Согласен, если судить по выражению моего лица на фото (знал бы, кто их сделал, поотрывал бы этому насекомому всё, что можно) и по тому, как я тащил Лэй на второй этаж, я собирался её как минимум придушить. За то, что согласилась выйти замуж за Ксанора.
И теперь вся Грассора считает, что на приёме я сорвался из-за того, что не желаю видеть в своей семье Светлую, а не потому, что не желаю видеть рядом с этой Светлой своего брата.
Вообще никого.
Эта мысль продолжает сжирать меня изнутри. Душит с такой силой, что иногда кажется, будто я действительно задыхаюсь. Стоит подумать о выходке чудовища, как я начинаю звереть. В такие моменты я готов похитить Лэй по-настоящему. Чтобы спрятать её от брата. Спрятать ото всех.
Чтобы эта девочка была только моей.
— Элита Грассоры по-прежнему за вас, все кланы Тёмных. Скорее всего, они даже не стали это читать. Но вот средний класс…
— Как общественность восприняла, что Тёмный сделал предложение Светлой?
Фабир дёргает за брошь, перехватывающую воротник её блузки.
— Тут мнения разделились. Грассора не привыкла к такого рода… событиям. Респонденты от восемнадцати до тридцати в большинстве своём отнеслись положительно к предложению сонора Хороса. Люди постарше расценили его поступок, как вызов нашим устоям и традициям. Те немногочисленные Светлые, которых удалось опросить, тоже выразили недовольство. Особенно мужчины.
Среди грассорцев немало консерваторов, как среди низших, так и среди высших. Не говоря уже о феях и их мужчинах. Они спокойно сходятся с людьми, заключают браки с себе подобными, но держатся как можно дальше от Тёмных.
Грубо с феями нельзя — низшие будут возмущаться. Жениться на них — то же самое. Традиции и порядки — это святое для нашего общества.
И я ведь тоже консерватор, до мозга костей, но почему-то конкретно в данный момент мне хочется засунуть традиции Грассоры йоргу в задницу, да там их и оставить.
— Возможно, ваши позиции пошатнулись не только из-за вашей… хм, резкой реакции на предложение сонора Хороса, но и из-за самого предложения, — прерывает ход моих мыслей Алира. — Оно всех шокировало.
Особенно меня. Особенно тот факт, что Эления никак не влияла на Ксанора и это была целиком и полностью его затея. На следующее утро после аукциона, когда справился с желанием закатать брата в фундамент строящегося отеля, я его проверил и не почувствовал никакого воздействия на его эмоции. Даже малейшего следа или отголоска. Лэй на него не влияла, ни разу, и всё, что я наговорил ей на приёме… В общем, да, я повёл себя, как сволочь.
Оставалось понять, зачем себя так ведёт мой брат.
Чудовище решило поиграть? Придётся обломать ему весь кайф.
Первое, что делаю, отпустив девицу из пиарного, — это прошу Камилу связаться с губернатором Майкора. Разговор занимает от силы пару минут, меня понимают с полуслова, и именно это качество я превыше всего ценю в людях — умение не тупить и безоговорочно принимать правила игры.
Спустя где-то час ко мне в кабинет ожидаемо врывается Ксанор. Чудовище сверкает глазами, кривится и едва ли не плюётся ядом. За братом тянется, ползёт тьма, стекает с его пальцев, зыбкими клочьями падает на пол.
— Осторожнее, ковёр испортишь.
— Хрен с ним с ковром! Я же сказал, что не полечу завтра на Майкор! — рычит Ксанор.
— Правильно, завтра не полетишь. — Я отрываю взгляд от экрана сейфота и спокойно смотрю на чудовище. — Полетишь сегодня, чтобы завтра днём присутствовать на церемонии вручения земли Хоросам. Будет торжественное разрезание ленточки и банкет. Дюран настаивает на этом, а я, как ты понимаешь, не могу отменить встречу в Широне. После банкета встретишься с застройщиком. Порешаешь сразу несколько дел.
— Что это вообще за хрень?! — Ксанор морщится, всем своим видом показывая, что в гробу он видел и церемонию, и губернатора, и весь Майкор. — Пусть сожрёт свою ленту или засунет её себе в одно место!
— Можешь посоветовать ему это при встрече. Хотя нет, лучше не советуй.
Стеклянная поверхность стола под пальцами брата начинает плавиться, выдавая его состояние — Ксанор в ярости. Из-за такого пустяка. Подумаешь, не полетит с нами в Широн и не сможет как наседка весь день крутиться возле Элении.
А Светлая ещё собралась что-то ему рассказывать. Он не такой… Да она просто не знает, каким он может быть! Как при желании может мстить. Вон, Медина теперь уже знает. Захочет испоганить мне предвыборную кампанию — испоганит. Точно так же, как и с лёгкостью испортит ей жизнь.
Уверен, если Ксанор узнает правду, он её не простит. Это был бы самый простой способ разрушить их отношения. Но тогда мне действительно только и останется, что похитить крылатую и прятать её от брата. Чтобы он до неё не добрался.
Пусть лучше ничего не знает и никогда не узнает. Для всеобщего блага. Найду другой способ прекратить эту комедию со свадьбой.
Тем более они сами сказали, что не собираются форсировать события. Вот пусть и не форсируют.
От мысли, что там уже и так всё нафорсировано, что у них всё было и наверняка не раз, теперь уже мне хочется что-нибудь погнуть, прожечь или расплавить.
— Ты имеешь к этому какое-то отношение? — недоверчиво щурится брат.
— К покупке земли на Майкоре? Имею.
— Я говорю про дибильную идею с церемонией!
— А я пытаюсь тебе объяснить, что сделал за тебя всю чёрную работу. Тебе остаётся только слетать на остров и поулыбаться в камеры. Всё. Ты ведь сказал, что изменился. Даже решил стать семьянином. Ну так докажи это. Покажи, что можешь быть другим.
Ксанор подаётся вперёд, упираясь ладонями в покорёженный стол.
— Если ты хоть пальцем тронешь Элению…
— Что я, по-твоему, из самолёта её выброшу? Твой «малыш» весь день будет с Фелисией и вернётся в Кадрис целой и невредимой.
— А можно без долбаной иронии?
По глазам вижу, брат уже дошёл до точки кипения, до той черты, которую ему лучше не переступать, иначе придётся ремонтировать не только кабинет, но и весь этаж. Точно так же вчера чувствовал себя я. За ужином, когда разрывался между желанием врезать засранцу, бить, пока не сдеру о его рожу до крови костяшки, и желанием остаться с Лэй наедине, чтобы стереть с её губ, с её тела каждый поцелуй чудовища и каждое его прикосновение.
Я ушёл или правильнее будет сказать сбежал, оказавшись у этой самой опасной черты. В основном оказавшись там благодаря Ксану, ну и Лэй, которая позволяла ему себя обнимать. Не пыталась отстраниться, когда он её целовал, и вообще вёл себя с ней так, будто она его… невеста.
Невеста.
До сих пор, йорг побери, не могу в это поверить.
— Если серьёзно, Лэй нужно работать, — говорю, взяв себя в руки. — В Широн она летит не на шоппинг. То же самое нужно делать тебе — работать. Привыкай к этому слову. Став правителем, я не смогу уделять много времени семейному бизнесу. Ты же не хочешь, чтобы я передал управление компанией Элиасу? Я этого не хочу. Поэтому скорее берись за ум.
— Уже, — мрачно отвечает Ксанор. — Поэтому я полечу сегодня на Майкор. И даже не врежу Дюрану. Разве что, разрезав ленту, засуну её ему куда надо.
— Удачного перелёта. И веди себя там прилично, — напоследок желаю брату, уже когда он собирается убраться за дверь.
Прежде чем выйти, он останавливается и повторяет:
— Не трогай Элению и не напоминай ей, как сильно ты ненавидишь Светлых. Ну или что ты там к ней испытываешь.
Ответить я не успеваю, Ксанор исчезает в приёмной, а я поднимаюсь и подхожу к окну, из которого открывается вид на вечернюю столицу. От брата я избавился. Осталось придумать, как сделать так, чтобы Фелисия тоже не смогла отправиться с нами в Широн.
Весь вечер я ломаю голову, пытаясь придумать, чем занять завтра невесту. Весь вечер борюсь с собой и с желанием отправиться к ней. Ксанор уже летит на Майкор, а значит, Ленни дома одна. Навязчивая мысль остаться с ней наедине огнём бежит по венам и плавит мне мозг. Если повезёт, она снова будет в той пижаме: шорты и майка, обтянувшая её небольшую аккуратную грудь. Хочется обхватить её ладонями, провести по ней пальцами, почувствовать, какая нежная, мягкая у неё кожа.
