– теперь пустота. Холодная, неуютная. Она не болела, просто пульсировала в такт биению сердца. Боль… Боль вообще прошла. То, что мучило волка, исчезло вместе с ним. Его тоска по самке, по своей паре, его отчаяние – все это ушло, оставив после себя измученное умиротворение. Остался только я и моя любовь к Тане, проникшая в каждую клеточку, занявшая освободившееся место, заполняющее все вокруг. С каждым мигом становилось легче, спокойнее, и мой шаг становился быстрее, увереннее.
Таню дожидался, сидя лавке возле магазина. Откинувшись на жесткую спинку, сидел, прикрыв глаза. Думая, привыкая к новым ощущениям, подстраиваясь под себя нового.
– Привет! – раздался голос рядом со мной.
От неожиданности вздрогнул, взглянув на нее удивленно. Как она подошла незаметно? Я не услышал ее, не почувствовал, не уловил притягательного запаха.
Ничего.
Неудобно, неуютно. Так странно. Впервые в жизни чувствуя себя беспомощным, без привычной брони. Эх, чувствую, ждет долгий путь, чтобы привыкнуть к этому. Таня справилась, и я смогу. Ради нее, ради нас.
– Привет, – тихо, едва улыбаясь.
Она улыбнулась в ответ, но улыбка вышла натянутой. Катастрофу внутри не удалось спрятать. Таня ее заметила, уловила, подойдя ближе, с тревогой заглянула в глаза.
– Что случилось? На тебе лица нет, – родной голос трепетал от волнения.
– Все хорошо.
– Ты врешь! – произнесла упорно, присаживаясь рядом со мной.
– Нет. Все действительно хорошо. Лучше не бывает.
– Руслан! – сжала мою руку.
Моя девочка, она чувствовала меня, видела насквозь, чувствовала мое натянутое состояние.
– Я остаюсь с тобой, Тань, – произнес твердо, – здесь… или где захочешь.
– Руслан, – простонала она, – ну как? Как ты останешься? У тебя другой мир, другие дела. А я не вернусь туда никогда. Что ты будешь делать? Разрываться на две стороны?
Больше нет. Все ненужное я от себя уже оторвал и выбросил.
– Нет. Я остаюсь здесь с тобой. Никаких двух сторон.
– Правда? – скептично губы поджала, будто с несмышленышем общалась. – Как же твоя стая?
– Теперь это стая Кирилла. Я сделал его альфой, – признался просто, а она огорошено посмотрела, в недоумении хлопая глазами.
– Что? Как? – осеклась, ладонью рот зажав, на глаза слезы навернулись. Она все поняла. – Что ты натворил? Что ты наделал? Руслан…
– Я решил нашу проблему, – равнодушно пожал плечами.
– Зачем?! Зачем ты это сделал? – ладонями обхватила мое лицо, склонилась близко, лбом в мой упираясь.
– Я не мог иначе.
– Мог! Ты мог спокойно жить дальше, быть самим собой, жить нормальной жизнью…
– Таня, – сжал ее руки, – быть самим собой я могу только тобой. И нормальной жизни без тебя быть не может.
– Руслан… – простонала она, прикрыв глаза, и с ресниц сорвались крупные слезы, – ты пожалеешь об этом.
– Никогда, – ответ прозвучал твердо, – я выбираю тебя.
Она плакала, сидя напротив меня, горько всхлипывая и растирая слезы по щекам, а я прижимал ее к себе, пытаясь утешить.
Татьяна
– Руслан, – окрикнула мужа, сидевшего на корточках рядом с Марусей, – принеси, пожалуйста, еще воды!
– Сейчас, – он подошел ко мне, взял ведро с грязной водой, не удержавшись, щипнул меня за зад.
– Перестань, – со смехом отмахнулась от него, – я сейчас свалюсь.
– Не переживай, поймаю, – подмигнул он и пошел в дом, а я продолжала натирать окна до блеска.
Майский день выдался на редкость погожим. Солнце яркое, но ласковое пригревало землю, свежая листва нежно шелестела, танцуя под легким ветерком, а толстый шмель по-деловому урчал над веселым одуванчиком.
Мы переехали в этот дом три года назад, когда Руслан, перечеркнув свое прошлое, отказался от всего и перебрался в маленький прибрежный городок, ко мне. Первое время мы жили на той маленькой квартирке, которую я снимала, но буквально через пару недель он пришел домой со словами «собирайся» и протянул мне ключи.
От нашего нового дома.
На тихой улице, в стороне от «оживленного» центра. Двухэтажный, кирпичный. Совершенно обыкновенный, с треугольной крышей и погребом, но мне он показался самым лучшим местом в мире. По вечерам, сидя в беседке, можно было услышать шум прибоя, а ночью, когда маяк работал, его темный остов загадочно мерцал над городом.
Мы с Русланом пропали для всего мира. Для стаи, для всех остальных. Только вдвоем, и больше никого не нужно. У нас была новая жизнь обычных людей. Горести, радости, достижения и неудачи. Я боялась, что такая простая жизнь быстро ему надоест. Он захочет вернуться, начнет жалеть о том, от чего отказаться ради меня. Но Руслан удивил. Бекетов был доволен и ни о чем не жалел. Он выбрал меня, а все остальное оказалось неважным.
Спустя несколько месяцев я забеременела, и он сделал мне предложение. Снова. Второй раз. Если честно, я не хотела за него замуж. Мне и так было хорошо, а после того, как наш первый бак закончился полнейшим крахом, не было никакого желания наступать на те же грабли еще раз. Мне казалось, что и так все неплохо. Живем вместе – чего еще надо? Любим друг друга. Мы и так семья, зачем нам очередной штамп в паспорте? Он ничего не поменяет. Почему-то казалось, что, наоборот – станет только хуже. После всего пережитого я стала суеверной. Но у Руслана были другие планы. Он буквально проходу мне не давал, каждый день наседал, пока, в конце концов, не убедил сказать «да».
И я об этом не жалела. Второй заход оказался гораздо удачнее.
Маруську я рожала в соседнем городе. Там был роддом, в отличие от нашего захолустья. Десять часов мучений, и у меня в руках оказался недовольно кряхтящий ребёнок, перевернувший мои представления о любви, о том, что на самом деле важно. Прекрасная, голубоглазая малышка.
Сейчас, спустя несколько лет, я уже без страха и содрогания оборачиваюсь назад, смело смотрю в глаза своему прошлому. Раны, казавшиеся смертельными, уже дано затянулись, от них не осталось и следа. И вся та жизнь в Черных Тополях, стая, оборотни, страшная ночь в лесу казались чем-то нереальным, подернутым призрачной дымкой. Словно и не было этого, словно мне все приснилось.
Обернувшись, посмотрела на дочку, сидевшую под большим зонтом в песочнице. Она строила куличики, а потом ломала их. И снова строила, высунув от увлечения язык. Вся такая деловая, занятая. В такие моменты она становилась копией своего отца, когда тот был на чем-то сосредоточен.
Вскоре вернулся Руслан с ведром чистой, теплой воды, и я продолжила намывать окна, напевая себе под нос незатейливую песенку и поглядывая на мужа с дочерью.
Маруся еще немного поковырялась в песке, а потом, отбросив в
