а то и с добавкой. Впрочем, в условиях ночной езды по горному серпантину этот вокально-инструментальный кошмар следовало воспринимать как технику безопасности, заснуть водителю в этих условиях было абсолютно невозможно. Поэтому пассажирам ничего не оставалось, как постараться игнорировать шумовую помеху и переключить внимание на что-нибудь более конструктивное, чем бессмысленные жалобы на неизбежное зло. Санджею как раз было о чём подумать, например, о том, кем был тот черноволосый парень в кандалах, и чем закончилась сцена пытки. Если верить прошлому опыту, это запросто мог быть один из его попутчиков.
– Отличная у нас компания сложилась,– горько подумал бывший монах. – Одному из них по моему приказу отрубили голову, а другого тупо замучили до смерти. И что мне с этим делать? Терпеливо ждать кармического возмездия или самому попытаться компенсировать причинённый ущерб? Вот только чем можно расплатиться за насильственную смерть? Карма в этом смысле довольно прямолинейна, за отнятую жизнь придётся заплатить своей жизнью. Но нужна ли Максу и Рике моя смерть? Лучше бы мне представился случай спасти их жизни, от этого была бы хоть какая-то польза. Впрочем, для того, чтобы спасти чью-то жизнь, та сначала должна подвергнуться смертельной опасности, а пожелать такого моим благодетелям просто немыслимо.
Мысли крутились по кругу, не принося успокоения или разумного решения. Санджей и не заметил, как солнце спряталось за склоном горы, и темнота быстро начала заползать в долину, по которой вилась узкая дорога.
– Ещё два километра, и будет граница штата Джамму и Кашмир,– радостно заявил Макс, разглядывая карту. – Похоже, напрасно мы перетрухали, правильно говорят, что у страха глаза велики, дали дёру от какого-то местного мажора.
– А мне всё ещё не по себе,– Марика невольно поёжилась,– не успокоюсь, пока мы не покинем Кашмир.
Словно в ответ на её слова, из-за поворота показались огни пропускного пункта на границе штата.
– Ваше желание, леди – закон для мироздания,– хихикнул Макс. – Рикуся, а ты не могла бы ещё пожелать хорошую гостиницу, хотя бы на три индийские звезды?
– Разве мы уже проехали два километра? – Санджей удивлённо покосился в окно.
– Это же Индия,– рассмеялся Макс,– пара километров туда, пара сюда, несущественные мелочи, а если серьёзно, то пропускной пункт не обязан быть на самой границе. Расслабьтесь, мы всё-таки в условно цивилизованной стране.
Машина притормозила у полицейского поста, рядом с которым было припарковано две полицейские легковушки с мигалками и мрачного вида закрытый фургон. Полисмен вылез из будки, лениво подошёл к такси и заглянул внутрь. Махнув водителю, он что-то сказал ему на хинди. Таксист достал из бардачка документы, вылез из машины и направился к постовой будке. В тот же момент машину окружили четверо автоматчиков.
– Всем выйти из машины,– приказал давешний полисмен на вполне вменяемом английском.
– Рано мы обрадовались,– пробурчал Макс себе под нос.
– Я могу попытаться их раскидать,– задумчиво произнёс Санджей, как бы разговаривая сам с собой.
– Спятил? – вскинулся Макс. – Ты не видишь, что эти дяди держат в руках?
– Я знаю, что такое автомат,– спокойно ответил бывший монах.
– Хочешь сказать, что голыми руками сможешь уложить четырёх автоматчиков? – Макс насмешливо усмехнулся.
– Гарантий дать не могу,– сдал назад знаток боевых искусств,– шансы пятьдесят на пятьдесят, но если сдадимся, то и этого не будет. В конце концов, стрелять будут по мне, вам нужно будет просто делать ноги.
– Перестань,– голос Марики откровенно дрожал, впрочем, как и её губы,– никто из-за меня не умрёт,– не глядя на своих спутников, она открыла дверь машины и вылезла наружу. Один из полицейских тут же защёлкнул на её запястьях наручники.
– Решай,– Санджей в упор посмотрел на Макса,– ещё есть время, пока у меня руки свободны.
– Нет,– Макс потупился и тоже полез из машины.
Всех троих арестованных запихнули в закрытый фургон, водителя тоже повязали, но его посадили в одну из легковушек сопровождения. Пока ехали, Санджей старался не смотреть на Марику, девушке было откровенно страшно, все её силы уходили на то, чтобы не разреветься. Макс держался лучше, но и ему было не по себе.
– Это же полицейские,– неуверенно пробормотал он, с надеждой глядя на Санджея,– иначе, откуда бы взяться автоматам.
Его слова не нашли отклика у аудитории, Марика молчала, чтобы голос не выдал её ужаса, а Санджей досадовал на себя, что послушался доводов Макса и всё-таки не решился попробовать освободить друзей, упустил такой замечательный шанс расплатиться с ними за то, что натворил в прошлом воплощении. Он ни на секунду не поверил в то, что их арестовали настоящие полицейские. Не за что было арестовывать.
– Вот привезут нас в участок, и всё прояснится,– оптимистично заметил Макс. – Ежу понятно, что это просто ошибка.
– Навряд ли нас привезут в участок,– Санджей сочувственно посмотрел на товарищей по несчастью и грустно улыбнулся.
Марика всё-таки заплакала. Руки у неё были скованы наручниками, так что вытирать глаза было нечем. Слёзы беспрепятственно скатывались по ресницам и стекали ручейками по щекам к подбородку. Эта картинка так живо напомнила Санджею его первый вещий сон про самоубийцу, что его бросило в жар, и он поспешил отвести взгляд плачущей девушки.
Ехали недолго, буквально через двадцать минут фургон остановился, и один из автоматчиков распахнул дверь. Как ни странно, их действительно привезли в полицейский участок. Разглядев вывеску, Макс злорадно усмехнулся и подмигнул своему менее доверчивому спутнику. На входе в помещение стояли рамки для досмотра наподобие тех, что бывают в аэропорту. Как обычно, для женщин была предусмотрена закрытая кабинка с женщиной-полицейской. Марика скрылась за занавеской, а мужскую половину обшмонали прямо так, без глупых сантиментов. В процессе досмотра Макс несколько раз пытался заговорить с полицейскими, но ответом ему была тишина. Санджей даже не пытался что-то сказать, ни одного из доступных полицейским языка он попросту не знал.
Вскоре они с Максом оказались в маленькой грязной камере с зарешеченным окошком. Вместо кроватей, на полу валялись два матраца, естественно, ни о каком постельном белье речь не шла. Марику к ним в камеру не посадили, видимо, для женщин были предусмотрены отдельные помещения. Санджею хотелось надеяться, что условия содержания под стражей для прекрасной половины человечества были не столь убогими.
– Они долго собираются нас здесь держать? – возмущённо проворчал Макс, пнув матрац ногой.
– Вообще-то, сейчас ночь,– Санджей пожал плечами и улёгся на свой матрац,– нам лучше поспать, до утра всё равно ничего не случится.
– Ты действительно сможешь сейчас заснуть? – Макс навис над своим сокамерником, словно грозовая туча.
Санджей расслабленно улыбнулся и закрыл глаза. Немного побродив из угла
