Мы обе вспоминали день, когда, ведомая любопытством, я пришла в книгохранилище. Как спрашивала о пропавшей странице. И как она слукавила, не желая раскрывать тайну.
Но сейчас уже не было смысла молчать.
– И правильно Этера делала. Как показывает опыт, даже Каменные жрицы не всегда могут избежать искушения, – мрачно произнёс отец.
На меня он не глядел, но я знала, что слова эти адресованы именно мне. Ренн опустил руку под стол и сжал мою ладонь. Мы сели рядом, больше не заботясь о том, что подумают остальные. После стольких злоключений и разлук боялись оторваться друг от друга даже на несколько мгновений.
Но сегодня на нравственность бывшей Каменной жрицы почти всем было плевать. Нашлись дела и поважнее.
– Да у тебя самого, Роран, рыльце в пушку! – бросил въедливый старейшина Линн. – И не надо так смотреть, не надо. И так все уже знают, что это твоя дочурка выпустила Ольда и шашни с лестрийцем водила, – он бросил на меня осуждающий взгляд из-под кустистых бровей. – Что за молодёж пошла! Ещё и жрицы...
– Я бы попросил воздержаться от оскорблений, мастер, – одёрнул его Ренн. – Рамона спасла ваш народ.
Старейшина в ответ лишь фыркнул. Мастер Линн был одним из тех, кто всеми силами противился даже малейшим переменам. Такие бы скорее смирились с вырождением искателей, чем допустили мысль о смешении крови. Кстати, отец всё-таки признался, что в его жилах течёт чужая кровь. Это далось ему непросто, он ждал порицания, но, к нашему огромному удивлению, один из старейшин так же поведал, что был рождён от лестрийца… А потом и одна из жриц…
И все они были одарёнными. Некоторым упёртым личностям всё-таки пришлось признать, что полукровки рождаются не пустыми, а очень даже талантливыми. За Дар Матери Гор можно было не волноваться, даже спустя много поколений он не вымоется из крови.
И сейчас, я уверена, по улицам Лестры ходят потомки искателей, которые об этом даже не догадываются! Нельзя запереть чувства, люди во все времена подвержены одним и тем же страстям. Нашим народам пора начать общаться теснее, не ограничиваться только торговлей.
– “И потечёт кровь искателей по равнинам”– это иносказание, – серьёзно заметила Матушка Вестия. – Речь идёи вовсе не о войнах и убийствах.
И мы с Ренном горячо поддержали её слова.
– Я предлагаю написать закон, согласно которому дети гор смогут искать невест в Лестре, и наоборот, – на этот раз слово взял Демейрар. – Конечно, всё должно быть добровольно.
Противный Линн снова демонстративно зафыркал.
– А давайте, юный лорд, вы первый женитесь на антримке и подадите пример своим собратьям!
Дем, ничуть не смутившись, ответил:
– Я готов на это пойти.
Чем вызвал волнение в рядах собравшихся, даже Линн округлил глаза. А я рассмеялась, прикрыв ладонью рот.
Внезапно Ренн поднялся со своего места.
– Первым стану я, – заявил спокойно и твёрдо, кинул хмурый взгляд на отца. – Мы с Рамоной поженимся. И это не обсуждается.
Я считала, отец успел смириться с мыслью, что его непокорная своевольная дочь останется с лестрийцем, но он вдруг побагровел лицом и выдал:
– Я не отдам тебе свою дочь. Она – служительница богини, Каменная жрица, а ты – виновен в смерти моего сына!
В Зале Собраний повисла гнетущая тишина – так всё замирает перед камнепадом. А мне показалось, что в углу, куда не доставал свет, появился призрак Орма. Слёзы подкатили к глазам.
– Отец! Даже Матерь Гор отпустила меня к нему. Неужели мы не заслужили?.. Ренн ведь спас Антрим!…
Без благословения родителей браки не совершались, это знал каждый искатель. Конечно, можно было ослушаться, но я хотела, чтобы всё было по-человечески. И не теряла надежды наладить отношения с отцом.
– Да оставь ты их в покое, старый ворчун! – вмешался старейшина из дома Лилового Камня. Этот добродушный толстячок всегда мне нравился.
Но отец был непреклонен. Даже Матушка Вестия не стала ничего говорить, родительское благословение должно быть получено добровольно, от сердца. Только тогда оно имеет силу.
– Что ж, Роран, если ты такой упрямый… – Ренн посуровел лицом. –...я пройду Испытание Воли. Помнится, у вас есть такая традиция.
Об этом старинном обычае я рассказывала ему во время путешествия на маковые поля. Горло сдавило от страха, пальцы похолодели, и я вцепилась в локоть своего лестрийца.
– Ренн, нет! Это очень опасно!
Но тот меня не слушал.
– Я докажу, что достоин твоей дочери.
Они что, с ума что ли посходили?! Мало сегодняшнего! Злость подняла меня с места – я вскочила, полыхая праведным гневом.
– Я не позволю, ты уже всё доказал, Ренн! Отец, хватит! К чему это всё?
Реннейр послал мне уверенный взгляд, а потом, опустив на плечо широкую ладонь, вынудил сесть обратно. Вот же два упрямца! Что отец, что Реннейр – они стоят друг друга.
– Хмм… родитель действительно может потребовать от жениха Испытания Воли, – заметил кто-то.
– Старые традиции никто не отменял...
Матерь Гор, когда нас уже оставят в покое и дадут насладиться заслуженным счастьем?!
– Только всё должно быть честно. Ты не используешь Дар, – произнёс отец, глядя исподлобья.
Зверь-из-Ущелья только усмехнулся в ответ.
Эту ночь я спал как убитый в одной из гостевых комнат Антрима. Сказалась усталость последних дней, а телу надо было дать отдых перед испытанием. Но даже во сне я чувствовал близкое присутствие Моны – как будто горы разрешали обмениваться мыслями и снами.
Утром моросил дождь, рваные клочья тумана стелились по земле, облизывая сапоги. Поглазеть на древний обычай собралась, наверное, половина Антрима. Накануне Дем пытался отговорить меня от этого безумия, но я остался непреклонен. Страха не было, осталась лишь холодная решимость.
Искатели встали живым коридором – хмурые, помятые, с тяжёлыми, точно камни, взглядами. Все они должны желать мне смерти, никакими силами не допустить того, чтобы я дошёл до конца. Но я видел в их глазах только усталость.
Даже если бы они накинулись всей толпой, если бы я не смог идти, я бы полз, впивался в землю пальцами, зубами, но добрался бы до своей женщины. Раскидал бы их всех, как щенков.
Я больше не оставлю Рамону. Ни её, ни наше дитя. Вера в светлое будущее добавляла сил.
Дети гор построились в две шеренги. Искатели в начале строя держали камни, в середине – стояли с палками наперевес. А у тех, кто замыкал этот невесёлый коридор, в руках поблёскивали ножи.
Испытание Воли – камень, дерево, металл. Кто это только придумал?
В самом конце строя я видел Рорана с Рамоной. Он – такой же всклокоченный и хмурый, как вчера. Она – бледная и хрупкая, как первый весенний росток.
За их спинами толпился народ. Мелькало напряжённое лицо Демейрара, он пришёл меня поддержать.
Влажный ветер ударил в лицо, освежил горячую голову.
Сделав глубокий вдох, я медленно пошёл впёред, чувствуя, как вздрагивает сердце. Взгляд Рамоны – распахнутый, полный ужаса и тревоги, бил прямо в грудь. Когда-то я думал, что у моей смерти глаза будут янтарного цвета, но именно ради них мне хотелось жить.
Поравнявшись с первой парой искателей, я был готов обороняться, тело напряглось, как тетива. И вдруг…
Ничего не произошло.
Я даже застыл, думая о подвохе...
Сделал ещё шаг – расслабляться рано, они могут ударить в спину! Следом второй… третий… четвертый...
Они смотрели на меня, провожали серьёзными взглядами, а у одного из них, старого и колоченного жизнью, на ресницах дрожали слёзы.
И камни с глухим стуком падали на землю. Дети гор разжимали пальцы – один за другим, один за другим!
Рамона стояла, приоткрыв рот от удивления – тоже не могла осознать происходящее.
Не знаю, какая сила помогла преодолеть этот коридор. Ни разу не оступиться, не оглянуться. Сначала я шагал медленно, а потом всё быстрей и быстрей. А за спиной под звон падающих кинжалов вырастали невидимые крылья.
