был другой объект — Яр. Но я поняла, что легко могу оказаться на его месте. Я не выдержу, когда Яра начнут резать у меня на глазах…
Оцепенев от ужаса перед собственным бессилием, я наблюдала, как они собираются вскрыть моего любимого.
Из клетки по соседству вдруг начал кричать сын Яра.
— Папа! — человеческий крик упал до рычания, словно парень не владел голосом. Амин неожиданно бросился на прутья, ударил открытыми ладонями и заорал, выпуская свой сумасшедший гнев.
Спина Артура закрыла смотровой стол. Я не сразу поняла, чего оборотни взбеленились. Они чуяли кровь. Артур сделал первый надрез, и зверье сходило с ума от этого страшного аромата.
Лика неотрывно смотрела на стол, туда, где по моим прикидкам находилась голова Яра.
— Перестаньте! — заорала я, сообразив, что все кончено, Артур начал работать. — Хватит!
Кричала я отрывисто. Голос — последнее оружие, что у меня осталось. Я металась вдоль решетки, как остальные пленники, и пыталась найти выход.
Только его не было. Ни в прямом, ни в переносном смысле.
Не было!
— Нет! — заорала я, давясь слезами, и кинулась на холодные прутья, как Амин.
Лика косо взглянула на меня. По помрачневшему лицу видно — ей самой не по душе происходящее. Но волчица не просила Артура прекратить. Яр ей нравился, но гипотетическая власть над оборотнями ей нравилась больше.
А может, она хотела поквитаться за то, что ей когда-то отказали.
Вдруг Артур остановился.
— Мне это не нравится, — он приподнял скальпель, и полоса металла вспыхнула под светом дневных ламп. — Пульс изменился.
— И что? — требовательно спросила Лика.
Я затаила дыхание, ловя каждое слово.
— Он не должен меняться, — задумчиво сказал он. — Что-то пошло не так.
Артур не понимал, что происходит с Яром. Химик — это не врач. И хорошо, что он это выяснил до того, как выпотрошил Яра заживо.
— Его придется привести в себя, — решил Артур и отложил скальпель. Я тихо выдохнула и без сил повисла на решетке. — А когда мы сможем контролировать работу нервной системы, попробуем еще раз.
— Как скоро? — уточнила Лика.
— Прямо сейчас, — пожал он плечами. — Откажемся от препаратов и всё.
— Без анестезии? — недоверчиво спросила она.
— Придется, — хмыкнул Артур. — Попробуем зафиксировать.
Они деловито обсуждали, как будут вскрывать его, а по моей спине пробегали мурашки.
Я этого не вынесу.
Когда ты в руках маньяка-садиста, даже маленькая передышка — счастье.
Я устало стерла холодные слезы со щек. Что-нибудь придумаю. Обязательно придумаю… Но как бывает в такие моменты, в голове была абсолютная пустота.
— Ненавижу! — раздался полузадушенный вопль.
Амин снова бесновался. Хрипел, обезумевший от ярости и ронял хлопья пены изо рта. Он так сильно ненавидел Артура, Лику, всех вокруг — даже близких, что был готов кидаться на решетку и грызть прутья зубами.
Настоящий бешеный зверь. Эта ненависть пугала на первобытном уровне.
Он перекидывался на глазах — и Артур спокойно наблюдал за этим. Лика испуганно прижала ладонь ко рту, глядя, как оборотень истекает слизью и сукровицей на стальной пол клетки. Лицо бугрилось, мышцы двигались под кожей. Он еще не стал зверем, но очень спешил.
— Ты сказал, он не перекинется без приказа!
— Бывают осечки, — равнодушно ответил Артур и вернулся к столу с лежащим Яром. — Он мне пока не нужен, Лика.
Они отвернулись от Амина, а я не смогла.
Верхняя челюсть искривилась, меняясь, чтобы вместить новый комплект зубов. Не справляясь с болью, Амин бросился на решетку, челюсти со скрежетом и стуком сомкнулись вокруг одного из прутьев. Он грыз металл с хрипом, глаза горели от слепой ненависти.
— Я тебя убью! — хрипло проорал он. — Сожру с потрохами! Ненавижу!
Кого, Амин не уточнил. Думаю, всех нас.
От этого зрелища сложно было отвести глаза.
Артур наклонился — стол был двуярусный, а на нижней полке были сложены разные медицинские принадлежности. Помимо них там лежала сложенная черная пленка — такая же, какая накрывала клетку Ярцева-младшего.
Он схватил хрусткую пленку, и я перестала дышать: под ней обнаружился дедов «вепрь». Ружье я узнала мгновенно. Кто-то из них забрал его, как трофей. Амин? Сам Артур? Или его подручные?
Полированный темный приклад тускло блестел под ярким светом. Вряд ли заряжено, но рядом стояла коробка патронов. Тоже из нашего дома.
Артур флегматично подошел к клетке с беснующимся Амином и набросил пленку. Чтобы закрыть ее полностью пришлось повозиться. Зато крики стали тише и реже. В темноте кричать было не так интересно. А может, у пленки есть секрет. Потому что если она ограничивает доступ воздуха — особо не поорешь. В соседней клетке тоже что-то зашелестело — Ярцев-младший пытался избавиться от чехла.
Артур вернулся к столу.
Какое-то время он колдовал над Яром, отчетливо звякнула использованная игла. Этот маньяк отошел и занялся какими-то делами на стеллажах.
Я увидела Яра полностью. Неподвижен, но бока подрагивали, раздувалось горло — он медленно приходил в себя.
Плавно расслабилась и опустилась верхняя губа, закрывая клыки. Тело еще как у мертвого, но дыхание стало глубже. Он отмирал, словно выходил из стазиса. Задняя лапа дернулась, мышцы бедра сократились, и она болезненно поджалась. По телу волнами прошла дрожь. Дернулись, как от тока передние лапы и Яр попытался поднять голову.
Он издал странный полу-хрип и рванулся, едва не свалившись со стола. Голову держал полубоком, она запрокидывалась — мышцы шеи были перенапряженными, как от спазма. Язык вывалился из пасти.
Я с ужасом смотрела на странное существо, которое копошилось на столе, пытаясь встать.
Расфокусированный взгляд остановился на мне.
Зверь выглядел не так, как я ожидала.
Как я уже говорила — это не обычный леопард из зоопарка. Помнит ли он меня? А если да, то лицо или запах? Тепло моих рук? Что там у него, в сердце — человеческое оно или нет? Остались ли у него ко мне чувства?
Поможет ли мне Яр или я враг, как и все?
Его глаза были глазами животного: настороженные, умные, но настоящего интеллекта в них не было. Но чем дольше он смотрел, тем отчетливей я понимала — там что-то осталось… Воспоминания, эмоции — он меня узнал.
Яр неловко встряхнулся и редкая, сухая как от пыли, шерсть, встала дыбом. Он облизнулся и привстал, еще плохо владея телом. Шея испачкана кровью, но ранен он не сильно — просто разрез на затылке.
— Яр, — позвала я, не понимая точно, помнит ли он меня.
Я думала, он спрыгнет. Но тело хищника подобралась на столе — он будто готовился
