Вздохнув, Честити свернулась калачиком на своей половине, подвинувшись чуть ближе к краю кровати, инстинктивно стремясь к струящемуся из камина теплу, и тут магия Тейна в мгновение ока освободила ее от платья, корсета, сорочки и многослойных нижних юбок. Теперь Честити была обнажена, ее кожа светилась нежной белизной, словно лилия, и рука Тейна предательски задрожала, горя желанием коснуться ее.
Честити снова вздохнула, когда жар от камина поцеловал ее тело, и придвинулась еще ближе к источнику тепла, подсознательно желая большего. Тейн потянулся к ней, позволив своим пальцам пробежать по кончикам ее волос к плечу, а потом скользнуть вниз по ее шее и вдоль лопатки.
— М-м-м… — благодарно промурлыкала Честити. — Какое восхитительное чувство!
Пальцы Тейна оказались у талии и уже ныли от настойчивого желания обхватить эту сочную попку в форме сердечка.
— Твои пальцы дарят мне такие прекрасные ощущения! Твои прикосновения для меня — как волшебство!
Честити спала. Он знал это. Но что-то заставляло его верить, что эти мысли и желания были подлинными. Это были те самые чувства, которые она так упорно скрывала под благочестием и невинностью. «Вот это, — думал Тейн, наблюдая за ней, — и есть истинная Честити». Именно такой она и была, когда не ощущала груза своей добродетели. И Тейн вспомнил о том, что произошло чуть раньше, этим же вечером, когда он стал частью духов, которые Честити нанесла на тело. Она стала чувственной, даже распутной, позволив принцу всевозможные непристойности. С какой легкостью она приняла округлую пробку от флакона духов в свое упругое лоно! Как же это возбуждало — наблюдать за столь порочным действом и мечтать о том, как она точно так же примет в себя его член!
Однажды это произойдет. И Тейн будет наблюдать за этим — с такой же жадностью, как этим вечером.
Определенно Честити, приходившая к нему в своих снах, жаждала постичь суть слияния мужчины и женщины. Словно подтверждая это, она легонько потерлась ягодицами о его пальцы и замурлыкала свое «пожалуйста…».
Нечто непонятное удерживало Тейна от опрометчивого желания броситься к Честити со всем своим пылом. Это нечто побуждало его не спешить, медленно купать свою добродетель в удовольствии, которое, как осознавал темный мужчина-фея, он мог ей доставить. И он решил ласкать пальцами эту гладкую кожу, чтобы пробудить Честити. Возбудить ее, подарить ей наслаждение. И возможно, продемонстрировать ей некоторые из своих самых смелых фантазий. Во сне Честити делалась восприимчивой, податливой. И возможно, эти разделенные украдкой запретные моменты страсти позволили бы ей смягчиться по отношению к Тейну. Кто знает, вдруг в своем пробуждающемся сознании она позволила бы темному принцу заниматься с ним любовью точно так же, как молила его во снах.
— Тейн, — прошептала Честити, скользя своими пухлыми ягодицами по кровати до тех пор, пока они не оказались в месте соединения его бедер, — прикоснись ко мне.
И он уступил ее просьбе. Пробежал кончиками пальцев по ее шее, плечам, вниз по всей длине рук… Легонько, словно перышки, пальцы Тейна пролетели по ее спине, заставляя его восхищаться стонами Честити и мурашками, выступившими на ее бледной коже.
Его руки порхали по телу Честити, и каждый раз принц скользил все ближе к выпуклостям ее грудей, все ниже вдоль ее бедра, позволяя своему пальцу очерчивать форму одной из восхитительных сочных ягодиц. Он играл с Честити, замечая, как она становится все более неуемной и возбужденной.
Тейн дразнил Честити каждым поглаживанием, пока она не перекатилась на спину, побуждая принца прикасаться к ней там, где ей хотелось, — там, где она никогда не решилась бы попросить. Тейн нарочно растягивал свои ласки, прослеживая пальцем очертания ее груди. На его губах заиграла довольная улыбка, когда Честити выгнула спину и потерлась своим бесстыжим розовым соском о его сустав. Тейн отдернул руку, положив ее на бедро Честити. Вздохнув, она приподняла ногу и согнула ее, устроив на бедрах своего любовника так, что ему предстал покрытый золотистыми завитками холмик.
— Пожалуйста… — простонала Честити хриплым от желания голосом. Мурашки уже осыпали ее живот и бедра, ареола сморщилась, а соски налились кровью и теперь были не светло-розовыми, а темно-красными.
— А тебе все мало удовольствий? — произнес Тейн у уха Честити, проведя пальцами по ее колену, прежде чем медленно и нежно скользнуть ими по внутренней части ее бедра, остановившись как раз перед влажными завитками. Честити выгнулась навстречу его руке, и Тейн поспешил отдернуть пальцы, испугавшись, что, если он коснется ее там, все будет потеряно. Но перед мысленным взором вдруг предстала собственная рука, сжимавшая хрустальный колпачок от духов. Помнится, он был так возбужден, дразня ее ласками холодного хрусталя. Он хотел скользнуть внутрь ее пальцами, поглаживая, наполняя ее.
— Тейн… — произнесла она его имя, моля не прекращать любовную игру. — Пожалуйста…
— Доставь себе удовольствие сама, — предложил он, кладя ладонь Честити ей на грудь. — Изучай свое тело и дари ему наслаждение, которого оно так жаждет.
— Я не могу… это не…
— Покажи мне, как ты ласкаешь себя.
Ее щеки запылали ярким огнем.
— Ты уже знаешь.
— Я хочу наблюдать за тобой, — тихо пропел Тейн у виска Честити, и его пальцы снова ласково коснулись ее кожи, успокаивая нетерпеливую жажду страсти. — Зажми свои груди и соски между пальцами и покажи мне, каких нежностей ждешь от меня.
Ладони Честити послушно легли на груди, сведя их верхушки вместе, а большие пальцы принялись кружить над сосками, на глазах превращавшимися в напряженные горошинки. Глаза Честити плотно закрылись, а губы, напротив, распахнулись, испуская тихие судорожные хрипы.
— И что ты чувствуешь?
Хриплый стон оказался единственным ответом, на который была способна сейчас Честити. Тейн улыбнулся, заметив, как она поглаживает груди все быстрее, резче, вызывая в нем потребность скользнуть между ними членом и двигаться вот так, необузданно, забыв обо всех запретах.
— Теперь положи руку на свой холмик.
Тейн видел нерешительность, отразившуюся на лице Честити, слышал ее притихшее дыхание. И все же, поколебавшись, она позволила своему обольстителю взять ее руку в свою и положить соединившиеся пальцы на створки влажного лона. Принц увидел, как резко выпрямился его член от этой соблазнительной картины — собственные длинные пальцы, лежащие поверх ее, потом пальцы Честити, проникающие между складками лона, поглаживая, изучая, кружа в этом сверкающем сладостном меду. Настойчивая потребность поддаться своим желаниям, проникнуть ртом внутрь ее тела, ощутить вкус того, что так решительно отвергало его наяву, с яростью пронзила Тейна. А Честити уже извивалась от сладостной муки, ее бедра медленно, обольстительно выгибались, следуя движениям ее пальца, кружившего над сочащимся влагой лоном.
