— Нет, он же был для начала убиенным. И лишь после хорошо прожаренным!
— Монастырская логика, — не менее язвительно протянул принц Теодор.
— Понимаете ли, — вспылила я, — это всеобщая логика. И только черные маги готовы для начала хорошо прожарить ножку цыпленка, чтобы после отрезать ее у живого существа и съесть, наблюдая за страданиями несчастного.
Его высочество усмехнулся и кровожадно протянул:
— С кровью вкуснее…
Окончательно вспылив, взглянула на принца и не менее язвительно поинтересовалась:
— Вы добиваетесь того, чтобы я окончательно поверила в неимоверную жестокость черных магов?
Улыбнувшись, его высочество отрицательно покачал головой и снисходительно пояснил:
— Нет, леди оттон Грэйд, я добиваюсь того, чтобы вы предстали перед двором моей матушки не запуганной едва освобожденной послушницей монастыря, а уверенной в себе и несколько раздраженной светской львицей, которая сумеет дать отпор всякому насмешнику. Мы во дворце, моя дорогая, учитесь быть сильной.
Остановившись, я предельно откровенно сообщила:
— Отвратительный способ, ваше высочество. Напрочь отбивающий аппетит к мясу и веру в будущее в качестве супруги черного мага! И я бы попросила вас впредь говорить прямо, а не использовать методы, весьма далекие от человеколюбия!
На этом наша беседа была прекращена ко взаимному удовольствию, и далее через галерею, соединяющую внутренний и внешний дворцы, мы проследовали молча.
Лишь перед резной позолоченной дверью из красного дерева принц учтиво произнес:
— Моя мать — темная лошадка в этой игре. С одной стороны, она черный маг, что априори делает ее противником церкви, с другой… На данный момент лично у меня причин для недоверия нет, но Дэсмонду лучше не поворачиваться к ней спиной. Постарайтесь быть осторожнее и не забывайте, что я ни на мгновение не оставлю вас одну.
Я не все поняла, да и сложно было бы понять что-либо исходя из весьма туманных намеков его высочества, но один вопрос все же крайне заинтересовал:
— Зачем вы привезли меня во дворец?
Бросив на меня насмешливый взгляд, Теодор Лаэнер столь же насмешливо ответил:
— Чтобы вы были под моим личным присмотром, в то время как Дэс занят. И это единственная причина, леди оттон Грэйд.
Лакеи распахнули двери, открывая нашему взору уютную гостиную шагов в пятьдесят шириной, заставленную диванами, софами, канапе, подушками и креслами, на которых сидели, полулежали, лежали придворные леди и лорды, с подчеркнутым вниманием слушая темноволосую женщину в платье темно-зеленого цвета, что с одухотворенным лицом сидела у помпезного белого рояля, вкладывая, казалось бы, всю душу в мелодию, которую ее ловкие пальцы извлекали из инструмента. Мне не понравилась излишне подчеркнутая экспрессия в манере исполнения «Симфонии смерти», эпохального произведения, посвященного захвату столицы северянами семьдесят лет назад.
Оттолкнула и чрезмерная радость ее величества императрицы при виде сына. Мы простояли добрых две минуты, прежде чем, заметив Теодора, императрица Кассилия оборвала мелодию на самой высокой ноте, вскочила и, всплеснув руками, воскликнула:
— Тео, дорогой!
Ее глаза оставались холодными, несмотря на широкую улыбку, ее лоб был неподвижен, что крайне удивительно при столь широкой улыбке, ее жесты выдали некую нервозность, но, боюсь, это заметила лишь я. И действительно — его высочество поймал кинувшуюся к нему мать в объятия, закружил, бережно опустил на пол, после шепнул очень тихо, так что расслышала лишь я:
— Все под контролем.
Глаза ее величества вспыхнули неподдельным и излишне явным интересом, после чего императрица торопливо прошептала:
— В чем план? Тео, ты не говорил! Я должна знать, иначе попросту умру от любопытства!
Принц Теодор вместо ответа обернулся ко мне, весело подмигнул и уже собирался было меня представить, как императрица, смерив мою персону быстрым внимательным взглядом, воскликнула:
— Ах, моя дорогая, ваше платье испачкано! — и тут же, схватив за руку: — Мы должны немедля привести вас в порядок!
Неподобающий вид — непростительное преступление для любой леди при дворе, и в первый миг я несколько смутилась и уже была готова принять предложенную помощь, но… Но события к покорности не располагали.
— О, вы так добры, но право не стоит, — вежливо, но твердо ответила ее величеству. И провоцируя императрицу на ответную вежливость, добавила: — Вы превосходно играли.
Не хорошо, не душевно, не виртуюзно — «превосходно», идеальный термин для ситуации. Ее величество улыбнулась, сдержанно и величественно, как и полагается леди ее положения, затем взглянула на сына, чтобы едва слышно произнести:
— Леди очаровательна, но излишне скромна, а ее следует немедленно привести в порядок и…
— Я в порядке и превосходно себя чувствую, — стараясь сохранить улыбку на лице, торопливо заметила.
Его высочество понимающе улыбнулся мне, и представление началось:
— Матушка, — громко и отчетливо начал принц Теодор, — позволь представить тебе очаровательнейшую герцогиню оттон Грэйд!
Слова были произнесены. Слегка скривилась императрица, вскочили присутствующие придворные, склонилась в нижайшем реверансе я. И к тому моменту, как вновь подняла голову, императрица Кассилия полностью овладела собой. Овладела настолько, что начала собственную, весьма тонкую игру.
— Тео, дорогой, не слишком ли поспешное заявление? Насколько мне известно, леди является невестой твоего бесценного друга.
Чуть нахмурившись, его высочество собирался ответить, но я позволила себе вмешаться:
— Боюсь, вы неверно информированы.
При этих словах я выпрямилась и вежливо улыбнулась. Императрица вернула мне улыбку и холодно произнесла:
— Не смейте впредь перебивать меня.
Туше.
Вновь склонившись в реверансе, я не менее холодно ответила:
— Прошу простить невольную дерзость, ваше величество. — И ничего иного мне не оставалось.
Принц Теодор нахмурился значительно сильнее и потребовал:
— Матушка, я просил бы вас проявить любезность по отношению к супруге моего друга.
Мне же уже было совершенно ясно — я не пришлась ко двору. Сложно понять, что задумала императрица Кассилия, но в методах она не испытывает стеснения.
— Разве я была не любезна? — искренне удивилась ее величество. — Тео, девочка восхитительно мила, но, увы — дурно воспитана. Моя дорогая, — веер императрицы коснулся моего подбородка, вынуждая выпрямиться и взглянуть на сиятельную особу, — нам все же следует привести вас в порядок, ко всему прочему, вы бледны, и я убеждена — чашечка чая вовсе не повредит. Теодор, ты проводишь нас?
