекался народ – пошёл слух, что новый король собирается одарить поданных фамильным золотом. Якобы род Боттеров был настолько богат, что Его Величество мог без ущерба для себя открыть один из сундуков сокровищницы в честь праздника. Данное утверждение подвергается сомнению – герцогу без сомнения пришлось даже влезть в долги, давая взятки армии и оплачивая собственную охрану. Рэйан Боттер не без причины боялся за свою жизнь – лишь часть мальтийской армии, возглавляемая генерал-губернатором Дактии Робертом де Винте, присягнула будущему королю. Большинство же солдат остались верны династии и подчинялись стороннику короны герцогу Джереми де Креси. Отсюда понятен и приказ оцепить город, якобы отданный за день перед коронацией, но по некоторым источником, имевший место задолго до неё. Этим же объясняется и присутствие на церемонии солдат , что, однако, было вопиющим нарушением церемониала.
Коронация происходила около полудня в храме Девяти. Верховный жрец Отца держал корону, Верховная жрица Матери – скипетр. Именно она, по протоколу стоя справа от коленопреклонённого короля, обратилась к собравшимся в храме аристократам, попросив их указать причину, если она есть, по которой Рэйан, урождённый герцог Боттер, не может быть коронован. Согласно церемониалу она задавала этот вопрос три раза. Два раза в храме воцарялась тишина, но на третий к алтарю с трёхлетним принцем Валерием на руках неожиданно вышел граф Ланс де Креси.
Рассказывают, что Рэйан Боттер смертельно побледнел при виде принца, но якобы отдал приказ охране оставаться на местах. По другой версии, охрана была схвачена солдатами герцога Джереми, бывшего опекуна графа Ланса.
В гробовой тишине, подняв принца Валерия над головой, Ланс де Креси громко объявил: «Вот ваш король». Половина присутствующих схватилась за мечи, но Рэйан Боттер жестом призвал их к спокойствию. Говорят, он сам предложил священный поединок – традиция выбирать правителя, восходящая ещё к суду богов. Некоторые исследователи, однако, склоняются к мнению, что предложение исходило от графа Ланса, славившегося красивыми, но не всегда целесообразными поступками. Впрочем, первая версия кажется авторам более вероятной, ибо при наличии живого сына короля Валентина у Рэйана Боттера не оставалось никаких прав на корону. Устраивать же переворот, тем самым давая жизнь опасному прецеденту, он наверняка не желал.
Так или иначе, поединок состоялся в этот же день на площади перед храмом. Королевские гвардейцы разогнали народ, территорию у памятника Валентина Красивого оцепили. Рассказывают, что солдаты генерала Роберта и герцога Джереми собрались по разные стороны площади, готовые в любой момент атаковать, и потому поединок больше напоминал не церемониальный, а обрядовый, проводившийся в те времена перед решающей битвой.
Ланс де Креси и Рэйан Боттер сражались на мечах. По некоторым данным их поединок занял всего около получаса. Граф Ланс был дважды ранен – по словам очевидцев он дрался с отчаянием, граничащим с безрассудством. Но то или другое помогло ему одержать над противником верх.
Принца Валерия короновали в тот же день – после смерти герцога Боттера у его сторонников не осталось козырей. Их мирно взяли под арест, и никто не оказал сопротивления.
Так бесславно закончился дворцовый переворот рода Боттеров.
***
(Из личного архива герцога Ланса де Креси)
Дрожащая рука в усыпанной алмазами перчатке цеплялась за мой рукав. «Ланс, позволь мне объяснить!». Я отворачивался, делал вид, что не замечаю, а его пальцы танцевали, мяли мои манжеты. «Ланс, выслушай… Ланс! Ланс!!» Он кричал, а я отводил взгляд, вырывал руку, отступал.
Когда был предложен поединок, я даже обрадовался. Я думал, он меня убьёт. Да, я мог быть не плохим мечником, но Рэй всегда брал верх. Да ну, вся столица знала, что Рэйан Боттер лучший фехтовальщик – вызвать его на дуэль было равносильно самоубийству. Мы часто смеялись, рассуждая, что неплохо было бы послать вызов тому или другому надоедливому лорду вроде молодого де Беарда – просто чтобы посмотреть на его побелевшую вытянувшуюся физиономию. Но, конечно, ни разу этого не делали.
