Мифэнви негромко вскрикнула от неожиданности, Вардис посмотрел на вновь прибывших недовольно.
После того как Колдер представил гостя, тот поспешил расшаркаться и рассыпался в извинениях.
– Ах, миледи, простите, что мы потревожили вас своим внезапным вторжением, – пролепетал он, склоняясь к ее руке.
– Не нужно извинений, – застенчиво произнесла Мифэнви, – ведь, должно быть, лишь дело чрезвычайной важности могло заставить вас поступить столь бесцеремонно, потому что я уверена: вы, месье Ленуа, человек вежливый и любезный.
– Думаю, общение пойдет быстрее, если мы все присядем, – вмешался Вардис и указал на портик, который обрамляли синие звезды клематиса и где располагались уютные белые скамейки. Когда все разместились, Колдер взял ладони жены в свои и, перецеловав каждый пальчик, начал:
– Мейв, дорогая, мы с Вардисом виноваты перед тобой, потому что начали расследование всех случившихся с нами странностей, не сообщив тебе.
Мифэнви одарила строгим взглядом сначала одного, потом другого и покачала головой.
– Хорошо, что хоть теперь признались, – тихо пожурила она. – И что же удалось выяснить?
– Миледи, позвольте мне? – смиренно попросил Ленуа.
– И правда, дитя мое, только Созерцатель может пролить свет на все происходящее, – встрял Вардис, и Колдер поддержал его, кивнув.
– Третьего дня, – приняв пафосную позу оратора, возвестил Ленуа, – эти молодые люди почтили меня своим присутствием…
Лондон, Хэмпстед, книжная лавка Гастона Ленуа, тремя днями ранее
Вардиса едва не стошнило – он органически не выносил перемещение по пространственным коридорам. И сейчас ему пришлось опереться на плечо Колдера, чтобы не свалиться от нахлынувшей внезапной слабости…
Ленуа явно не ждал их. Поэтому при появлении непрошеных гостей вскочил, сжав в руках большую лупу и книгу. Окинув посетителей рассерженным взглядом, он недовольно спросил:
– Чем обязан, господа?
– Разговор есть, – сухо отозвался Колдер, прислоняя все еще ошалелого Вардиса к стене.
– Да я понял, что вы ко мне пришли не в бирюльки играть. Но раз уж пришли – располагайтесь, – он повел рукой, и комната изменилась до неузнаваемости, превратившись в комфортную гостиную фешенебельного особняка. Все расселись. На несколько мгновений повисло молчание. Колдер нервно сцепил пальцы, хрустнул ими и, вздохнув, проговорил:
– Я полагаю, мне не нужно объяснять, какие события подвигли нас явиться к тебе?
Ленуа кивнул.
– Так каково же ваше мнение по этому поводу, уважаемый Созерцатель? – полюбопытствовал Вардис.
– Если честно, – усмехнулся Ленуа, – я бы и вовсе не обратил внимания на то, что происходит в ордене, – да хоть поубивайте друг друга! Мое дело – наблюдать и фиксировать, – если бы все это не коснулось меня лично.
– Вот так? – приподнял бровь Колдер. – И что же такое могло поколебать беспристрастность Созерцателя?
– Они похитили Аромат у моей подопечной, Фелисите. Она – Дурман, – Ленуа уронил голову и тяжко вздохнул. – Я ведь даже остановить их не мог, только смотрел да локти кусал!
– Но вы ведь видели Похитителя? – взволнованно спросил Вардис, которого это откровение, похоже, задело даже сильнее, чем самого опекуна ограбленного Цветка.
– Да он и не скрывался особо. Сам – Мастер-Дракон, – все еще понуро проговорил Ленуа.
Целитель и Смотритель Сада обеспокоенно переглянулись.
– Но как такое возможно, чтобы он нарушил Корневые Постулаты?! – Колдер тряхнул головой, в которой не укладывалась подобная нелепость.
– Лишь в одном случае, – сказал Ленуа, – если Мастер-Дракон не тот, за кого себя выдает…
Графство Нортамберленд, замок Глоум-Хилл, 1878 год
Последнюю фразу Мифэнви повторила эхом. Она обхватила лицо руками и покачала головой. Чуть успокоившись, сказала:
– Но если это действительно так, то многое становится на свои места. Например, похищение Ароматов, подмена сущности… Только тот, кто не имеет собственной силы, станет отнимать ее у другого.
Ленуа одарил ее восхищенным взглядом, затем обратился к хозяину замка:
– Вам очень повезло, лорд Грэнвилл, ваша жена столь же умна, сколь и прекрасна!
Мифэнви залилась румянцем, а Колдер, нежно поцеловав ей руку, усмехнулся:
– Порой я и сам удивляюсь своему счастью.
– Все это, конечно же, мило, – скривился Вардис, рассматривая свои безукоризненные ногти, – но есть дела поважнее взаимных заигрываний.
Ленуа перешел на таинственный шепот:
– Сегодня я воочию убедился, что нынешний Мастер-Дракон подложный! Методы его чересчур грубы, а корыстные цели лежат на поверхности. Но если мне удастся убедить его в своей верности – а это будет несложно, поскольку он вряд ли умеет читать души, – мы сможем вывести его на чистую воду и спасти тех, кто нам дорог… Но для этого мне нужны ваши помощь и самоотверженность…
Все трое его собеседников переглянулись и согласно кивнули. План Ленуа, включивший в себя также и предложение Вардиса, был одновременно сложен и прост в исполнении…
Увлекшись обсуждением, они не заметили, как наступил вечер. Мифэнви, как и полагается прилежной хозяйке, пригласила гостя остаться на ужин и переночевать в Глоум-Хилле. Ленуа, конечно же, согласился. Когда же все прибыли к ужину, их ждал новый сюрприз: мадам Мишо, уже бывшая в столовой, распростерла объятия, вскричав:
– Гастон! Черт тебя подери, Гастон!
– Адель? Неужто ты, Адель?
Обитатели Глоум-Хилла замерли, пораженные. Когда Ленуа обернулся к ним, в глазах его блестели слезы:
– О боже! Я ведь столько лет числил ее погибшей – мою младшую сестренку!
– Сестренку?
– Младшую!
Присутствующие были крайне удивлены, и удивление это вполне объяснимо: сложно было найти двух людей, столь не похожих друг на друга. Ленуа – мал, худ, лысоват, Мишо – высокая, дородная, со здоровым румянцем и пышной копной волос.
Но сейчас они счастливо обнялись и оба разрыдались. Ужин прошел живо – французы бесцеремонно забрали все время и внимание себе. Впрочем, никто особенно и не возражал.
Мифэнви куда более беспокоила Латоя. Она выглядела внезапно проснувшейся, вела себя тихо и была бледна. После ужина Мифэнви подошла к кузине и взяла ее под руку.
– Идем к тебе, – ласково сказала она, подбадривая Латою улыбкой, – поболтаем по-девчоночьи.
Латоя выжала из себя некую гримасу, которая, по ее мнению, являлась улыбкой, и позволила себя увести.
В комнате Мифэнви усадила кузину на пуф у туалетного столика и взялась за щетку для волос. Латоины кудри изрядно отросли с момента ее появления в замке и сейчас спадали едва ли не до пояса. Соломенные. Густые и вьющиеся. Мифэнви не завидовала – любовалась.
