В объятиях Сура стало тепло. Причем не с физической точки зрения, а… с эмоциональной, что ли? Ему даже необязательно было искать слова утешения, да и вообще говорить, чтобы я поверила, что страшное позади. Достаточно вот так стоять, медленно гладить меня по волосам и с каждым прикосновением заражать своим спокойствием, уверенностью, силой.
Я чувствовала в себе способность простоять так до очередного Большого взрыва и даже дольше, только никто мне подобного не позволил.
– Прибыли, – тихо проговорил Сур, и через мгновение мы уже стояли на спине петы. Высоко над головой, затеняя звезды, читался силуэт чего-то огромного, медленно скользящего нам навстречу. Отблески близкого города не позволяли угадать очертания, лишь соскальзывали по гладкой шкуре то здесь, то там, при малейшем движении подчеркивая внушительные габариты удивительного создания.
– Это корабль? – вполголоса поинтересовалась я. – Вот бы на него живьем при свете дня глянуть!
– Успеется, – отозвался мужчина. – Это не такое уж редкое зрелище.
– А куда мы сейчас?
– К твоим родным, они очень волнуются.
– Представляю, – судорожно вздохнула в ответ.
Дальнейший путь мы тоже проделали в молчании. Хотелось задать добрую сотню вопросов: откуда узнали о моей пропаже, как вышли на след пиратов, кто они такие на самом деле, как связаны с событиями на Мирре. Но, с другой стороны, я боялась узнать правду. Не говоря уже о том, что лишний раз вспоминать об этих людях отчаянно не хотелось.
А Сур почему-то не спешил выпускать меня из объятий. И думать об этом было одновременно страшновато и приятно.
Вскоре, впрочем, все равно пришлось отстраниться, чтобы сойти с крыла петы и добраться до лифта. Тело сковывала слабость, наверное вызванная последними впечатлениями и напастями. Мелькнула мысль: как здорово было бы, если бы мужчина донес меня на руках, и я даже почти открыла рот, чтобы высказать это предложение вслух, но своевременно осеклась и устыдилась. Представляю, как бы он отреагировал!
Хотя… наверняка спокойно. Он вообще на все реагировал спокойно. И от этого я в его компании слишком часто ощущала себя круглой дурой и совсем уж неразумным ребенком.
– Аля! – Первой мое появление заметила тетя, и посторонние мысли тут же вылетели из головы, буквально выжатые крепкими объятиями вместе с последним воздухом.
Тетино стремление потискать меня неожиданно разделил Ванька. Братец, как подрос, начал активно уклоняться от объятий и недовольно морщить нос в ответ на наши с мамой Адой попытки, так что мы оставили их уже лет пять назад, а здесь вдруг сам проявил инициативу. И выглядел при этом совсем не взрослым, а каким-то потерянно-ошарашенным. Кажется, действительно не на шутку беспокоился.
– Спасибо, Сур! – тем временем обратился к сопровождавшему меня мужчине дядя Боря, обеими руками крепко пожимая его ладонь. Пожалуй, волнение капитана выдавала только вот эта чрезмерная порывистость.
– Это мой долг, – спокойно ответил Сургут, и слова неожиданно больно и обидно кольнули.
Впрочем, почему – неожиданно? Я уже давно признала, что этот мужчина мне очень нравится. И было приятно думать, что он сломя голову бросился мне на помощь потому, что я – это я, а не потому, что я – это его работа.
– Интересно, и почему я ему совершенно не верю? – риторически вопросил рядом Василич, с явной насмешкой разглядывая аборигена. Только начавшаяся формироваться обида от этих слов пошатнулась, а когда Сур сделал вид, что ничего не услышал, да еще поспешил сбежать, – рухнула вовсе.
– Думаю, пока не стоит оставлять Алену в одиночестве, ей нужна поддержка. Доброй ночи. Прошу прощения, мне нужно кое-что уладить. – Он кивнул на прощанье сразу всем и вышел.
– Ох, Аленушка, ну и буча тут из-за тебя поднялась! – протянул штурман, ознаменовав тем самым переход от малосодержательных восторгов к более-менее конструктивному разговору.
К этому моменту все расселись у стола, и тетя приступила к своему любимому занятию и даже почти Великой Миссии в этом мире – кормлению окружающих до той стадии, когда в них уже перестает влезать. Правда, на этот раз ей пришлось прибегнуть к помощи мужа.
Возникало ощущение, что невозможность самой заниматься вопросами питания станет в ее случае главным аргументом за окончательную ассимиляцию и допущение в организм подселенца.
– Не трогай ребенка! – воинственно нахмурилась тетя Ада. – Можно подумать, она виновата, что вы эту гадину ползучую сюда допустили! Мужчины, тоже мне! Защитники! Один вон защитник и нашелся, даром что полосатый. Зато почти как тигр. – Под конец тон стал мягким и воркующим, а на губах появилась теплая и неуместно умильная улыбка.
– Мама Ада, а тебя муж не заревнует? – весело поинтересовалась я.
– А хоть бы и заревнует, ему полезно, – философски отмахнулась она. – Да только Сур с симпатиями уже, по-моему, вполне определился. Вон как сорвался тебе помогать!
– Да ладно, он же сказал, что это его… – начала я, но осеклась, когда старшие мужчины обменялись очень выразительными взглядами и синхронно пожали плечами. И осторожно уточнила: – Или я чего-то не знаю?
– Да как тебе сказать… – задумчиво протянул дядя Боря.
– Да так и говори, – оборвал его ухмыляющийся Василич. – У нас сложилось впечатление, что ради твоего спасения этот, – он кивнул на дверь, – чуть ли не на должностное преступление пошел.
– Откуда такие выводы? – вытаращилась я на штурмана.
– Ну, выводы эти сомнительные, – возразил капитан. – Мы все-таки судим со своей точки зрения, отталкиваясь от собственного жизненного опыта.
– О чем судите-то? – окончательно потеряла я нить разговора.
Оказалось, почти сразу после моего ухода в гости зашел тот самый Дрон. Он все равно собирался, да еще откуда-то был в курсе «омазуривания» дяди Бори и решил его проведать. Василич с Ванькой в самом деле дружно решили, что меня увезли на свидание, поэтому и не думали волноваться, некоторое время они вполне мирно болтали о жизни в целом и о быте и нравах аборигенов – в частности.
А потом вдруг заявился Сур. Мрачный, сосредоточенный, с почти такой же каменной физиономией, какая наблюдалась у него на корабле в первые дни полета, уже в броне, и с порога заявил Андрею, что нужна его помощь. На резонный вопрос нашего соотечественника, чем скромный «водила» может помочь многоуважаемому товарищу с настолько широкими полномочиями, что самому Дрону неловко примазываться, Сур ответил, что необходимо поработать по прежней специальности, пилотом человеческого корабля.
Здесь уже насторожились все присутствующие, а Андрей осторожно ответил, что ему, конечно, нетрудно помочь, но хотелось бы услышать подробности, а также узнать, с какой целью многоуважаемый Сургут решил сообщить об этом лично.
