— Она моя подруга.
— Но скоро ты уедешь отсюда. И что тогда?
— Я уже подумала об этом. Ты нам поможешь. Ты будешь передавать мне ее письма, чтобы я могла ответить. Все, что тебе нужно сделать, это перебрасывать мои письма через стену и забирать письма, которые Девина напишет мне.
Уилма расплылась в радостной улыбке.
— Разве тебе недостаточно того, что тебя упомянут в книге на Родине? Ты сможешь рассказать всем, что твоя сестра знаменита.
— Почему меня должно волновать, что люди на Родине думают о тебе? Из-за этой дурацкой стены я никогда не встречусь ни с кем из них лично.
Уилма махнула рукой, прося меня уйти.
— У меня нет времени разговаривать с тобой, когда есть так много вещей, о которых я должна написать Девине. Как думаешь, мне стоит упомянуть о том, как я чуть не утонула? — не дожидаясь моего ответа, она кивнула. — Я должна. Это была настоящая драма!
— Ты не чуть не утонула. Папа был рядом, чтобы спасти тебя.
— Но я упала в воду, и там было глубоко.
— Ты прыгнула, потому что увидела, как мы с Фредериком нырнули в воду. Мы все были готовы спасти тебя, но папа добрался до тебя первым.
Уилма была самой младшей из пятерых братьев и сестер — младше нас на целых двенадцать лет, и ее не только чрезмерно баловали, но и защищали.
— Не говори Девине, что ты чуть не умерла, это ведь неправда. Люди подумают, что мы паршивые защитники.
— Ну и что? Ты только что сказал, что тебя не волнует, что думают люди по ту сторону стены. — Уилма встала с кровати и снова махнула рукой в сторону двери. — А теперь убирайся, чтобы я могла написать письмо.
Когда я не пошевелился, она толкнула меня в грудь. Вот только я был на целую голову выше и намного тяжелее, так что даже не сдвинулся с места.
— Ты не пишешь ей об этой «драме». Ты меня слышишь?
— Да, да, я слышала тебя.
Выйдя из комнаты сестры, я спустился вниз и вышел в сад. Отец пропалывал сорняки неподалеку и поднял голову, когда услышал меня. На короткое мгновение я заколебался, прежде чем подойти к нему. Я любил отца, но меня выводила из себя его одержимость вопросом, который мы обсуждали уже с десяток раз.
— Тайтон, подойди сюда на секунду. — Он откинулся на пятках, сидя на корточках, и проследил за тем, как я подхожу ближе. — Ты подумал?
«О черт. Никогда не было и вот снова».
— Тебе нужно подумать о деньгах и партнере. В прошлый раз было легче, потому что вы с Фредериком были вдвоем.
Я сжал зубы и огляделся в поисках работы.
— Нам нужно подстричь яблони.
— Не пытайся сменить тему, сын. Через несколько недель Уилма выйдет замуж, и ты останешься моим единственным ребенком без супруга.
— Да, вот только в этой части света не так просто можно найти жену, когда ты мужчина.
— Фредерику же удалось.
Я хрустнул костяшками пальцев и снова попытался сменить тему.
— Как Фредерик?
— С ним все в порядке, и он согласен со мной. Ты должен записаться на турнир Тамары. Осталось меньше года.
— Сомневаюсь, что Тамара меня выберет.
С суровым выражением лица мой отец поднялся с земли и отряхнул руки.
— То, что Старр предпочла Фредерика тебе, не означает, что и Тамара не выберет тебя. Она встречалась с тобой раньше, и это может быть огромным преимуществом. Кроме того, поскольку на турнире Старр ты уже был победителем, ты будешь сражаться с другими победителями. На тебя будут ставить.
— Я подумаю об этом.
— Думай недолго, ладно?
Отец едва успел договорить, как из-за дома появился мой друг Кэмерон.
— Значит, вот где ты прячешься. Какого черта ты не открываешь дверь?
— Кэм, рад тебя видеть. — Мой отец протянул руку и заключил Кэмерона в по-мужски медвежьи объятия. — Я пытаюсь убедить Тайтона записаться на турнир Тамары.
Мой друг нахмурился и подошел, чтобы обнять меня.
— Почему это вообще следует обсуждать? Конечно, ты запишешься.
— А ты? — спросил я.
— Нет, — он со смехом хлопнул меня по плечу. — Мне не придется этого делать, ведь я выиграю Уилму всего через несколько недель.
— Итак, у Тамары на одного конкурента меньше, — заметил мой отец, но мы оба знали, что шансы Кэма на победу в турнире Уилмы невелики. Только один из пятидесяти тысяч мужчин в этой стране имел возможность жениться, и у нас было много воинов сильнее Кэмерона.
— Я не хочу тебя расстраивать, но я хочу, чтобы все мои дети нашли то же благословение, что и мы с матерью. Иметь собственную семью и детей — это мечта большинства мужчин, но мы могли бы помочь тебе собрать деньги, необходимые для участия в турнире. И ты же уже доказал, что можешь стать чемпионом.
Я молчал, и отец выложил на стол еще один аргумент, который я слышал уже сто раз.
— Прошло три года с турнира Старр, и ко времени турнира Тамары в следующем году тебе будет тридцать. Твое время на исходе, сынок.
— Я же сказал, что подумаю об этом.
— Но почему? О чем тут думать? Большинство бойцов никогда в жизни не встречали женщин. У тебя есть огромное преимущество. Тамара будет знать, что тебя воспитывала мать и что у тебя есть сестры.
— Она отвратительна, — тихо пробормотал я и пнул ногой гравий на земле. Я познакомился с Тамарой несколько месяцев назад, когда ей только исполнилось четырнадцать, и ее манера общения с людьми и мнение, которое она о них изрекала, показались мне ужасными.
Кэмерон наклонился ко мне.
— В каком смысле?
— Я встречался с ней, и она показалась мне не очень милой.
Мой отец и Кэмерон обменялись взглядами, и отец поднял руку, как бы говоря: «Ладно».
— Она молода, и ей нужен сильный мужчина, который поможет ей научиться играть роль хорошей жены. Кто-то вроде тебя наверняка справится с этой задачей.
— Совершенно верно. Несколько хороших шлепков по заднице, чтобы дать ей понять, что ты тут главный.
Кэмерон находил этот разговор забавным, но я — нет.
— Так вот, что ты собираешься сделать с Уилмой, если победишь? — я сделал шаг ближе и сузил глаза.
— Расслабься, сын. Это нормально, когда мужу и жене приходится притираться друг к другу. Мне пришлось потребовать уважения, когда я завоевал твою мать. Женщины Севера сильны, и им не нужны слабые мужья.
— Я это знаю. Просто мысль о том, что кто-то может поднять руку на Уилму, беспокоит меня. Я не хочу, чтобы она закончила, как Марни.
Мой отец кивнул и вздохнул.
— Нет, мы этого не хотим.
Марни была всего на одиннадцать месяцев старше меня, и в детстве она была очаровательной и дерзкой. Теперь же сестра превратилась в озлобленную на всех и вся женщину, и от ее веселья не осталось и следа.
— Похоже, что с каждым годом брака с Генри ее дух ломается все больше.
— Я знаю, — грудь моего отца поднялась и опустилась с очередным вздохом.
— Подожди, Генри бьет Марни? — брови Кэмерона удивленно поползли вверх. — Почему ты мне не сказал? Да мы пришибем его нахрен, если он ее бьет!
— Дело не в этом, — пробормотал я. — Он не бьет ее, мы ни разу не видели ни одного синяка. Если бы только… мы бы с ним разобрались.
— Генри действует более тонко в отношении Марни, — добавил мой отец. — Проблема в том, что мы не можем заставить ее поговорить с нами об этом. А без какой-либо информации мы не сможем помочь.
Кэмерон переступил с ноги на ногу и застонал.
— Ах, это несправедливо, что таким, как он, достаются жены. И вообще, какого черта она выбрала его?
Я пожал плечами.
— Однажды я спросил ее об этом, и она сказала, что у него хорошая улыбка.
Кэмерон почесал шею.
— Может быть, было бы лучше, если бы у невест был шанс познакомиться с чемпионами, прежде чем делать выбор.
— Хорошо, что у них вообще есть право выбора. Вы знали, что на первых турнирах был только один победитель, и невеста доставалась ему?
Кэмерон уставился на моего отца.
— У нее не было права голоса?
— Нет. Как отец трех дочерей, я рад, что те дни остались в прошлом.
