сказала я, вспомнив, о чем просила Киерана. Сомневаюсь, что Ривер влезет во все, что носил герцог. — И как можно скорее. — Затем я подумала о других дракенах. — Нам нужно найти много одежды.
— Вы, люди, со своими опасениями по поводу наготы просто утомляете, — ответил Ривер.
— У меня нет абсолютно никаких проблем с наготой, — объявила Сейдж. — Просто решила поделиться.
Ривер усмехнулся.
И мое сердце сделало еще один дрожащий скачок, потому что я не ошиблась, когда подумала, что изгиб его губ, направленный вверх, взял все эти интересные черты и превратил их в нечто потрясающее.
Я покачала головой.
— Все в порядке?
— Да. — Ривер повернулся ко мне лицом. — Я хотел сообщить тебе, что Аурелия и Найт вернулись в Тад, — сказал он, обращаясь к оставшимся дракенам, которые остались в лагере. — Они вернутся в Редрок сегодня вечером, когда вероятность того, что их увидят смертные, будет меньше.
— Хорошая мысль. — Я об этом не подумала. — Ты…? — Я поднялась, и меня пронзил свист. Пол зашатался. Или я. — Стоп.
Нейл тут же оказался рядом со мной, его рука лежала на моей руке.
— Ты в порядке?
— Да. Просто немного кружится голова. — Я моргнула от яркого, мигающего света в глазах и увидела, что Сейдж тоже встала. — Тебе нужно сидеть. Я в порядке.
Она смотрела на меня, не делая никакого движения, чтобы сесть.
— Это был долгий день, — напомнила я ей. Я устала. Мы все устали.
— Ты ела? — спросил Ривер, привлекая мое внимание к себе.
Я нахмурилась.
— У меня не было возможности с самого утра. Была немного занята.
— Ты должна найти время для этого, — посоветовал он. — Сейчас.
Учитывая, что мир пошел вкривь и вкось, я не могла спорить, поэтому оказалась на кухне с дракеном, одетым в одну лишь простыню, висящую изо всех сил, и делила с ним тарелку с нарезанной ветчиной, которая, должно быть, осталась с предыдущего дня.
Как выяснилось, дракены едят настоящую еду. Слава богам.
Поскольку Нейл был уверен, что мы с Ривером более чем способны справиться сами, он отправился проведать Хису. Было тихо. Наверное, потому что я набивала рот.
И где был Киеран, чтобы не стать свидетелем этого и не прокомментировать, как много я ем?
Я не чувствовала себя такой голодной с тех пор, как впервые побывала в замке Редрок.
Но мысли обо всем, что еще предстояло сделать, подавляли мой аппетит. Мне нужно было поговорить с людьми. С семьями несчастных детей. С заключенными солдатами. Список продолжался. Это было… слишком много.
Много обязанностей, с которыми у меня не было опыта.
Я оглядела кухни, пытаясь представить, как выглядит это пространство с поварами за стойкой, паром, вырывающимся из печей, и людьми, спешащими туда-сюда. И тут мне стало интересно, имели ли слуги хоть какое-то представление о Вознесенных. Были ли они полностью ослеплены? Или кто-то помог переправить смертных, приготовив их вместо жареной ветчины?
Боги, это была мрачная мысль.
— Не кажется ли тебе странным, что ты ешь здесь их еду? Как будто мы захватили их город, а теперь забираем их еду?
Сидя рядом со мной на стойке, Ривер наклонил голову.
— Я даже не думал об этом.
— Ох. — Я уставилась на кусок ветчины. Возможно, это было не совсем нормальное беспокойство. Возможно, нет. Но я знала, почему думала об этом, а не о том, куда хотел направиться мой разум. Я перестала бороться. — Я не могу перестать думать о девушках здесь внизу и о тех детях. Не могу не видеть ни того, ни другого. Я не могу понять, как те, кто служил в храме, были спокойны… как любой человек, смертный или Вознесенный, или кто угодно, может делать такие вещи.
— Может быть, мы и не должны, — сказал Ривер, и я взглянула на него. — Может быть, это то, что действительно отделяет нас от них.
— Может быть, — прошептала я. — Фрамонт — жрец, говорил об истинном короле царств, как будто дети были убиты, служа ему.
— Истинный король царств — Никтос, и он не одобрил бы такого.
— Я так не думала. — Доев кусок ветчины, я потянулась за льном. — Не думаю, что он говорил о Никтосе. Но может быть… Малек?
Брови Ривера взлетели вверх.
— Было бы прискорбно, если бы он в это поверил.
Я усмехнулась, но улыбка быстро угасла. Несколько мгновений между нами царила тишина, и за это время я увидела Ардена и Эффи. Солдатов и смертных, чьих имен я не знала.
— Сегодня умерли люди, — прошептала я.
— Люди всегда умирают. — Он потянулся и взял яблоко из корзины. — Особенно на войне.
— От этого не легче.
— Это просто делает ее такой, какая она есть.
— Да. — Я вытерла руки. — Сегодня умер Арден.
Он опустил яблоко.
— Знаю.
— Я пыталась вернуть его к жизни.
— Я говорил тебе, что это не сработает ни на одном из двух миров.
— Я должна была…
— Ты все равно должна была попробовать, — закончил он за меня, и я кивнула. Он откусил кусочек. — Она тоже не любит ограничения.
— Кто?
— Супруга. — Повернув яблоко, он принялся за другую сторону.
— У меня нет проблем с ограничениями.
Ривер окинул меня долгим взглядом.
— Я не так давно тебя знаю, но уже уверен, что ты не любишь ограничения. Если бы любила, то не стала бы продолжать и пытаться вернуть жизнь другому вольвену, даже зная, что не сможешь.
Он меня раскусил.
Потянувшись за кружкой, я сделала глоток.
— Полагаю, Первородный Жизни, вероятно, не в восторге от того, что я восстанавливаю жизнь, а?
Он рассмеялся, звук был хриплым и непривычным.
— Что смешного?
— Ничего. — Ривер опустил яблоко. — Никтос был бы в замешательстве из-за твоих действий. С одной стороны, он никогда бы не обрадовался возрождению жизни. С другой стороны, он бы беспокоился о природе вещей. Ход жизни и смерти и то, как такое вмешательство изменит баланс… справедливость. — Уголок его губ наклонился вверх, смягчая резкие черты лица. — Когда дело доходит до Супруги и выбора действовать или нет, она взвешивает все опасения, отбрасывает их в сторону, надеется, что никто не обращает внимания, и просто делает это. — Сумрачные ресницы приподнялись, когда он бросил на меня косой взгляд. — Звучит знакомо?
— Нет, — растерянно проговорила я, и Ривер усмехнулся, звук был таким же грубым, как и смех. — Почему Супруга спит так крепко, а Никтос — нет?
Ривер опустил взгляд на свое яблоко и молчал несколько долгих мгновений.
— Это единственный способ остановить ее.
Мои брови взлетели вверх.
— Остановить ее от чего?
