Демон хмыкнул, переваривая это сообщение. Наконец, он спросил:
— И как тебе это удалось?
— Я прошел Чистилище, — просто ответил Коннор.
— Шутишь?! — Гор оторопел.
— Поверь, мне было не до шуток.
Демон долго сидел молча, время от времени покачивая головой.
— Чистилище… — пробормотал он. — Зачем ты это сделал?
Коннор молчал, глядя на заходящее солнце.
— Я полюбил женщину, прекраснее которой нет на свете, — произнес он, наконец. — И я хочу счастья для нее и для себя.
Гор усмехнулся.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что могучий демон сложил свою силу к ногам смертной?
— Можно сказать и так. Только это очень красиво. Это у тебя от Роя?
— Нет, — вздохнул Гор. — Это, наверное, от зависти. Я не знаю, что такое любовь. И тем более — такая, которая заставляет отказаться от своей сущности.
— Ты же знаешь, я наполовину — человек. Так же, как ты и Рой. Так что для тебя тоже не все потеряно.
Гор насмешливо хмыкнул и они опять замолчали.
— И что же ты делаешь здесь? Она — с тобой?
— Кто — она?
— Ну…женщина, ради которой ты отказался от своей силы.
Коннор покачал головой.
— Нет.
— И почему? Что же это за большая любовь, которая заставила тебя явиться сюда, а ее — остаться там?
Бывший демон вздохнул.
— Чтобы дать другому счастье, надо быть счастливым самому.
— Так ты несчастлив? — насмешливо спросил Гор. — Выходит, я могу не завидовать тебе, если любовь не принесла тебе счастья?
— Это не так, Гор. Поверь, тебе есть чему завидовать. Что же касается счастья, то… — Коннор опять вздохнул. — От прошлого не уйти. Я многим задолжал. А долги надо возвращать. Должники редко бывают счастливыми.
— А… — понимающе протянул Гор. — Солнечный камень… Вот почему ты здесь!
— Да, Солнечный камень.
— И ты всерьез надеешься, что сумеешь добраться до монастыря?
— Один — нет. — Коннор, наконец, повернулся и пристально посмотрел на Гора. — Я думал, ты сумеешь мне помочь.
Тот удивленно поднял брови.
— А почему ты не спросишь, захочу ли я помогать тебе?
— Спрошу. Я многое понял с тех пор, как нашел свою любовь. Твоя мать когда-то нашла ее. И мать Роя — тоже. Они не жалели себя и сделали твоего отца счастливым. Я хочу сделать счастливой женщину, которую люблю. Вы с Роем — дети любви. И я думал, что в память об этом и ты и он поможете мне.
Гор усмехнулся.
— Теперь ты говоришь так же красиво, как Рой. В своей человеческой жизни ты, случайно, не стал поэтом?
Коннор улыбнулся, представив себе, как смеялась бы Филлис над таким предположением. Все еще улыбаясь, он покачал головой.
— Нет. Я стал юристом. Поэт из меня не получился бы. Это я знаю точно.
— Надо было попробовать. Только тогда ты бы знал точно, — раздался рядом с ними приятный баритон.
— Рой!
Коннор и Гор поднялись с земли. Солнце уже зашло, поэтому сначала им был виден только стройный силуэт. Но, когда он шагнул им навстречу, Коннор с удивлением увидел в ярком свете луны, как изменился Рой. Он помнил его почти совсем мальчишкой, а теперь перед ним стоял молодой мужчина с тонкими чертами лица, пронзительным взглядом черных глаз и длинными светлыми волосами, перехваченными черным шнурком. Коннор вспомнил вопрос Пэт: красив ли Рой? Теперь бы он сказал — красив.
Гор, которого Коннор теперь тоже мог разглядеть, мало изменился. Большие темные глаза под черными бровями, почти сросшимися у переносицы, тонкий нос с горбинкой и красиво изогнутые губы — можно было даже сказать, что Гор женственно красив. Но тяжелый подбородок и широкие скулы придавали его лицу неженственную жесткость. При этом во взгляде Гора, в его осанке читался вызов. Как будто самим своим видом Гор утверждал, что он один может постоять за себя. И это в нем не изменилось.
Похоже, братья так же внимательно рассматривали Коннора. Он усмехнулся. Налюбовались?
— Я рад, что мы встретились, — сказал он.
Они, уже втроем, опять сели на остатки сухой травы — теперь полукругом, чтобы видеть друг друга.
— Ты решил вернуть то, что взял, Базерт? Замучила совесть? — насмешливо произнес Рой.
Коннор улыбнулся.
— Ты не изменился, Рой. Все также насмешничаешь?
— Конечно! Только теперь вы не будете гонять меня по скалам.
Все негромко рассмеялись. Коннор передернул плечами.
— Тебе холодно? — удивился Рой.
— Он теперь — смертный, — пояснил Гор.
Рой изумился:
— Ты, могучий Базерт, один из самых сильных демонов — смертный?!
— Да.
Воцарилось молчание.
— Это — случайность, наказание или твое решение? — осторожно спросил, наконец, Рой.
— Женщина, — ответил за Коннора Гор.
Они опять замолчали. Коннор видел, что Рой опустил голову и задумался.
Он бесцельно срывал сухие травинки и машинально отщипывал от них мелкие кусочки. Гор повернулся к брату и положил руку ему на плечо. Коннор насторожился: похоже, в жизни Роя произошло что-то необычное, если он принял внимание Гора без привычной насмешки. Но не стал пока выяснять, что именно. Возможно, потом узнает больше. Сейчас главное — понять, будут ли братья помогать ему.
Помолчав еще немного, Рой спросил:
— И как тебе это удалось?
Коннор поразился тому, как изменился голос Роя. Было такое впечатление, что он стал тусклым, как затертая монета. Определенно, что-то тут не так!
— Я прошел через Чистилище, — второй раз за вечер сказал Коннор.
Реакция Роя на это сообщение отличалась от реакции Гора. Он не удивился, не проявил интереса. Просто кивнул:
— А…Понятно.
Они опять замолчали. Наконец, Коннор решился.
— Мне нужна ваша помощь, — осторожно сказал он.
Рой усмехнулся:
— Ты хочешь, чтобы мы второй раз подергали тигра за усы? Конечно, это было бы весело, но, думаю, не так, как в прошлый раз.
— В прошлый раз у нас было желание подняться над многим и над многими, — подал голос Гор. — Ради этого стоило рисковать. А что теперь? Ты можешь нам что-то предложить?
Коннор стиснул зубы. Теперь начинается самое серьезное.
— Могу, — помолчав, сказал он.
— И что же именно? — усмехнулся Гор.
— Человеческую жизнь.
Наступило удивленное молчание. Коннор подумал, что надо бы подробно рассказать, какую жизнь он предлагает выбрать — сверкающую всеми красками бытия, полную красоты, любви и всех чувств, которые недоступны демонам. Но он не решился. Сто лет могли многое изменить в настроении Гора и Роя. И то, что когда-то объединило их отца и женщин, любивших его, могло выглядеть не таким привлекательным для братьев.
