ним мутным взглядом. Затем натолкнулся на такой же мутный взгляд эльфа, икнул и засобирался на выход. И не домой, как можно было подумать, а на второй круг. Была у него парочка приятелей среди звёзд, с которыми поболтать по душам одно удовольствие. Поболтать, перетереть впечатления, пожаловаться на жизнь, поделиться опасениями.
Будучи всё ещё под градусом, Хёк прибился к одному из своих знакомых и выложил ему то, о чём стоило бы помалкивать.
— У двух наших мемберов, — бормотал он, — у Кю и Пелагеи интрижка. Я знаю это, но никак не могу поймать их на горячем. Они делают вид, что ничего нет. Но меня не проведёшь.
Хёк склонял голову на согнутый локоть, и пузатая бутылка из желтоватого стекла — наполовину пустая — искажала отражение его лица, словно бы выдавая его истинную сущность.
Исподтишка его фотографировали фанатки. Они выследили Хёка в эдакую рань и вслед за ним пробрались в бар, чтобы засесть там в тени и всё-всё подслушать.
Сплетни разлетелись по городу практически в тот же вечер. Кю, Ши, Рё и остальные, включая Пелагею, пока не подозревали об этой бомбе замедленного действия и, посиживая в общей гостиной, составляли списки того, что нужно взять в мировое турне.
— С ума сойти! — сотрясала воздух Юлиана. Она сгорала от нетерпения и была единственной, кто мельтешил по гостиной. — Я плавала только по Глубокому морю и посетила всего несколько захудалых стран. А тут настоящее путешествие вокруг света! Хорошо, что вы разрешили ехать и менеджерам тоже. Ух, как хочется побывать в пустыне! И у водопадов. И…
— Нам понадобятся лекарства, — перечислял меж тем практичный лидер Ли. — Таблетки от укачивания, от головной боли, от расстройства желудка…
— Тёплой одежды берите поменьше, — раздавал указания толстяк Шин. — Жарища будет адская. А в холод мы не поедем, не-не-не.
— Во сколько вылет? — суетился Йе.
— Завтра утром в шесть часов, — сказал Хёк, понурый и злой с похмелья. — Не надо было мне вчера столько пить. И языком трепать следовало поменьше…
Его никто не слушал. Пелагея и Ли Тэ Ри отправились собирать чемоданы, и эльф, запершись с нею в комнате девятьсот двадцать, уверял жену, что его заклинание по уменьшению предметов наконец-то работает без сбоев, поэтому огромные сумки ни к чему.
Пелагея возражала.
— Ты в мире людей. Тут нет магии. Тебя не так поймут, поэтому давай не будем ничего уменьшать.
Поздним вечером в дверь модуля постучался курьер. Ему открыла Юлиана и получила подарочную коробку, перевязанную пышным бантом ядовито-зелёного цвета. Посылка предназначалась Пелагее.
— Смотри-ка, уже подарки шлют, — сказала Юлиана. Она пробралась к подруге через завалы барахла, которые Ли Тэ Ри битый час разбирал с донельзя серьёзной миной.
— Их и раньше слали, — сказала Пелагея. — Цветы, игрушки, золото с серебром. Драгоценности я возвращала владельцам. Игрушки пришлось раздарить. Цветы быстро увядали. Интересно, что в коробке.
Они с Юлианой развязали бант, открыли крышку — и обе вскрикнули от ужаса. Внутри оказалась дохлая мышь, определённо кем-то раздавленная.
Пелагею пронзила жалость.
— Ой, мышка, кто ж тебя так?
Юлиана сбегала к комоду за медицинскими масками.
— И ты тоже надень, — велела она Пелагее. — Эта мышка превратилась в лепёшку явно не сегодня и даже не вчера. Чуешь, как воняет?
Вооружившись перчатками и пинцетом, она аккуратно достала из коробки карточку с подписью.
— Ты умрёшь так же, — прочитала она.
— Откуда им знать, как я умру?
— Ты не поняла. Это угроза. От хейтера.
— Хейтер? — насторожился Ли Тэ Ри. Он примкнул к группе расследования и воззрился на коробку с глубочайшим отвращением. — Юлиана, ты помнишь, как выглядел курьер?
— Ничего необычного, — сказала та. — Никаких особых примет. Паренёк в кепке и в униформе, на лице чёрная маска. Они все так ходят.
— Ладно, у нас завтра вылет. Выбросьте куда-нибудь эту гадость и не говорите пока никому. Турне нельзя откладывать. Если такое повторится, придётся писать заявление в полицию. Самостоятельно мы тут не разберёмся.
Директор Хаджиман забронировал билеты на самолёт не только для группы, но и для сопровождающих: менеджеров, операторов, стилистов, визажистов и даже учителей. Кроме них, для подстраховки взяли дублёров — несколько специально обученных человек на замену в случае, если кто-нибудь из участников получит травму.
Утром, за два часа перед вылетом, вся эта пёстрая компания нагрянула в аэропорт на автобусах агентства, успешно преодолела зону контроля и разместилась в зале ожидания.
— Давно не летал самолётом, — сказал Ли Тэ Ри. — В последний раз это было… лет так триста назад.
— Ха-ха! — подал голос Ши. — Юморист!
— А у вас с женой похожие шутки, — заметил лидер.
И только Кю да Юлиана тихонько попивали из бутылок отфильтрованную воду, ничему не удивлялись и от комментариев воздерживались. Потому как знали: Ли Тэ Ри не врёт и не шутит.
У Пелагеи снова была эйфория при взлёте и боль в ушах при посадке. Эльф испытал приблизительно то же самое и остался далеко не в восторге. Но это было лишь начало.
На новом континенте их встретила сорокоградусная жара. Жара и влажность. Дышалось тяжело, пот катил градом, несмотря на лёгкую одежду. Вязкая густота воздуха, казалось, приглушала каждый звук, и голос застревал в горле. Здесь если и давать концерт, то, пожалуй, лишь ночью.
Фанатов было море, настроены они были решительно и группу осаждали с самого прилёта. Видимо, местные привыкли к этому нестерпимому климату, и жара с влажностью не влияли на них так же губительно, как на приезжих.
Кю едва волочил ноги, хотя был абсолютно трезв. Ши натурально задыхался. Пелагея хватала ртом воздух. Ли Тэ Ри, с которым она шла под руку и который успел побледнеть на несколько тонов, был единственной причиной, по которой она не прилегла где-нибудь на полу под дружный гул своих поклонников и врагов.
Хорошо, что директор Хаджиман додумался отправить вместе с группой опытных телохранителей. Фанаты так и напирали со всех сторон. И если бы не дюжие бородатые мужики в чёрных костюмах, у которых имелся особый иммунитет как на жару, так и на столпотворения, участникам пришлось бы несладко.
Телохранители воздействовали на толпу в основном физически, однако умудрялись не причинить никому вреда. Пока они расширяли живой коридор, по которому должна была пройти группа, обезумевшие фанатки визжали прямо охранникам на ухо, задевали их своими плакатами, пластиковыми жезлами с подсветкой от батареек и вразнобой выкрикивали признания:
— Хёк, я тебя люблю!
— Ши, женись на мне!
— Кю, я твоя навеки!
— Пелагея, умри!
Ли Тэ Ри расслышал последнее пожелание, похолодел и чуть было не остановился. Его подтолкнули, чтобы шёл
