— Хорошо, успокойся, просто пристегнись, — велел он, мне не надо было повторять дважды.
Машина резко тронулась с места, и меня вжало в сиденье, потому что Каспар сразу разогнал ее до такой скорости, которая явно была недопустима по правилам дорожного движения. Я больно ударилась головой о подголовник и крепко уперлась руками в бардачок. Если бы мы столкнулись с деревом на такой скорости, то неминуемо бы погибли.
— Хватит ныть! Если бы ты не хотела умирать, то поспешила бы домой к папочке! — напомнил внутренний голос.
Каспар постоянно посматривал то в зеркало заднего вида, то на Дорогу, то на меня. Я хотела вытереть слезы, но передумала, когда мы минули очередной опасный поворот.
— Нам просто нужно добраться до границ Варнли, осталось всего несколько километров, — пробормотал он тихо.
Я молча кивнула, не в силах произнести ни слова, когда мы преодолели еще один поворот. Шины противно завизжали. На спидометре стрелка перевалила за сто пятьдесят километров в час. На такой скорости обычный человек едва ли смог бы управиться с автомобилем даже на шоссе, не говоря уже об узкой, извивающейся лесной дороге.
— Какие у них машины? — спросил Каспар, когда мы подъезжали к очередному повороту, и резко выкрутил руль.
Автомобиль занесло так, что мы едва не зацепили ближайшее
дерево. Меня прижало к дверце, и я закричала от страха. Какие машины? — повторил он вопрос.
— Не знаю, — ответила я, бросив взгляд в зеркало заднего вида. — Там темно, черт! Какая разница? Сосредоточься на дороге!
— Хочу знать, сможем ли мы от них оторваться, — пояснил он на удивление спокойным голосом. — И не хочу бросать тачку, если только у нас не будет выбора.
— А, ну да, — согласилась я и присмотрелась. — Черные.
— Ладно, — бросил он. — Только не паникуй.
Не успела я понять смысл его последних слов, как он резко повернулся на сиденье и посмотрел назад, не убирая рук с руля машины, которая ехала теперь вслепую.
— Черт побери, ах ты…
Окончание моей фразы утонуло в оглушительном реве двигателя. Автомобиль начал съезжать с дороги к деревьям навстречу неминуемой гибели.
Я завизжала, когда снова сильно ударилась плечом о дверцу. Каспар выровнял машину и включил следующую скорость. Мое тело гудело от удара, но я не решалась убрать руки с бардачка.
— «Альфа-ромео», две машины, — простонал Каспар, тряхнув головой.
— Это плохо? — Да.
— Насколько плохо?
— Нам не оторваться. Думаю, мы можем продолжать ехать с той же скоростью, пока они не выдохнутся, — мрачно пошутил он.
Справа раздался мощный рев. Обернувшись, я увидела, что одна из машин начала быстро приближаться к нам. Каспар включил следующую скорость, но в той машине поступили так же, поэтому расстояние между автомобилями продолжало сокращаться.
— Все, что нам нужно, — это добраться до границы, — повторил Каспар, притормозив слегка на особо крутом повороте. Этого было достаточно, чтобы «альфа-ромео» преследователей поравнялась с нами. Я не смела взглянуть в их сторону, так как была уверена, что увижу противную ухмылку истребителя Джайлса.
— Нет, не получится! — закричал Каспар, когда машина истребителей приблизилась к нам. — Никто не смеет царапать мою «малютку».
До этого мне казалось, что мы несемся сломя голову. Но та скорость была ничем по сравнению с той, которую развила машина Каспара. Рев двигателей оглушал. Крепко закрыв глаза, я начала молиться каждому святому, которого могла вспомнить, чтобы он сохранил мне жизнь. Мы достигли вершины холма и теперь неслись вниз по склону.
— Осталось уже немного… совсем чуть-чуть, — упрямо пробормотал Каспар, ударив по тормозам и резко повернув налево.
— Я умру, я умру, — заскулила я, не открывая глаз.
— Нет, не умрешь! — возразил Каспар и начал снижать скорость.
— Я умру! Я не хочу умирать!
— Ну вот…
— Я умру, я слишком молода, чтобы умирать, я не могу умереть. Я еще не была в Диснейленде! — истерически завопила я, едва замечая, что машина значительно сбросила скорость.
— Ви…
— Я умру!
— Детка! Последний раз тебе повторяю, ты не умрешь! Мы вернулись! Их больше нет! Они не могут преодолеть границу! — пытался меня успокоить Каспар, перекрикивая мои всхлипы, выключил двигатель и тяжело опустил руки на руль.
— А? — Я осторожно открыла глаза, с усилием оторвав руки от бардачка. Мы действительно вернулись. Гаражные лампы отражались на полированных боках автомобилей. Вдали гудел ветер.
— Их больше нет. Все в порядке, — сказал он спокойным голосом.
— О боже, — промычала я, закрыв лицо руками, глубоко дыша и силясь не рухнуть в обморок. — О боже, наверное, мне нужно выпить чая.
Виолетта
Чайник засвистел, когда я, разбитая и измотанная, села на барный стул и положила голову на руки. Пронзительный свист отдавался болью в голове, наполняя комнату звоном сковород, развешанных
по стенам.
Дрожа, но не от холода, я услышала, как кто-то выключил газовую плиту. Через несколько секунд кончик моего носа защекотал горячий пар.
Подняв голову и уперев локти в стол, я увидела, как Каспар зашел за стойку и, тихо чертыхаясь, начал рыться в шкафу в поисках еще одной чашки. Сказав, что вернется через минуту, он вышел. Снова положив голову на руки, я прислушалась к собственному дыханию и еле различимому шуму пара, выходящего из носика чайника. Больше до моего слуха не доносилось ни одного звука.
Сквозь волосы, закрывшие мне лицо, я увидела входящего Каспара. У него в руке была покрытая пылью бутылка со спиртным.
— Отличный скотч урожая 1993 года. Последняя бутылка в подвале, поэтому не говори отцу. Он очень любит свои запасы.
А я-то думала, что они держат гробы в винных погребах.
Мгновенно сорвав крышку, Каспар запрокинул голову и сделал несколько больших глотков. Обычный человек на его месте уже повалился бы на пол от опьянения, но Каспар не был обычным человеком.
— Я же сказала, что хочу чая, а не виски!
Он резко поставил бутылку на стойку, не сводя с меня взгляда. Не удосужившись добавить молока и сахара, принц подвинул ко мне чашку с дымящимся напитком. Через мгновение он оказался рядом и аккуратно забрал чашку у меня из рук.
— Поверь, после такого дня тебе это просто необходимо, — сказал Каспар, наливая скотч в чай. — Ты выглядишь так, словно встретила призрака. У скотча нормальный вкус, не надо морщиться.
Я осторожно взяла чашку и, сделав глоток, едва не выплюнула чай на пол. Привкус дыма в сочетании с травяным отваром был отвратителен. С трудом проглотив чаи, я почувствовала, как он обжигает горло причем дело было не в температуре. Комната совершила саль-то и замерла на месте. Чтобы не рухнуть на пол от головокружения, я сосредоточила внимание на Каспаре, который приканчивал бутылку скотча, сидя на стуле и посматривая на меня с легкой тревогой. Я поставила почти полную чашку на стойку, все еще чувствуя себя нехорошо.
