Всё имеет свой конец, своё начало.
Загрустив, всплакнула осень маленьким дождём,
Ах, как жаль этот вальс, как хорошо было в нём.
Стук двери мягким толчком вывел её из полузабытья. Выныривать из дремотного состояния в реальность отчаянно не хотелось. Ольга неохотно выглянула из-за высокой спинки громоздкого кресла.
Мартин, склонившись над столом, неспешно перебирал папки в поисках доклада.
«Виконтесса» бесшумно подтянула ноги, вдавливаясь в спинку кресла. Притихла в ожидании, когда мужчина уйдёт. Затем, хочешь не хочешь, а вернуться в салон придётся. Званый вечер близится к концу. Мужчины, наверное, засели за карты, а женщины продолжили обмен информацией. Немного посплетничать свойственно социализированному человеку. Если кто-то говорил о других по-доброму, с сочувствием, то это не вызывало у Ольги неприязни к собеседнику. Перед ней был не злой человек. А вот злословие — признак испорченной души. То, как леди Мариам Линтон отзывалась о людях, выдавало в ней злую душу. Воспоминание о язвительной графине отозвалось неприятным ознобом.
После раздавшегося стука двери, Ольга решила, что граф ушёл, и уже собралась встать, как услышала решительный женский голос:
— Мартин, нам нужно поговорить.
«Виконтессе» не нужно было выглядывать из укрытия, чтобы узнать голос леди Линтон. Легка на помине! Остановившись у стола, женщина тихо, но внятно, проговорила:
— Ты избегаешь меня.
— Ты находишься в прекрасных руках, Мариам.
— Аверилл мне нужен был, чтобы получить возможность увидеться с тобой. Ты не ответил на моё письмо.
— Мариам, зачем ты здесь?
— Я здесь из-за тебя, — подчеркнула она. — Мне нужны объяснения. Двадцать восемь лет назад ты бросил меня без объяснений.
— Помнится, тогда они были тебе не нужны.
— Ты мог написать.
— А ты бы прочла моё письмо или, не читая, бросила в огонь? Да и не всё можно доверить бумаге.
— Но сейчас я перед тобой, Мартин, и готова выслушать.
— Долго же ты собиралась, Мариам.
То, что Ольга невольно становится свидетельницей приватного разговора, немного её смущало. Но выйти и обнаружить своё присутствие, когда уже так много сказано, даже не пришло ей в голову. Пусть так и останется. Она ни с кем не собирается делиться услышанным.
Послышался тяжёлый женский вздох:
— Мартин, я вернулась в Лондон из-за тебя. Я полгода как вдова. Думала, что увижу тебя и пойму, что былых чувств уже нет, но… я ошиблась.
После недолгого молчания разговор продолжился.
— Если бы ты только знал, — с чувством заговорила Мариам, — я ни на минуту не забывала о тебе. Мне писали о тебе: где ты, чем занимаешься, как живёшь. Когда ты овдовел, я столько раз порывалась написать тебе.
— Что ж не написала?
— Не хотела бередить старые раны. К тому же была не свободна. Я мучаюсь догадками до сих пор, что же тогда случилось? Ведь было всё так хорошо. Ты учился, через год мы собирались обручиться. Наши родители были дружны. Мартин, мы мечтали… Ты тогда поступил по отношению ко мне бессердечно. Я готова была свести счёты с жизнью.
— Брось, Мариам. Уже через пять месяцев ты была замужем за графом Линтоном.
— Мне было всё равно. К тому же он был на пятнадцать лет старше меня. Ты в одночасье променял меня на другую — знатную и богатую.
— Ты ничего не знаешь, Мариам.
— Так расскажи мне всё сейчас. Я не прежняя девочка, которая не станет тебя слушать. Я готова выслушать и понять. Мартин, я готова простить тебя и всё ещё люблю тебя.
— Хочешь знать правду? А стоит ли?
Ольга услышала звук выдвигаемого стула. Женщина была полна решимости:
— Да, я хочу знать правду. Думаю, что ты никогда не любил меня!
— Я любил тебя. Только всё сложилось против нас.
— Не понимаю…
— Помнишь моего старшего брата Майкла?
— Помню. Вы были очень похожи.
— Зима в тот год была необычайно холодной и снежной… В ту зиму Майкл нелепо погиб, провалившись с конём под лёд. А через два месяца после его гибели к нам приехали Болтоны. Ты же помнишь семью графа Болтона? Их старший сын дружил с твоим братом.
— Как же не помнить, — голос леди Линтон сорвался. — А их младшая дочь Осанна стала твоей женой!
— Тогда Болтоны приехали с единственной целью, — спокойно продолжил Мартин. — Объявить, что их дочь, леди Осанна, ждёт ребёнка от моего погибшего брата. Граф Болтон собирался выдать её замуж за другого, но влюблённые решили вопрос вот таким образом. Только не успели сообщить. На кон было поставлено доброе имя двух семей и будущее ещё не рождённого моего племянника.
В ушах Ольги зазвенело от повисшей тишины. Ей даже показалось, что в библиотеке кроме неё никого нет.
— Мартин, — всхлипнула леди Линтон, — а Стэнли знает, кто его настоящий отец?
— Нет. Болтоны давно уехали из Британии, а Осанна перед смертью просила сохранить тайну.
Ольге показалось, что она слышит, как женщина обнимается с графом.
— А сейчас, Мартин?! Ты давно вдовец, я тоже вдова. Почему ты не ответил на моё письмо? В чём дело сейчас? Твоя любовь ко мне не выдержала испытание временем? Ты полюбил Осанну?
— Идём, Мариам. Меня ждёт герцог.
Библиотека снова погрузилась в блаженную тишину, а Ольга продолжала сидеть недвижимо. Вот так… Скелеты в чужих шкафах ожили. Годами длившееся недопонимание между когда-то влюблёнными людьми разрешилось. Можно ли войти дважды в одну и ту же реку? Ольга была уверена, что нет.
В салоне почти ничего не изменилось. Женщины расположились у столиков со сладкой выпечкой, пили прохладительные напитки и тихо благопристойно переговаривались. Мужчины играли в карты за ярко освещённым столом, застеленным зелёным сукном.
Ольга окинула взглядом помещение в поисках Мартина. Его не было. Леди Линтон тоже отсутствовала. Герцог Грандовер сосредоточился на карточной игре. Сбоку от него лежала папка с докладом.
За пианино сидела Венона и наигрывала лёгкую негромкую мелодию. Увидев дочь, она улыбнулась, и Ольга подошла к ней.
— Шэйла, ты мне так и не сказала, чем порадуешь нас сегодня. Пока тебя не было, Саманта исполнила балладу Шуберта. По сравнению с прошлым разом, замечу, очень недурно. Леди Роулей гордится её успехами. Но твоё чистое лирическое сопрано изумительно по красоте и среди нас повторить его никому не под силу.
Увидев, что в салон в сопровождении Мартина вошла Мариам, Ольга вздохнула: «Откуда она только взялась?»
— Я её плохо знаю, — ответила «мама», а «дочь» прикусила язык — не заметила, что произнесла вопрос вслух. — Леди Роулей хорошо знала её семью и, как видишь, между ними было не всё благопристойно. Леди Линтон долгое время жила во Франции и вернулась в Лондон после смерти мужа. Об этом периоде её жизни известно мало, а делиться своим прошлым она ни с кем не спешит. Тайны, тайны… — картинно вздохнула Венона. Зазвучал музыкальный перебор. — Эта женщина умеет наживать себе врагов.
— Она не робкого десятка, — возразила Ольга.
— Жизнь во Франции не пошла ей на пользу, — перешла на французский язык леди Стакей. — Француженки весьма склонны к фривольному поведению и не способны извлекать уроки из своего прошлого. Их стремление к излишней свободе…
— А с герцогом Грандовером она давно выходит в свет? — «виконтесса» вернула маркизу в прежнее русло разговора.
— В его обществе её заметили месяца два назад или около того.
Ольга наклонилась ближе к «маме» и сделала вид, что интересуется нотным альбомом на держателе.
— Дети есть? — рискнула она нарушить границу допустимого интереса.
— Четверо, — ответила Венона охотно, вероятно, не считая подобное любопытство дочери неприличным. — Все взрослые. Дочери вышли замуж. Старший сын живёт… не могу вспомнить… Кажется, леди Роулей говорила, что в Испании. Младший — армейский офицер. Сейчас служит в Индии.
Краем глаза Ольга наблюдала за Мартином и его спутницей. Они пили вино. Графиня крошечными глотками отпивала из бокала и при этом что-то говорила графу. Он пристально разглядывал бокал в своей руке — быть может, наслаждался обществом женщины или любовался игрой света в гранях хрусталя.
