— Да, я поняла тебя. — кивнула я.
— Вот и хорошо.
— Завтра мы заберём Максима, а то ты, наверное, уже устала от него.
— Да сил уж нет разыскивать его по всем дворам и соседям. Вечно уедет куда-то на велосипеде на весь день и телефон не возьмёт. — посетовала мама на внука.
— Ничего, с сентября пойдёт в школу, будет не до забав.
— Вы были не такие: скажешь не убегать далеко, так вы и играете возле дома. А тут… что и растёт…
— Да не переживай, он же мальчик, почувствовал свободу в деревне, вот и отрывается.
— Мне вот хочется внучку. Может, Светка родит…
Я собралась с мыслями и выпалила:
— У меня задержка уже четвёртый день.
— О… Дилану уже сказала?
— Нет, что ты! Я и не собираюсь ему говорить, на следующей неделе он ляжет в клинику на два месяца минимум, не хочу, чтобы его что-то тревожило… Если честно, мне не нужен второй ребёнок, мама, у меня просто не хватит сил.
— Ты совсем сдурела? — громко возмутилась она. — Ты что такое говоришь?!
— А куда мне второго? Я и с одним-то еле справляюсь, ещё Дилан серьёзно болен. У меня нет гарантий даже на завтрашний день, понимаешь?
— В любом случае, ты не имеешь права решать этот вопрос в одиночку, ты обязана обо всём рассказать мужу.
— Не сейчас. Пускай сначала вылечится. Потом поговорим. Только не вздумай проболтаться ему.
— Ох, дочь, не нравятся мне твои намерения, но поступай, как знаешь, это твоя жизнь, я больше вмешиваться не буду, хватит с меня ваших драм.
— Ага. Света не звонила? — сменила тему я.
— Звонила, сказала, что они вернутся в четверг или пятницу. Займутся покупкой жилья, на выходные обещали приехать сюда.
Мы сделали большой круг по посёлку, спустились к пляжу, затем вернулись домой. На кухне горел свет: значит, кто-то проснулся. К моему удивлению, за столом я обнаружила их обоих, мама тоже немало удивилась.
— Что это вы тут делаете? — поинтересовалась я.
— Это вы где были? — с вызовом спросил Максим.
— На улице. Мама с бабушкой не могут сходить погулять? Иди, раздевайся, расстилай постель, ложись.
— А ты?
— Я лягу чуть позже. Давай, марш обратно в кровать, времени почти полночь.
Максим надулся, что ему не дали посидеть со взрослыми, но ушёл спать. Мама выпила стакан воды и сказала, что тоже будет ложиться, спросила, где мы будем ночевать, я ответила, что на чердаке.
Нас с Диланом оставили одних. Я подошла к нему, обняла за плечи.
— Как ты себя чувствуешь?
— Как будто принял наркотик. — признался Дилан. — Приснился странный сон, а когда я открыл глаза, тебя уже не было.
— Утром ты встанешь с ясной головой, это травка так действует. Идём наверх?
Мы поднялись на чердак, я спросила, говорили ли они о чем-нибудь с Максимом, Дилан ответил, что перебросились парой фраз. Это обрадовало меня, хотя я понимала, что от пары фраз до родственных или хотя бы нейтральных отношений ещё целая пропасть. Меня по-прежнему пугала мысль, что вскоре нам предстояло жить втроём.
Несмотря на ночь и свежий посвистывающий ветер, под крышей было значительно жарче, чем на первом этаже, мы спали под одной простынёй.
Утром я показала Дилану старый семейный фотоальбом, в котором была потёртая чёрно-белая фотография, где он, ещё будучи мальчишкой, держит на руках годовалую меня. Дилан сначала не поверил, пришлось спуститься вниз, чтобы мама подтвердила, что это правда. Он улыбался, но глаза его при этом оставались настолько грустными, что мне казалось, будто ему всё время хотелось плакать. Возможно, это были всего лишь мои домыслы.
День обещал быть жарким, мы решили выехать пораньше, пока солнце ещё не в зените. У всех было приподнятое настроение, мы позавтракали за одним столом и начали собираться. Пришлось забрать гору Максимкиной одежды, велосипед и другие игрушки, багажник был забит до отказа. Сам Максим бегал по огороду и собирал крыжовник себе в рот.
Я остановилась, чтобы запомнить этот момент: мы были так похожи на нормальную благополучную семью, суетились, что-то планировали… Мама была права: главное — беречь друг друга, прилагать все усилия, чтобы сохранить своё хрупкое счастье.
На заправках Максим выпрашивал что-нибудь купить, причём раньше я не замечала за ним подобного поведения. Вероятно, так он пытался компенсировать обещание, которое вынужденно дал мне по поводу Дилана, решил, что имеет право крутить мной, как ему вздумается. Я не стала долго терпеть, поставила его на место, ещё раз подумав при этом, что и одного ребёнка мне вполне достаточно.
Однако вскоре мысли о воспитании сына пришлось откинуть в сторону: дверь в мою квартиру кто-то взломал, причём взломал умело, почти не оставив следов. Я просто вставила ключ в замок, а он уже был открыт.
— Чёрт! — выругалась я и посмотрела сначала на Дилана, потом на Максима. — Останьтесь пока здесь, я войду.
В квартире, разумеется, никого не оказалось, только выпотрошенные шкафы и ящики, перевёрнутые вверх дном. Ничего не пропало, даже золотые украшения из шкатулки. Видимо, искали не деньги.
— Ты можешь хотя бы предположить, кто это был? — спросил Дилан.
— Могу. Не волнуйся, тебя это не коснётся.
— Что значит, не волнуйся?! — повысил голос он. — В твой дом врываются, роются в твоих вещах! А если бы вы в это время были дома?
— Да брось, они просто собирали информацию и не сунулись бы сюда, пока мы дома.
— И ты так спокойно отнесёшься к этому? — уже закипал Дилан. — Диана, кто-то всерьёз хочет навредить тебе! Ты проигнорировала появление Захара, теперь и это для тебя пустяки?
— Да. Привыкай, дорогой мой, жизнь со мной лишена покоя. А насчёт Захара — забудь, он мелкая сошка, думаю, в ближайшее время мы вряд ли увидим его.
— Может быть, переночуем сегодня у меня? — предложил Дилан.
— Нет необходимости. Я сейчас приберу беспорядок. Максим, выложи, пожалуйста, вещи из своей сумки. — мои намерения вызвали у Дилана негодование, но он пока молчал, видимо, пытался сформулировать свою точку зрения. — Видишь ли, все документы и даже ноутбук я взяла с собой, поэтому они ничего не нашли, кроме тех фотографий на полке, а значит, будут искать другие пути получить информацию.
— Что им нужно от тебя?
— Не знаю. — соврала я.
Разумеется, я была готова к тому, что после смерти старикашки тонкая красная нить приведёт его людей ко мне. Возможно, события, произошедшие на даче Игоря Евгеньевича Хамова, были записаны на камеру, а это значит, у этих людей имелся компромат на меня.
То, что мой адрес легко нашли, означало, что у этих людей есть доступ к базам данных ЖКХ: переезжать и прятаться бесполезно. Почему-то в этот раз у меня не было страха, только интерес, зато Дилан не понимал моего полного спокойствия:
— Ты должна сообщить верховным, что за тобой ведётся слежка. — настаивал Дилан.
Про себя я отметила, что он хорошо осведомлён о структуре правления клана, но удивления не выказала.
— Чуть позже. По-моему, ты чересчур взволнован. — упрекнула я его и тут же поспешила отвлечь. — Милый мой, я со всем разберусь сама, твоя задача — как можно скорей поправиться.
— Такое чувство, что тебя не учит то, что происходит с тобой. — произнёс он так, как будто помнил наше прошлое.
— Просто в этот раз действительно ничего серьёзного. — я поставила ударение на слове «действительно». — И хватит об этом.
Я сделала уборку дома, затем сфотографировала дверной замок со всех сторон, сделала замеры и пошла в магазин покупать новую личинку. Вечером Дилан долго возился с заменой замка, но всё-таки поставил. Я прекрасно видела, что ему очень трудно возвращаться к нормальной жизни, вспоминать, как делается то или это. Старательный от природы, он не отступался, пока у него не получится. Хоть что-то осталось от прежнего Дилана.
Максим закрылся у себя в комнате с моим ноутбуком, видимо, в знак протеста против присутствия у нас дома Дилана.
Все всё видели и понимали, но говорить об этом было бы всё равно, что бить по больному месту. Я сделала ставку на время: некоторые вещи не исправляются в один миг, а собираются по крупинкам.
