за руки. И мы были счастливы.
Я в этот момент ощутила чувство глубочайшего спокойствия, неимоверной радости и даже вкрался кусочек сумасшедшинки. Если бы всё зависело от меня, то продолжила бы этот полет вечно. Стремилась бы вперед, в бесконечность…
Да всё равно куда, лишь бы с Игорем.
— Вот это хэппи-эндушка! — прервал полет по бескрайнему космосу ехидный голос Анатолия. — Тянет на Оскара.
— Какой же ты болтун! — возмутилась Наталья. — Может, это поможет тебе хотя бы на несколько минут замолчать.
Наталья тряхнула дредами и впилась в губы Анатолия поцелуем не меньшей горячности, чем у Игоря. Две пары целовались в избе, и от этого Ситранатра почувствовала себя неловко.
— Кхм, ребята! — позвала старая колдунья. — Я бабка старая, поэтому нравы у меня строгие. Вот как поженитесь, так и целуйтесь вволю, а покуда — вон из избы!
Таким словам было трудно противиться, и мы с виноватым видом, но хитринкой в глазах последовали на улицу.
— Извините нас, не могли удержаться, — сказал Игорь.
Мои глаза удивленно распахнулись.
— Ты можешь говорить нормально? Скажи ещё чего-нибудь?
— Да что говорить-то? Давай завтра сходим в кино? — поднял бровь Игорь.
«Будь же неудачливой до тех пор, пока не обретешь первого поцелуя любви» — пришли на ум слова Грюзельдины, сказанные в сердцах. — «Дополняю заклинание тем, что ты будешь на подобном языке разговаривать вплоть до того же поцелуя!»
Неужели только что произошел тот самый поцелуй?
Надо проверить. Я подняла с пола ложку и бросила её Анатолию:
— Лови!
Анатолий поймал ложку. Неумело, едва не выронив, но поймал!
Я с облегчением выдохнула — проклятие снято и теперь я свободно могу разговаривать на нормальном языке даже тогда, когда Игоря не будет рядом. И проклятие неудачи снято!
Я вышла следом за спутником во двор.
Звезды уже высыпали на темнеющий небосвод и теперь перемигивались, словно намекая нам, что они знают главную тайну, но вряд ли это откроют. И вряд ли кому расскажут о том, что здесь произошло.
— А где Андронатий? — спросила Ситранатра.
— Домой отправился. Его Любавушка с Ладославушкой ждут, — тихо сказала Грюзельдина.
Старушка взглянула на неё, посмотрела на Манюринду и вздохнула.
— Значит, нам и в самом деле придется отправиться в другое место. Не сможете вы справиться с собой, дорогие мои. А ещё одну подобную карусельку я вряд ли переживу.
— Матушка, нам всё равно куда, главное — с тобой! — откликнулись Вера и Белоснежа.
— Да, матушка, главное — мы с тобой! — поддержали Грюзельдина с Манюриндой.
— Дети мои, — растрогалась старушка, раскрыла объятия, а четыре девушки аккуратно обняли её в ответ.
Анатолий хмыкнул:
— Ладно, пусть и без фейерверков, но по душевности финал вроде выдержан на твердую четверку. Все довольны, все счастливы, можем расходиться по домам. Ох, как я залезу в ванну, а потом на маникюр с педикюром… Да вообще на неделю в косметическом салоне пропишусь. Ну да, надо же мне как-то нервы восстанавливать.
— Ох и болтушка ты! — сказала Ситранатра, когда освободилась от объятий дочерей. — Может, так и оставить тебя курлыкать?
— Не надо, я больше не буду! — тут же поднял руки вверх Анатолий.
— Я им сама займусь, — подмигнула Наталья старушке и обняла Анатолия за плечи.
— Ну, тогда я за него спокойна, он в надежных руках. Сейчас скажешь вот это заклинание, — старушка прошептала Игорю на ухо заветные слова, — и отправитесь домой. А мы тоже потихоньку отправимся. Правда, дочки?
— Да, матушка! — хором ответили четыре девушки.
Пришельцы из будущего обнялись с каждой ведьмочкой и взялись за руки. Девушки и старушка зашли в избу.
— Отправляемся домой, — сказал Игорь и начал шептать заклинание.
Окружающая местность начала мутнеть и расплываться. Последние слова, которые я услышала, были словами Анатолия:
— Крутятенько! Избушка поднялась на куриные ножки и побежала к лесу. Вот это спецэффекты!
«Не удивлюсь, если скоро начнут делать фильмы,
в которых ядерная война испепеляет род человеческий
— но в финале У ВСЕХ ВСЁ В ПОРЯДКЕ…»
Харуки Мураками
Состояние невесомости пропало, и в пятку вонзился острый камешек. Я тут же распахнула глаза и удивленно заморгала. Где я? Знакомые очертания подсказали, что я находилась на улице Крупешина и стояла на асфальте в одной кеде.
Да уж, вряд ли можно было подобрать более странное сочетание — короткое черное платье для вечеринки и спортивная обувь, вернее, одна из пары, вторая куда-то бесследно исчезла. На плече ещё качалась сумка. Это показалось немного непривычным после сарафана и паранджи.
Однако, не это смутило меня. Нет. Я определенно здесь была и стояла как раз под этой липой, когда…
— Спасите! Насилуют! — раздался знакомый голос, а следом послышался торопливый топот.
Я обернулась. Неужели де жа вю? Или это снова какая-то игра времени?
Ко мне мчался огромными прыжками…
Игорь?
Да, без сомнения, это его рыжие кудри трепетали на ветру. А за Игорем летел тот самый полицейский, которого потом превратили в попугая. Свистов? Вроде бы такой была его фамилия.
Я быстро взглянула в другую сторону. Так и есть — с другой стороны ко мне неспешно подходила Грюзельдина, или Галина Кирилловна. Уже не молодая девушка, а седовласая старушка в платке.
Я вернулась в тот самый момент…
— Помогите, маньяки в городе! — вновь закричал Игорь.
— Я тебе сейчас покажу маньяка! Держите его! — орал Свистов, пытаясь догнать быстроногого молодого человека.
Вот ещё несколько прыжков и Игорь меня схватит…
— Милая, если надо мной сейчас надругаются, помни — я всегда любил борщ! — крикнул Игорь и впился в мои губы поцелуем.
Но если я была ошарашена в первый раз, то теперь я знала, чем всё закончится, поэтому обхватила Игоря за плечи, а после и вовсе запрыгнула на молодого человека.
Я повисла на нем, как ленивец на ветке эвкалипта. Я не отрывалась от суховатых губ и не позволяла отшвырнуть меня, как в прошлый раз. И в то же время так тепло стало в груди, а по телу побежали мурашки удовольствия…
Игорь сначала удивленно уставился на меня, которая по всем канонам должна была растеряться и послужить преградой преследователю. Но за те несколько мгновений, которые оставались до приближения Свистова, в его голубых глазах мелькнуло узнавание.
— Олеся! Любимая! — воскликнул Игорь и тут его за плечо схватил подбежавший Свистов.
— Попался, стервец! — просипел покрасневший мужчина и тут же застыл, превратившись в подобие восковой фигуры из музея мадам Тюссо.
Причина такой перемены улыбалась рядом и стряхивала с узенькой ладошки остатки белого порошка.
— Кхм, ребята! — откашлялась Грюзельдина и
