расстегивать кожаную перевязь на ее латном рукаве. Арон и раньше замечал, что в отличии от других сестер, ограничивавшихся только позолоченными наручами, Далия носит полный плечевой доспех. Но он не придавал этому значения, разумно полагая что это связано со специализацией воина. Однако, был оказывается и подвох.
Когда Далия закончила с пряжками, она нехотя стянула свою броню. Под ней был не слишком изящный рукав из толстой ткани, прошитый грубыми нитками. Она протянула руку Аделине, чтобы та помогла его снять. То, что предстало взору Арона, заставило его сердце сжаться. Плечо прекрасной девы, часть груди, и вся рука до запястья была изуродована ожогами и ужасными застарелыми шрамами. Далия, сжав зубы, отвернулась.
– Это сделали люди… – пояснила Аделина. – Далия, самая добрая из нас. Она всегда вела переговоры с людьми. Отец поручил ей заниматься торговлей. Но она слишком доверилась им, и вот что из этого получилось.
– За что? – коротко спросил Арон.
– Всему виной золото, им всегда мало… Ее взяли в залог и пытали чтобы мы приносили больше и больше. Пока Далия, наконец, не вспомнила кто она есть. Они быстро получили по заслугам, но, оставили о себе хорошую память.
– У вас ведь хорошие лекари?
– Да, но нужно было делать все сразу. А она провела в плену не один день. Восстановили что смогли. Теперь ты понимаешь почему она тебя избегает?
– Да. – Арон коротко кивнул. В его голове уже созрел план действий. – Вот только я не совсем человек. И уж точно не из этого рода племени.
Арон вспомнил, что говорил ему отец при их последней, астральной встрече. Взрыв мозга, который он обещал – не произошел. Но именно сейчас в этот момент пришло понимание и уверенность, которых раньше не доводилось испытать.
– Можно? – Арон протянул руку.
Далия испуганно глянула на сестру, но та кивнула уверенно.
Получив доступ к телу, Арон вздрогнул, но руку не отпустил. Боль пронзила его тело в тех же местах, где шрамы были у девы. Его организм начал было их лечить, и Арон прервал этот процесс мысленно. Далия почуяла неладное, и поспешила отдернуть руку. Но кузнец не дал. Ее удивило сколь мягко и столь же сильно он удерживал ее ладонь.
Арон ощутил знакомое покалывание в пальцах. Такое же он чувствовал, когда передавал свои жизненные силы сыну. Долго не думая, он дал волю потоку, стремившемуся попасть в тело Далии. Не став гадать, он решил посмотреть, что будет.
Мягкое свечение, едва заметное при свете дня, словно северное течение под прозрачным льдом, заструилось под ее кожей. Сначала было тепло. Далия с недоумением смотрела на то, как рубцы на ее теле наполняются светом. Было даже забавно. Потом мягкий свет сменился пульсацией, которая отдавалась в кончиках пальцев. Шрамы заныли с новой силой, а руке и груди стало уже горячо. Вскоре свет в теле ее полыхал, высвечивая вены и мелкие кровеносные сосуды. Казалось, под кожей бушевал настоящий пламень. Далия застонала от боли, и попыталась вырваться, но Арон ее не отпускал. Лицо Аделины исказилось гримасой боли, и она попыталась помочь сестре. Но Арон одарил ее таким взглядом, от которого ноги у людей подкашиваются. Она уже видела на примере собственного отца, к чему приводит гнев этого человека. Да и человека ли?!
Минуту спустя, Арон разжал пальцы. По лбу его струился пот, вены вздулись. Ощутив свободу, Далия попыталась взлететь, но этого у нее не получилось. Тогда, оставив свои вещи, она бросилась наутек бегом, вцепившись в израненную руку.
– Интересно, это всегда будет так болезненно? – Буркнул Арон себе под нос.
Вспомнив, что не один, он обернулся. Аделина стояла рядом в полном оцепенении. В ее расширенных зрачках застыл страх. Арон помахал рукой перед ее лицом. Очнувшись, она попятилась назад.
– Тихо, тихо…. Ничего плохого не случилось.
Арон взял ее за талию и подтянул к себе. Грозная валькирия была бледна, холодна, и дрожала словно осиновый лист. Кузнец прижал ее чуть сильнее и погладил по спине.
– Прости, я не хотел тебя испугать. Я не буду больше так делать. – пообещал он.
– Что это было? – прошептала она дрожащим голосом.
– Моя жизненная сила. Ты разве не видела это раньше? Я просто немножечко поделился, – ответил он тихо, почти нежно.
– А так разве можно?
– Похоже, теперь можно. И это было больно. – признался кузнец.
– Тебе тоже? – удивилась она.
– Да, причем весьма. Разве по мне не видно?
– Я к этому, наверное, не смогу привыкнуть, – всхлипнула Аделина. Ее страх начал выходить слезами.
– Ну вот и ладно, – вздохнул кузнец облегченно. – Тебе уже лучше?
– Да, немного.
Кузнец продолжал поглаживать Аделину по спине, до тех пор, пока она не перестала дрожать. Потом мягко взял ее запястья и поцеловал холодные руки. Этот жест удивил Аделину. Раньше так никто не делал. Разве что отец, когда-то очень давно. Еще в детстве.
– Аделина? У меня есть к тебе просьба.
– Да? – она вздрогнула, услышав свое имя.
– Проведай свою сестру сегодня. Боюсь, сделав больно, я окончательно испортил с ней отношения….
– Это точно… – вздохнула она, подбирая с земли часть доспеха сестры. – И меня перепугал насмерть. Наверное, не усну сегодня.
– Мне стоило подумать дважды прежде, чем что-то делать. Но, уже ничего не поправить. Прости… клянусь, я больше никогда не сделаю тебе больно.
– Ладно, – улыбнулась могучая Аделина и потрепала кузнеца по голове, – Не нужно давать такие серьезные клятвы. И потом, грань между болью и удовольствием едва различима.
Когда плечи и лицо Аделины вновь порозовели, и она окончательно взяла себя в руки, они расстались. Вечером того же дня, Арон все рассказал Сольвейг. Она, конечно, удивилась, но восприняла новости спокойно. Продолжая кормить малыша грудью, она внимательно выслушала рассказ Арона. И посоветовала ему самому успокоиться.
Какое-то время они просто молчали, наблюдая за тем, как сладко засыпает их дитя. Осторожно забрав его у Сольвейг, Арон уложил сына в ясли так, чтобы тусклый свет не попадал ему в глаза. Потом, пристроив голову на колени своей бестии, он наконец, вытянулся во весь рост.
– Так значит… осталась только Далия? – уточнила Сольвейг.
– Да. Но, похоже, я все испортил своими фокусами.
– А что ты хотел сделать?
– Не знаю. Облегчить боль….
– Получилось?
Арон пожал плечами.
– Хочешь, я поговорю с ней? Я бываю очень убедительна, когда нужно.
– Нет! – вздрогнул Арон. – Не стоит. Аделина сама поговорит с ней.
– Я пошутила, – призналась Сольвейг.
– Не смешно… – буркнул Арон.
– А как тебе вообще мои сестры?
– В каком смысле? – не понял он вопроса.
– Во всех смыслах, дорогой, –
