Сегодня он сама невозмутимость. По нему и не скажешь, что вчера на празднике готов был порвать на кусочки меня или своего брата.
— Я в процессе. Привыкания.
— Рад за вас.
— Чему конкретно ты рад? — усмехается Ксанор, не переставая налегать на закуски.
Пока я маленькими глоточками пью воду и считаю секунды, мысленно убеждая себя, что рано или поздно всё закончится. Всё ведь всегда заканчивается.
В моей жизни обычно катастрофой, ну да ладно.
— Тому, что ты наконец остепенился. Если, конечно, не выдаёшь желаемое за действительное.
Тёмные обмениваются взглядами, от которых мне хочется забраться под стол, да там и остаться. Фелисия тоже напрягается. Не таким она представляла наше двойное свидание… А вот я как раз таким и представляла и понимаю, что это только начало.
— Тебя именно это напрягает или тот факт, что я решил остепениться с Эленией?
Он ведь сейчас говорит о нелюбви Гаранора к Светлым?
— Меня много чего в этой ситуации напрягает.
А уж меня-то…
Теперь уже мы с Фелисией обмениваемся взглядами, и она, немного нервно улыбнувшись, спрашивает:
— А вы знали, что послезавтра Гаранор летит в Широн на встречу с избирателями?
Братья не сразу реагируют на её голос, продолжают смотреть друг на друга с таким видом, словно у них там происходит ментальная битва. Ксанор приходит в себя первым. Переводит взгляд на невесту брата и коротко улыбается:
— Надеюсь, надолго.
— Нет, всего на один день, — с готовностью отвечает Фелисия и тянется за бокалом. — Это я к чему… В Широне живёт известный скульптор, Альба Монтеро. Я давно восхищаюсь её работами и подумала… мы с Гаранором подумали, что было бы неплохо украсить её скульптурами парк Ла-Молиты.
Предложение Фелисии помогает немного отвлечься. Эления-не-в-своей-тарелке на время выключается, уступая место Элении-организатору. Нужно включать её почаще…
Скульптуры в парке… Об Альме Монтера я точно что-то слышала, но вот так сходу не получается вспомнить ни одну её работу.
— Завтра же утром с ней свяжусь, — сосредоточенно киваю, а Фелисия, наоборот, отрицательно качает головой.
— Не стоит. Я уже сама с ней связалась. Альба будет ждать нас послезавтра у себя в мастерской.
— В Широне? — уточняю удивлённо.
— Конечно, — улыбается невеста. — Я бы хотела посмотреть на её работы вживую. Отправимся утром вместе с Гаранором и уже вечером будем в Кадрисе.
Широн находится в другом уголке Грассоры, то есть лететь до него часа два самолётом, если не больше. С Гаранором. Туда два и столько же обратно.
А можно мне отказаться?
Вслух я такого, увы, сказать не могу. Обречённо киваю, снова чувствуя на себе взгляд Хороса-старшего.
— Я, наверное, тоже с вами слетаю, — вызывается Ксанор.
И что я там говорила про катастрофу?
— Ты на этой неделе будешь занят, — резко замечает старший. — У тебя во вторник встреча с застройщиком на Майкоре. Из-за всех этих проволочек с началом строительства мы и так понесли большие убытки.
— Перенесу встречу на среду.
— Главное, не отменяй, как обычно.
— Я же сказал, я изменился.
И снова воздух в столовой электризуется, и я уже готова схватить служанку за её форменное платье и умолять о сладком, но нам ещё даже не подали первое блюдо.
— Значит, полетим все вместе, — довольно заключает Фелисия, после чего обращается к Гаранору: — Тебя будет сопровождать Камила?
В ответ Тёмный мрачно кивает, сверля брата совсем уж диким взглядом. Приносят первое, и я сосредотачиваю всё своё внимание на тарелке, а заодно упражняюсь в том, что пытаюсь вспомнить, что же лепит сонора Альба. Или сонорина?
— О чём задумался, малыш? — наклонившись, шепчет Ксанор, губами почти касаясь моей щеки.
— О скульптурах. Пытаюсь представить, как они будут смотреться в парке Ла-Молиты.
— Думаешь, это уже перебор? — начинает волноваться Фелисия. — Может, и правда не стоит…
— Я думаю, что они отлично впишутся в антураж замка, — перебивает её Гаранор. — Зимой парки обычно выглядят невзрачно, особенно когда нет снега. Скульптуры немного разбавят серую атмосферу.
С этим утверждением я готова поспорить, но спорить с Гаранором Хоросом — себе дороже.
Фелисия заметно успокаивается. Жених принял решение, и её это вполне устраивает. Я возвращаюсь к крем-супу, только теперь, вместо скульптур, думаю, а зачем Тёмному понадобилось тащить меня в Широн. Или во мне сейчас говорит паранойя, и Хоросу действительно просто нужны в парке статуи, а не я в самолёте? Не съест же он меня, в самом деле. К тому же помимо меня там будет Фелисия. И Ксанор, и какая-то Камила.
А в Широне я проведу день с сонориной Сольт и моим женихом. Поэтому всё не так уж плохо, и не стоит раньше времени думать о катастрофах.
Перед десертом Фелисия предлагает сделать перерыв и вернуться в гостиную.
— Сладкое подадут чуть позже, после ликёров и сигар для наших мужчин, — делится она планами на остаток вечера. — Эления, тебя ведь не смущает дым?
— Нисколько, — заверяю я будущую хозяйку дома, которая и сейчас чувствует себя в нём уже вполне хозяйкой. Отдаёт приказы слугам, решает, куда нам идти и чем заняться дальше.
«Наши мужчины» не возражают, такое ощущение, что они вообще её не слушают, поглощённые каждый своими мыслями.
Я тоже усиленно соображаю, прокручиваю в уме варианты, как бы остаться с Гаранором наедине и добиться расторжения договора. Жаль, ничего путного в голову не приходит. Но не выгонять же мне Фелисию с Ксанором!
В гостиной я опускаюсь на диван рядом с младшим Тёмным, Фелисия устраивается на подлокотнике кресла, которое занял старший. Мне сидеть на нём было бы неудобно, но сонорина Сольт держится так, словно подлокотник — самое удобное в этой комнате место. Расслабленная, грациозная, утончённая. В то время как я напряжена, чувствую себя словно на иголках, и никак не могу перестать дёргать и растягивать рукав свитера.
— Как вы смотрите на то, чтобы мы получше узнали друг друга? — предлагает Фелисия, пока служанка расставляет на кофейном столике рюмки с ликёрами. — Ксан, вы, кстати, ещё не думали о дате свадьбы?
— Ещё нет, — отвечает Тёмный, приобнимая меня за плечи, а я добавляю:
— Мы решили не форсировать события.
— Что-то не видно.
— Гаранор, — мягко упрекает жениха Фелисия.
Она по-прежнему не замечает или же не желает замечать, что двойного свидания у нас не вышло, а атмосфера в комнате далека от семейной и тёплой или хотя бы дружеской.
— Всё нормально, Фели, — в голосе Ксанора звучат весёлые нотки. — Моему брату просто нужно дать время. Уверен, рано или поздно он образумится и пересмотрит своё отношение к Светлым, а когда узнает Ленни получше, поймёт, какое сокровище мне посчастливилось отхватить. Правда, малыш?
Судя по выражению лица Гаранора, единственное, что он сейчас понимает, — это то, с каким удовольствием выкопал бы могилу для младшего брата. Выкопал собственными руками, прямо сегодня, и препроводил в неё Ксанора.
— Не мне судить, посчастливилось тебе или нет, — отвечаю я, стараясь, чтобы голос звучал как можно беззаботнее.
— Гар, напомни, а кем Ленни станет тебе после нашей с ней свадьбы? Как же это называется… Точно, невесткой!
Гаранор резко подаётся вперёд, так, что бедная Фелисия едва не слетает со своего места.
— Кто-нибудь что-нибудь выпьет? — голос Хороса настолько сух, что так и хочется посоветовать ему принять какой-нибудь смягчающий сироп.
— Не откажусь от рюмки амаро, — отвечает Ксанор.
— Эления? — Его брат вскидывает на меня взгляд, и я вспоминаю о своей идее забраться под стол и просидеть там до конца вечера.
— Мне то же, что и Ксанору.
— И мне, — просит Фелисия. — Спасибо, дорогой.
Наполнив рюмки дижестивом, высший протягивает одну мне. Я беру её, отчаянно уповая, что мои пальцы не дрогнут, когда он меня коснётся. С дрожью вроде справиться получается, хоть в меня всё равно будто бьёт электрическим током.
