— Еще чего! — возмутилась я, выпятив грудь. Это Вархару понравилось еще больше. Он уставился таким сальным, таким мутным взглядом, что я опешила. Негодование забилось в груди сумасшедшим пульсом. Но едва мне удалось выдохнуть лишний воздух и открыть рот, проректор хохотнул.
— Ольга! У тебя отличная грудь. Да и остальные формы очень даже ничего. Чего смущаться?
Наверное, только сейчас мое полусонное сознание пробудилось окончательно.
Я в панике огляделась вокруг, осознав, насколько попала в переделку.
Сердце ушло в пятки, но умудрялось даже оттуда достучаться до ушей, заглушая мой собственный голос.
— Проректор Вархар Изилади! — процедила я. — Прошу вас обращаться ко мне на Вы. И прекратите на меня пялиться! Не то я…
Вархар запрокинул голову и загоготал в голос.
Казалось, даже кусты по правую руку от нас колышутся от его смеха.
— Женщина! — пророкотал он сквозь хохот. — Что ты сделаешь? Попялишься на меня? Давай! Слизняки из вашего мира мне в подметки не годятся! Если же хочешь увидеть меня всего-всего, без прикрас, я и это могу организовать. Только повод дай. Только намекни.
Лицо пылало, уши горели, сердце отстукивало яростный ритм.
Сжав кулаки, я отчеканила:
— Не знаю что там у вас за мир и каковы там отношения полов. И мне плевать! Ясно? Но со мной так обращаться не смейте!
Сон как рукой сняло. Оскорбленное чувство собственного достоинства взбодрило тело и дух. Руки так и чесались одарить Вархара лучшей из своих звонких пощечин. Ничто так не бодрит после бессонной ночи, чем варварское обращение и нахальное ухлестывание! Литры кофе рядом не стояли.
Брови Вархара полезли на лоб, словно я сказала что-то или бесконечно смешное, или бесконечно нелепое. Он выдержал небольшую паузу и добил.
— Мне нравится, какая ты боевая. Тебе тут пригодится. А на меня не злись, — в голосе вдруг промелькнуло добродушие. — Я вообще-то тебе комплимент сделал. Просто ты не поняла.
Я набрала в грудь побольше воздуха, собираясь высказать все, что думаю о манерах проректора, комплиментах и о нем самом. Но Вархар по-акульи улыбнулся, лихо крутанулся на пятках и указал рукой на козырек над массивной бронзовой дверью.
— Сюда, — скомандовал он, легким движением руки открыв дверь, в ладонь толщиной. — Тут все либо из тераскита — камень такой, либо из бронзы высокой пробы, — пояснял, пока я семенила за ним по хорошо освещенному широкому коридору. — Экранирует все энергии. Иначе зАмок давно взлетел бы к небесам. Кстати, имей ввиду. Тут корпус и для преподов и для аспирантов, и для студентишков. Лучше сразу защитить комнату энергокуполом. Неизвестно, где у кого рванет, где кто с кем подерется на молниях, на огнях, или подожжет что-нибудь. У нас такое сплошь и рядом.
Он перечислял настолько спокойно и безмятежно, словно читал балладу. Шел, помахивая чемоданами, как будто они пустые.
А перед моим внутренним взором вместо студентов и аспирантов стояли василиски, Медузы Горгоны, драконы и всякие другие сказочные чудища.
Возглавлял парад монстров лично Вархар. Кстати, что у него за способности?
Аура проректора напоминала ауру индиго. Те же оттенки, та же форма — несколько сфер и словно четыре крыла бабочки внутри них.
На бабочку проректор никак не тянул.
По обеим сторонам коридора, высотой в два Вархара, шли бронзовые двери.
Вокруг стояла такая подозрительная тишина, словно всех отсюда давно выселили за красочно описанные проректором проделки.
— Они все на занятиях, — хмыкнул Вархар.
Если он и не читал мысли, то настроение улавливал лучше некуда. По ауре можно прочесть эмоции, и даже больше. Придется долго и скрупулезно учиться, тренироваться каждую свободную минуту, но результаты будут ошеломляющими.
Но проректор шел впереди, и не оглядывался. Не спиной же он читает ауру!
Хотя кто знает, может именно там у него прячется «третий глаз»? Восточные религии называли его аджна-чакрой. А индиго наконец-то приспособили его для пользы дела. Методом проб и ошибок выяснили что это — одна из немногих точек на теле, откуда можно выстрелить мощным потоком энергии. У всех нормальных существ она в центре лба. Но Вархар с первого же слова, с первой же «бабы» не показался мне нормальным. Общение с ним добило последнюю надежду на то, что я ошиблась. Предполагаю, надежда умерла от разрыва сердца еще в момент, когда Вархар впервые мне улыбнулся.
Проректор смачно загоготал.
— Я повелитель света, а свет везде. Ясно? Выключи свет, и я перестану ощущать твои эмоции.
Я завертела головой в поисках выключателя, и Вархар загоготал громче.
Коридор казался бесконечным, а бессонная ночь еще никому не прибавляла выносливости. Даже индиго вроде меня. Не говоря уже о неравной схватке с толпой оголтелых поклонниц единственной актрисы, что согласилась добровольно и полностью раздеться для дешевого фэнтези-сериала. Сразу после этого любительницы нечисти, у которых рано отвисла грудь, сочли ее великомученицей. А те, у кого большая попа — неформальным лидером и живым знаменем движения «целюллитных ягодиц». Мне, с моей скромной критикой и соваться в этот террариум единомышленниц не стоило.
Несдержанность подвела меня ночью, а днем я сполна расплатилась за нее немощью и вялостью.
Уже через несколько минут похода по коридору «Академии войны и мира» у меня ныло все — начиная от ног и заканчивая шеей.
Мне требовалось срочно отвлечься от жалоб тела на усталость и разбитость — если бы мозг был канцелярией, они завалили бы его от пола до потолка.
Помогло изучение помещений.
Сотни лампочек, рассыпанных по потолку в художественном беспорядке освещали нам дорогу.
Стены покрывал тонкий слой бежевой краски, с россыпью бронзового крошева. Сквозь нее неровной клеткой проступали стыки плит.
Пол выглядел также.
Поначалу двери казались одинаковыми. Лишь спустя какое-то время я заметила — узор, что окаймлял их рамкой, никогда не повторялся.
Вархар остановился, как и прежде — просто застыл на месте, заставив меня резко притормозить.
Ни слова не говоря, поднес мою ладонь к ручке двери. Оттуда выскочила игла. Я зажмурилась, ожидая укола, но почувствовала лишь едва уловимое касание. Гогот проректора, который начинала люто ненавидеть, заставил вздрогнуть и открыть глаза. От такого смеха и заикой стать недолго.
— ДНК считано, — объявил Вархар, сквозь смех. — Ты что, женщина, уколов боишься?
Я не ответила, толкнула дверь, но та и не собиралась поддаваться. Тогда я еще не знала, что здание Академии безбожно подыгрывает проректору. Гогот Вархара разнесся по всему коридору. Мучительный стыд залил щеки жаром, влажные ладони так и хотелось вытереть. Я толкнула дверь еще раз, но она даже не сдвинулась с места.
