В те дни оказались всполошены все до одного драконы. Каждого Ингвар или его доверенные люди допрашивали всех подозреваемых с пристрастием. Я присутствовала немного, но мне хватило.
Последним, на чьем допросе я присутствовала, был Ригар. Он постоянно обращался ко мне, скалясь окровавленным от ссадин ртом.
— Ну что, человечка, получила свое? — хрипло смеялся он.
Ингвар каждый раз, когда Ригар косился на меня, бесился еще больше. Удары становились все жестче и безжалостнее.
— Рассказывай, ублюдок, как предать свою страну хотел, — процедил Ингвар.
— Страну? — вновь расхохотался заговорщик. — Ты уничтожаешь нашу расу! Смешивая кровь со смертными, мы становимся слабее!
Слова задели за живое. Я положила руку на живот и презрительно заявила:
— Мой еще нерожденный ребенок в сотню раз сильнее тебя, Ригар!
Ригар тяжело посмотрел на меня и, прежде чем Ингвар успел его ударить, сплюнул сгусток крови, который не долетел до меня полметра.
— Ты заняла место Серены, — прошипел он. В один его глаз залилась кровь, отчего вид стал еще ужаснее. — Это она должна была родить наследника, а не жалкая человечка.
Ригар не понимал и не принимал того, что Серена не смогла бы зачать ребенка. Если бы такое было возможно, она бы давно это сделала, все-таки столько лет была его любовницей.
Все, мне здесь делать нечего. Пусть Ингвар сам разбирается с Ригаром.
Меня интересовала Серена. Была ли она заговорщицей? Сердце подсказывало, что нет, такого быть не могло. Но я ведь так думала и о Мираксе, он мне показался довольно милым.
Ответ на свой вопрос я получила очень скоро. Уже на следующий день в коридоре меня встретила Серена. С покрасневшими от слез глазами, растрепанная. Увидев меня, она рухнула на колени и расплакалась:
— Госпожа, прошу, простите моего брата! Я не знала, что он задумал… А если бы знала, отговорила, клянусь всеми богами!
Её допрашивали вчера, уже когда я ушла. Если отпустили, значит, была невиновна. Как и Ирен, к моему сильному удивлению. Я-то думала, что она чуть ли не в главенствующих рядах, но нет, эта змея обиженно пряталась в своем особняке и о грозящей катастрофе даже не знала.
— Серена, вряд ли я могу помочь твоему брату, — мягко сказала я, положив руки ей на плечи. — Он сам выбрал свою судьбу.
Драконица умоляла, но я видела в её глазах безнадежность. Мне было искренне жаль, потеря близкого человека — ужасное горе, но попытаться спасти Ригара — глупо.
Меня волновала еще одна моя фрейлина — Аврелия. Не знаю, почему, но её попытка убить меня (и причем почти успешно) ничуть не напугала. Я жалела её, потому что понимала очевидное: Миракс через Ригара манипулировал её чувствами к Ингвару. Она просто глупая влюбленная идиотка. Но, к сожалению, она должна нести ответственность за свои ошибки.
До оглашения приговора Аврелия сидела в своих покоях во дворце. Когда я вошла в сопровождении охраны, она лежала на полу, укрывшись теплым одеялом, и пустыми глазами смотрела на огонь, жадно пожирающий поленья.
Гостей она проигнорировала, даже когда я пыталась позвать её. И лишь услышав имя моего мужа, Аврелия ожила.
— Ингвар доверил твою судьбу в мои руки, — сообщила я, сложив руки за спиной в замок.
Сделал он это после долгих уговоров и, наверное, из сожаления к Феррану. Сложно решать судьбу сестры своего лучшего друга, поэтому его слабость помогла.
— Ты выбрала для меня смерть? — не отрывая взгляда от огня, спросила Аврелия.
Из-под одеяла показался край платья. В нем же она была, когда отравила меня. Да и выглядела она неопрятно, видимо, смирилась со своей участью окончательно и готова была идти на плаху хоть сейчас.
Я долго раздумывала над тем, что ей сказать. В конце концов, решила вернуть её же слова, но немного измененные.
— Ты увидишь, как не смогла заменить меня. Я — единственная и истинная пара Ингвара, и я подарю ему наследника. Ты никогда не станешь его женой и до конца своих дней будешь смотреть, как Ингвар дорожит мной и нашим сыном. Все, что тебя ждет — магический ошейник, чтобы ты не превращалась в дракона, и узкая комната в самой высокой башне дворца, откуда ты будешь наблюдать за жизнью без тебя.
Единственной реакцией стала кривая улыбка, разрезавшая усталое молодое лицо.
Эпилог
Последние семь дней Каролина чувствовала себя отвратительно. Правители часто принимают тяжелые решения, но никогда она не думала, что предаст собственные принципы. Боги дважды подарили ей любовь, и оба раза Каролина изменила в силу независящих от неё обстоятельств. В первый раз удалось себя простить, хоть и с трудом. Диан Гедон не спрашивал согласия. Но сейчас она сама согласилась… Хотя предложил это Авенир, и в какой-то момент хотелось малодушно свалить вину на него.
С Александром Эрго Каролина поговорила наедине, хотя Илона очень хотела присутствовать. Герцог на удивление спокойно принял предложение и готов был отказаться от прав на ребенка. Даже сгласился сохранить тайну рождения.
— Мне будет достаточно того, что мой сын станет будущим королем, — сказал Александр, оставляя на бумаге размашистую подпись.
Слова словами, но род Эрго получил достаточно хороший откуп: коллекция искусного оружия, инкрустированного драгоценными камнями, большой кусок земли рядом с поместьем на севере страны, а также значительные послабления в торговле по всему королевству.
Цена за одну совместно проведенную ночь.
Александр был молод, обаятелен и хорош собой, однако Каролина так и не смогла получить удовольствия. Она закрывала глаза, пытаясь представить Авенира, но тщетно. Другие касания, стоны, губы. Потом все утро королева провела в ванной, отложив королевские дела.
Кассандра клятвенно заверила в стопроцентном результате зелья. Прошло семь дней, даже маги не могли определить беременность на таком сроке. Тем не менее, Каролина сестре верила. Однако наследник больше не радовал: от одной мысли, что в ней растет ребенок от другого мужчины, хотелось кричать. Каролина начинала бояться, что будет ненавидеть своего ребенка.
Это ощущение исчезло, когда вернулся Авенир. Он прилетел ночью, но не застал Каролину в покоях. Дежуривший гвардеец любезно подсказал, где искать королеву.
Бессонница замучила Каролину, и она решила отвлечься, разобрав отчеты в кабинете. Голова болела, глаза слипались, но сон не шел. Стоило прикрыть веки, как появлялись картины ночи с герцогом.
Воспаленное сознание посчитало вошедшего Авенира иллюзией, навеянной непрестанными мыслями. Но когда он подошел ближе и нежно коснулся щеки, Каролина поняла, что все реально.
— Авенир… — слабо выдохнула она и прикрыла глаза. На этот раз образ Эрго растворился, как будто бы и не было. И больше не возвращался.
Вместо ответа мужчина взял Каролину на руки, сам сел в кресло и посадил её на колени. Обнял руками и зарылся лицом в волосы, жадно вдыхая запах. Груз вины и злости на себя мигом слетел с плеч. Даже дышать легче стало. И сразу Каролина стала чувствовать себя защищенной.
Она погладила по Авенира по щеке. Подушечки уколола жесткая щетина.
— Ты выглядишь устало, — озабоченно заметила Каролина. Удивительно, но ей хотелось беспокоиться о нем. Хотелось быть мягкой, мурлыкать в его руках и ластиться, как кошка.
Авенир слабо улыбнулся и перевел тему:
— Все прошло гладко?
— Ну… ждем результата, — скривилась Каролина.
Мужская ладонь на животе смотрелась очень мило. Раньше Каролина в себе такого не замечала, но сейчас готова была стать самой женственной. Для него.
— Хорошо, если будет мальчик, — прошептал Авенир. — С ними проще.
Каролина не сдержала улыбки.
Какое-то время они молчали, просто наслаждаясь близостью друг друга. Потом Авенир начал рассказывать, что случилось в Драконьих горах. Заговор, допросы, казнь. Работа Присциллы над лечением Алиры и определением яда дала результаты, потому что Агату отравили тем же способом. К счастью, она выжила. По цепочке, выуживая информацию от одного к другому, удалось выяснить имена виновных.
