— Господи…
Как же горячо! И сладко… Я не буду жалеть, даже если его пламя спалит меня дотла.
— Я уже говорил, что ты неправильно молишься, — горячая ладонь сжимает шею — смесь ласки и угрозы.
— Мне следует призвать Сатану? — без страха и стыда я прижимаюсь к нему грудью.
— Я не привык делиться, — хмыкает он. — Даже с отцом.
И, наконец, целует — глубоко и яростно. Так, что губы плавятся от жара. Его язык проникает в мой рот, и я… вспоминаю горящий шот в баре. Одна за другой сознание пронзают яркие вспышки. Пламя коктейля. Смех Глории. Байкеры… И Айри! Она тоже была там и подбивала нас остаться. Я вспомнила все.
— Почему ты не отдал им меня? — шепчу я, отрываясь от губ Люцифера.
Он убирает пальцы и щелкает пряжкой ремня:
— Были другие планы.
Я не успеваю возмутиться, почувствовав в себе его член. Он входит с напором, заставляя тихонько вскрикнуть. Не тратя время на нежности, Люцифер ускоряет темп, и я задыхаюсь от неистовых толчков.
«Смертная не выдержит близость с демоном».
Это правда. Я умираю от каждого движения во мне, чтобы через секунду воскреснуть и чувствовать снова и снова. Сумасшедший ритм выколачивает из легких остатки воздуха, но я не посмею попросить Люцифера остановиться. Я двигаюсь вместе с ним, подстраиваясь под яростные выпады. Обхватываю его ногами и прогибаюсь так, что хрустят позвонки. И мысленно умоляю об одном — чтобы он продолжал, даже если это меня сломает.
— Лю-ци-фер, — рваные выдохи чередуются со стонами.
Эта молитва ему по вкусу. Я слышу язвительные нотки в его шепоте, но не разбираю слов от шума в висках. Чувствуя мою податливость, Люцифер толкается глубже, и мой голос срывается на крик. Это больше, чем удовольствие — квинтэссенция экстаза. Никто и никогда не доводил меня до такого исступления. Я не контролирую собственное тело, чувствуя лишь, усиливающийся болезненно-сладкий спазм внизу живота.
— Знал, что ты выживешь, — Люцифер замедляет темп и кончает первым.
Я отстаю на несколько секунд и едва не теряю сознание, пока тело сотрясает дрожь от накатившего оргазма. Теперь понятно, почему его называют маленькой смертью.
— Даже жаль лишать тебя таких воспоминаний, — сильные руки все еще удерживают меня за талию.
— Так не лишай, — тяжело дыша, я прислоняюсь лбом к плечу Люцифера. У меня нет сил упрекать себя. Да и к чему жалеть о содеянном, если я все равно об этом не вспомню. — Мне ведь никто поверит. Или ты боишься божьего гнева?
Я бью вслепую и взываю к тщеславию в надежде изменить решение — наверняка наказание сурово, не зря же Айри испугалась и сбежала.
— Stellas nimis amo, ut noctem timeam[6], — на губах Люцифера мелькает тень улыбки.
воспоминания!
— Оставь их мне, — прошу я, сжимая горячее запястье слабеющими пальцами.
Усмехнувшись, Люцифер целует меня в лоб:
— Еще увидимся, необращенная.
— Я не забуду, — упрямо шепчу я, чувствуя, как тяжелеют веки.
И проваливаюсь в темноту.
Сборы домой протекают вяло. Настроение угнетающее, а похмелье не отступает даже после трех кружек кофе.
Пока я собираю чемодан и рассовываю фоторамки и картины по коробкам, Кейт, не переставая ноет, что вечеринка была невыносимо скучной. И это с синяком на ноге и с засосами по всей шее! Интересно, что тогда в ее понимание означает «веселье». Хотя нет, не хочу этого знать. Лучше думать о предстоящей встрече с отцом. Из-за отложенного рейса он не успел вернуться с переговоров в Далласе, поэтому за вручением диплома следил с расстояния в семьсот миль — Андреа снимала церемонию на смартфон и отсылала ему ролики. А Тимми еще и прямой эфир вел. Сегодня мы, наконец, отметим все вместе.
Взяв с тумбочки ключи от машины, я спускаю коробки вниз и загружаю багажник. В голове назойливым роем вьются мысли о Глории. Говорят, время глушит боль, но мне пока удается ненадолго заткнуть голос совести. Я все меньше извожу себя упреками за вялые попытки разобраться в обстоятельствах ее смерти и перестала дублировать запросы в консульство и полицию Брюсселя. Что бы я ни сделала, подругу не вернешь. Пора двигаться дальше. С этой мантрой я завожу мотор.
Андреа и Тимми ждут напротив выезда с территории кампуса — на парковке «Хомвуд Сьютс»[7]. Они специально задержались на сутки, чтобы мне нескучно было ехать одной, хоть путь из Нэшвилла и займет от силы три с половиной часа. Забравшись на заднее сиденье, брат тут же примеряет университетскую шапочку и заявляет, что в Хогвартсе форма лучше. Пока мы в шутку препираемся, какую метлу ему купить, я успеваю вырулить на Блэкмор-авеню. Район Мидтаун привычно забит машинами, но мне везет — на каждом перекрестке я удачно попадаю в «зеленый» режим светофоров. Это похоже на знак свыше, и я расслабляюсь, включив радио. Дороги открыты, и впереди целая жизнь. Новая работа, знакомства, перспективы. Так и нужно жить — уверенно смотря в будущее, не тоскуя и не зацикливаясь на прошлом.
Притормозив перед съездом на двадцать четвертое шоссе, я мягко поворачиваю руль и чувствую, как на губах появляется улыбка.
«Пусть прольется дождь, и смоет мои слезы.
Пусть это заполнит мою душу, и отбросит сомнения.
Пусть упадут стены для нового солнца.
Новый день настал»[8], — поет Селин Дион.
А ведь она права. С этого дня я буду думать только о хорошем. И все наладится.
[1] Грузовой тягач.
[2] Отсылка к песне «It's My Life».
[3] По одной из распространенных версий, Люцифер (он же Вельзевул) и есть Сатана, однако по другой, не менее популярной, это разные демоны. В данной истории Люцифер — сын Сатаны.
[4] Здание кафедры иностранных языков в Университете Вандербильта.
[5] Одна из действующих церквей на территории Университета Вандербильта.
[6] Я слишком люблю звёзды, чтобы бояться ночи (лат).
[7] Сеть апарт-отелей под управлением «Хилтон».
[8] Отсылка к песне «A New Day Has Come».
* КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ *
