И я не могу убежать в Шотландию. Или, по крайней мере, сейчас не могу. Я должна остаться здесь и лицом к лицу столкнуться с моими друзьями — и бывшими друзьями — и навести порядок в том, во что превратился Дом Ночи.
Боже, это так угнетающе. И раздражающе. И утомительно.
Прогремел гром, на этот раз ближе. Это не выход — убежать или спрятаться. Я должна вернуться в школу. Может быть, мне повезет, и Старк на самом деле проспал мой эмоциональный взрыв, и я смогу заползти в постель и еще немного поспать, прежде чем мне придется столкнуться с дерьмовой бурей, которая будет ждать меня, когда зайдет солнце.
Я встала и повернулась, чтобы подняться обратно вверх по каменной лестнице, когда увидела двух мужчин. Они только что вышли из кустов азалии и остановились в верхней части лестницы. Они выглядели потрепанными и даже грязными. Их одежда была словно с чужого плеча. Один из них нес на плече пластиковый мешок для мусора, что делало его похожим на анорексичного Санту. Он и увидел меня первым. Он подтолкнул своего друга локтем и дернул подбородком в мою сторону, ухмыляясь гнилыми зубами. Его приятель кивнул, и они начали спускаться по лестнице.
Вот черт.
Я должна была быстро пойти к Двадцать первой улице. Сделать это было умно — сделать это было безопасно. Я почти что так и поступила, но потом вспомнила, кто я, и разозлилась. Я не какой-то слабый маленький ребенок, которого люди могли бы напугать и которым могли бы помыкать. У меня была близость со всеми пятью стихиями. Я была Верховной жрицей в процессе обучения. Черт, я была почти вампиром! Почему же я не могу побыть в парке в воскресенье утром, и чтобы меня никто не беспокоил?
Вместо того чтобы убегать, я снова села на скамейку. Может быть, они бы просто прошли мимо, сказали «доброе утро», и все. Может быть.
— Эй, девочка, у тебя, э-э, есть лишние денежки? — спросил первый из этих парней, когда они добрались до подножия лестницы.
— Да, мы могли бы потратить немного денег на еду, — сказал второй парень.
Сперва я отвернулась, надеясь, что они пройдут мимо. Теперь я подняла подбородок и посмотрела прямо на них. Их глаза расширились, когда они увидели мои татуировки.
— В самом деле? Вы из какого мира, раз думаете, что для двух мужчин нормально — просить у девушки, одной, в безлюдном парке, деньги? — Говоря это, я чувствовала, что мой гнев снова разгорается.
— Эй, что это с тобой? — сказал парень с мешком для мусора. — Ты вампир. Непохоже, что мы тебя пугаем.
Я знала, они думали, что я — взрослый вампир. Я знала, что заставляло их меня бояться.
Я была этому рада.
— Значит, вы привыкли пугать человеческих девушек, чтобы они дали вам немного мелочи? — Что за придурки!
Второй парень пожал плечами.
— Если девушка не хочет быть напуганной, она не должна находиться здесь одна.
— О, так это вина девушки? — Я задала вопрос как бы гипотетически, но парень с мусорным мешком этого не понял.
— Да, это вина девушки!
— Но мы не станем никого пугать, если они просто дадут нам немного денег.
— И мы никогда не принимаем никаких кредиток, — Мешок-Для-Мусора засмеялся и хлопнул своего приятеля по руке.
— Ты придурок. Вы оба придурки. Как насчет того, чтобы найти работу вместо того, чтобы доставлять девчонкам неприятности?
— За неприятности с девчонками лучше платят, — сказал Мешок-Для-Мусора.
— Я сидела здесь, думая о своих делах. Вы двое должны это запомнить. Вы притащились сюда сами, — я встала. Все мое тело горело. Я очень сильно разозлилась. — Знаете, что? Вам сегодня стоит выбрать другую маленькую девочку для своих заморочек.
— Эй, мы с тобой не заморачивались. Мы просто шли мимо, — сказал второй парень. Он схватил за руку своего друга и начал тащить его прочь.
— Расслабься, девочка. Без обид, ничего такого, — сказал парень с мешком для мусора, посылая мне саркастическую усмешку и сверкая черными, выбитыми зубами.
Так они думают, что ускользнут отсюда и найдут обычную девушку, нормальную девушку, чтобы напугать ее?
Я почувствовала, что мое сердце собирается выскочить из груди.
— Нет! Не сегодня, нет! — Я ударила их своим гневом. Это был сверкающий синий шар света. Он врезался в двух парней, сбив их с ног и отшвырнув их к каменному откосу хребта.
Я тяжело дышала, но чувствовала себя хорошо, от того, что я сделала. Они дважды подумают, прежде чем свяжутся с любой другой девушкой! Уроды!
Гром загремел надо мной, и трезубец молнии нанес удар в центр парка, заставив волоски на моих руках встать дыбом. Именно тогда я и поняла, что сжимаю в кулаке Камень Провидца.
Я моргнула и покачала головой. Подождите, что только что произошло?
Я посмотрел на мужчин. Они все еще были там, лежа в тени каменистой гряды. Они не орали на меня, не отряхивались и не вставали на ноги, и даже не улепетывали прочь, потому что я выбила из них дерьмо.
Я вообще не видела, чтобы они двигались.
Святое дерьмо! Я использовала Древнюю магию, чтобы напасть на двоих людей. Это было так же, как когда я сбила с ног Шайлин. Я сделала это автоматически, после того, как жар моего гнева стал нестерпимым. Но жар не был моим гневом — это Камень Провидца нагрелся, пронизывая мое тело, питаясь моими эмоциями, а затем ударил.
Я отпустила камень и посмотрела на свою ладонь. На ней был выжжен совершенный круг.
Ошеломленная, я огляделась, увидев дым в сердце парка выше меня. В воздухе пахло электричеством и огнем, и я поняла, что молния, должно быть, ударила в дерево, или, может быть, даже в одну из построек в парке. Вудворд-Парк был в огне.
Пожарные прибудут в ближайшее время. И полиция.
Мои колени дрожали, а моя голова болела, когда я побрела вперед, ближе к людям, глядя на две фигуры, распластавшиеся у основания хребта. Один из них застонал. Рука другого дернулась.
Небо разверзлось и начали падать струи дождя, так что я не могла бы сказать, была ли влага водой, кровью или слезами.
Я не думала. Я просто бежала.
Мне не нужно вызывать для себя туман и тени. Гроза скроет меня. Никто не заметил одинокую девушку, бегущую под дождем из горящего парка, тем более что машины скорой помощи и полиция ехали колонной в противоположном направлении.
Я пробежала вокруг школьной стены, войдя обратно через потайную дверь. И продолжала бежать, пока не оказалась внутри конюшни, задыхающаяся и дрожащая. Я пошла в кладовую и взяла чистое полотенце. Завернувшись в него, я пошла вдоль длинной линии стойл, пока не нашла Персефону. Я скользнула в дверь и вошла в теплое, темное стойло. Персефона спала, как обычно это делают лошади, приподняв одну ногу и низко опустив голову, с полузакрытыми глазами. Она почти не пошевелилась, когда я подошла к ней, обняла ее за шею и зарыдала в ее густую, мягкую гриву.
