— Выслушивать, что подвела — это я тебя понимаю. У меня папа в ужасе, что я сокровищницу ректора Дегона ограбила. Наши отцы похожи очень, одна кровь.
— Преемственность, — Элида постукивает по листу с эскизами.
Усмехаюсь:
— Да. Похоже на то... Неожиданно с этим родством получилось.
— Вот уж точно. — Элида упорно смотрит на рисунок. — Прости... за покушение. Это было глупо и мерзко.
— Прощаю. А по поводу родителей подумай — они очень переживают за тебя. И дедушка вернулся, наверное, тебе интересно с ним пообщаться.
— Не хочу. Ни с кем.
— И все же подумай, они — твоя семья, единственная, и... они тоже считают себя виноватыми в случившемся.
— Не отец.
— Вам бы поговорить. Я пришлю приглашение на свадьбу, посмотришь на них, вдруг передумаешь.
— Не надо, мне... мне есть с кем туда пойти. — Элида еще ниже склоняет голову, и на щеках, кажется, проступает легкий румянец.
Есть с кем пойти? В ее круге общения вроде только один будущий гость свадьбы... Неужели Тарлон и тут подсуетился? Ох ты ж... если он еще и родственником моим станет — страшно представить последствия.
Снова глянув на низко склонившую голову Элиду, решаю не задавать столь смущающий вопрос — все равно увижу, с кем из гостей она придет.
— Хорошего дня, — кивнув, я разворачиваюсь.
— Спасибо, — повторяет Элида. — Действительно спасибо.
Сегодня у меня просто день семейных разборок: едва появляюсь в замке Флосов, мама выбегает навстречу, повисает на шее и сбивчиво умоляет:
— Лера, Лерочка, пожалуйста, поговори с папой, он с ума сходит!
С ума папа сходит на кухне в компании квадратных бутылок с ядреной на запах темной жидкостью, бокала зеленого стекла с золотыми искорками и массивной доски с ломтями хлеба, сыра и сала. В куске сала торчит дорогой на вид нож, а среди пучков зелени лежит коробка с золотой ленточкой. И книга о драконах — такую я читала в Академии.
Стараясь дышать ртом и привыкнуть к сногсшибательному запаху, оглядываю кухню: каменные стены и огромный камин придают ей суровый средневековый вид. Папа наливает себе еще темной жидкости.
По словам мамы дедуля, Костя и остальные Флосы отправились в город решить какие-то дела и докупить к свадьбе украшений, а она осталась с впавшим в депрессию папой, который, кстати, вздумал отказаться идти на мою свадьбу. Не бывать этому!
Только ведь дело такое — папа у меня упрямый, ему не прикажешь, будь я хоть трижды невестой принца.
Придышавшись, подхожу к столу и сажусь на стул рядом с папой. Он долго, пронзительно смотрит на меня. Вздыхает. Поднявшись, достает с одной из полок чашечку и возвращается на место. Наливает в нее обжигающе вонючую жидкость из бутылки и пододвигает мне. Подумав, вздыхает и выливает содержимое чашечки в свой бокал.
— Не доросла.
Наверное, это первый раз, когда я рада тому, что папа считает меня для чего-то слишком маленькой. Махом осушив бокал, он закусывает хлебом с сыром и, вздохнув, оглядывает меня.
— Что мне теперь делать?
— Не знаю, — пожимаю плечами. — Протрезветь? Готовиться к свадьбе?
— Ты не понимаешь, Лера.
— Да, не понимаю: я жива, здорова, собираюсь замуж за любимого мужчину. Конечно, я теперь далеко, но ведь я и на Земле не обязательно осталась бы у тебя под боком, я могла бы переехать за границу.
— Именно что ты должна была остаться у меня под боком, чтобы я присматривал за тобой, защищал. А тут что? Если твой муж тебя обидит, я же... я же сделать ничего не смогу.
Опять началось! Папа повернут на этой защите, я думала, что моя сила его успокоит, но, похоже, даже это не помогло.
— Арен меня не обидит, мы с ним связаны, чувствуем друг друга, общаемся мысленно. Как тут обидеть?
Папа вскакивает:
— Вот видишь — и здесь все не так, непонятно, непривычно. — Покосившись на пустой бокал, он принимается расхаживать вдоль стола, тяжело пофыркивая, потирая раскрасневшиеся от выпитого щеки. Видеть его в таком потерянном состоянии непривычно и даже страшно, понимаю, почему мама волнуется. — Все идет не так.
— Папа, это жизнь, ее не распланируешь, — наставительно напоминаю я, но тут же вспоминаю, как на берегу реки собиралась после завершения учебы замуж — и надо же, именно после получения диплома я замуж выхожу. Получается иногда планировать. — Так вышло. И хорошо вышло, разве нет?
— Не знаю, не знаю, Лера. — Папа встрепывает волосы. — Все непонятно. И что делать, если ты попадешь в беду? И как... ты же... ты в дракона превращаешься, ты в войне участвовала — моя маленькая девочка и на войне. Как такое возможно? И я ведь не защитил, не помог, я об этом даже не знал, лишь как дурак думал, что у тебя все хорошо.
— Это лучше, чем если бы ты обо мне волновался.
— Нельзя так! Я твой отец, я должен тебя защищать, а сейчас получается, что это ты самая сильная в семье, можешь все решить, и... — Он взмахивает руками. — Я рядом с тобой словно песчинка. Ничтожество какое-то. И уж точно не смогу о тебе позаботиться, а я отец, это моя прямая обязанность.
Это что, у папы комплексы теперь из-за моего превращения в дракона?
— Пап, я сама могу о себе позаботиться.
— Это так неожиданно, так... неправильно, что ли.
— Но это же хорошо: если что-то случится, мне не нужно бежать за помощью, я сама справлюсь.
Папа смотрит на меня так странно... пронзительно.
— Лерочка, — он сжимает мою ладонь. — Это я должен о тебе заботиться, а не ты сама о себе...
Если он еще раз скажет, что должен обо мне заботиться, я закричу.
— ...Еще муж твой о тебе заботиться должен. Ты же... когда тебя вынесли ко мне в конверте — ты такая крохотуличка была, такое солнышко маленькое, хрупкое, кулачок с мой палец, обе ножки в моей ладони умещались. Я же тебя как увидел, я же... ну... я пообещал себе, что буду тебя до последнего вздоха защищать, а ты...
От его слов замирает сердце и от умиления наворачиваются слезы.
— ...а ты взяла и превратилась в дракона. Может, мне тоже можно как-то превратиться, чтобы соответствовать?
— Нет, пап, не надо: у драконов характер тяжелый, упрямый, не надо тебе...
— ...добавлять? — усмехается папа, и я виновато склоняю голову, а он похлопывает меня по ладони. — Лера-Лера, ну как мне тебя здесь оставлять одну? Взять, например, дворцовые интриги...
— Пап, ну какие дворцовые интриги у драконов? Во дворце мало обитателей, все мирно живут.
Да, интриги не во дворце плетут, но это я папе рассказывать не буду, и так весь изволновался.
— А как же предыдущая императрица, из-за которой вам пришлось отложить свадьбу?
И это узнал. Вздохнув, улыбаюсь:
— Ее там уже нет, всех победили.
— А отношение к тебе, — папа вздыхает и подливает себе ядреной выпивки. — Мало того, что тут гоблины алтарь рядом со стенами возвели. Заходил лорд Шиан...
Тот самый, что хотел за долги получить замок Флосов.
— Что ему нужно?
— Твое прощение. Он, видите ли, опасается, что ты неправильно его поняла, что он невольно тебя оскорбил, выкупив долги твоей семьи, а ты не простила, а он очень хочет чистосердечного прощения. Подарок вот передал, — папа подталкивает коробочку с золотой лентой. — Вился, как уж на сковородке, все пытался подольститься ко всем, мне пытался подарить жеребца породистого под стать отцу денеи. Как пить дать взяточник опытный, уж больно хорошо подарочки впаривает. Глазом моргнуть не успеешь — и уже вроде как должен оказываешься. Неспокойно мне за тебя, Лера, очень неспокойно.
— Пап, я справлюсь. — Отставив подальше бокал с гремучей смесью, пересаживаюсь ближе к папе и беру его за руку, заглядываю в глаза. — Папа, что бы ни ждало меня впереди, я справлюсь, мы с Ареном справимся, как справились со всеми предыдущими проблемами, включая древнее сверхсильное чудовище.
— Но я должен тебя защищать...
Крик я все же сдерживаю и прошу:
— Костю защищай.
— Он мужчина и сам должен справляться с проблемами.
