знала, что северянин не просто так забрал ее к себе. Чем-то она ему понравилась, настолько, что он привел ее в свой дом как равную, а не как пленницу. И уж конечно, собирается разделить с ней не только стол. Кровать была большой для него одного.
При одной мысли об этом у нее все внутри сжималось от страха, а саму ее трясло как в ознобе. Это было неизбежно, но Ольга была не готова отдать свое тело этому чужаку, как бы добр он к ней ни был. Она хотела домой, и больше ничего…
Северянин тем временем закончил свой ужин. Он встал из-за стола, сбросил с плеч накидку, верхнюю куртку, снял сапоги, оружие отцепил и положил у изголовья постели. И лишь потом обратил свой взор на девушку.
Ольга вся сжалась в комок, когда он подошел к ней и, снова ухватив за руку, поднял ее на ноги, но мужчина не делал никаких попыток обнять ее. Он долго смотрел в ее глаза, полные слез и страха, потом снова вздохнул. Мягко проведя рукой по ее волосам, Агнар кивнул ей на постель, а затем выпустил. Обойдя ложе, он улегся на противоположной стороне, вытянувшись во весь свой рост, набросил на себя шкуру и застыл.
Девушка ждала некоторое время, так и стоя посреди комнаты, но он не шевелился. Грудь северянина мерно вздымалась и опускалась, и она решила, что он заснул.
Она не могла решиться лечь рядом с ним, хотя спать было больше негде, а на полу становилось очень холодно с наступлением ночи. Возможно, она простояла бы так всю ночь, но огонь в очаге постепенно гас, Ольга стала мерзнуть – пора было что-то решать.
Очень осторожно, боясь его разбудить, Ольга сдернула с кровати две большие шкуры. Одну она разложила на деревянных досках в углу – похоже, это была прежняя дверь, которая теперь валялась там за ненадобностью – а второй укрылась сверху, устроившись на своем примитивном ложе. Доски были ужасно жесткими, из-под входной двери дул жуткий сквозняк, но Ольга замоталась как можно крепче, закрыла глаза и постаралась прогнать все мысли. Ей это удалось, и, когда огонь в очаге погас, она уже спала.
Серое хмурое утро было холодным. Ольга начинала привыкать к постоянной зябкости – похоже, тут это было нормой. Она попробовала пошевелиться и тут же едва не застонала – все тело затекло от лежания на жестких неудобных досках.
Осторожно повернувшись, девушка открыла глаза. К ее облегчению, северянина она не увидела – значит, можно было перевести дух и прийти в себя.
Ольга отбросила шкуру и поднялась на ноги. Она замерзла и была жутко голодна. Хвала богам, на столе нашелся кусок мяса и немного сыра. Но, как подозревала Ольга, вовсе не случайно. Наскоро перекусив и запив это добро водой из кувшина, она решилась выйти наружу.
Крепкая и тяжелая дверь отворилась с предательским скрипом. Ольга зажмурилась от света, бьющего в глаза, а когда вновь открыла их, то встретилась взглядом с северянином.
Агнар сидел на корточках и чистил ножны своего меча. Увидев Ольгу, он улыбнулся, откинув назад свои длинные светлые волосы, и кивнул ей.
Ольга поймала себя на странном чувстве удовольствия, глядя на него. Он был таким высоким, сильным... Мужчины в ее родном селении были куда слабее. Она никогда раньше не видела таких воинов, как Агнар. И не могла не признать, что какая-то часть ее души – быть может, совсем малая – радовалась, что такой мужчина испытывает к ней интерес.
Агнар подошел к ней и, ухватив под локоть, куда-то повел. Они вышли со двора на улицу и направились по протоптанной дорожке через селение.
По дороге им встречались люди, они с удивлением и интересом разглядывали Ольгу, некоторые и с неприязнью. В лице многих женщин Ольга читала насмешку, особенно когда они окидывали взглядом ее одежду. Впервые за несколько дней Ольге пришла в голову мысль, что ее сарафан уже довольно грязен, да и потрепался. Но она не имела понятия, где ей найти новую одежду, да и стоит ли. Она еще не могла понять до конца, какую роль ей предстоит выполнять здесь.
Наконец, она и Агнар приблизились к низенькому дому, крыша которого была покрыта глиной и соломой. Агнар трижды стукнул в дверь, она распахнулась, и на пороге появилась хозяйка – женщина возрастом чуть постарше матери Ольги, крепкая, с густыми русыми волосами, заплетенными в косы. Она чуть прищуренным взором оглядела девушку, хмыкнула и кивнула Агнару в сторону калитки. Он о чем-то переспросил ее, женщина только скривила губы, будто услышала некую глупость.
Агнар снова чуть улыбнулся Ольге, затем повернулся и вышел со двора. Ольга несколько растерянно смотрела, как его широкая спина удаляется от нее, а потом повернулась обратно к женщине, к которой Агнар ее привел.
Она совершенно не понимала, что происходит, и немало удивилась, когда услышала из уст незнакомки родную речь:
- Ну, здравствуй, красавица. Чего ты такая напуганная? Сдается мне, твой друг тебя нисколько не обижает.
- Откуда вы знаете мой язык? – ошеломленно вопросила девушка. Женщина говорила довольно правильно, хотя и выговор явно отличался от того, как разговаривали в родных краях Ольги.
- Я много чего знаю, - отмахнулась женщина. – Меня, кстати, зовут Халла. А тебя?
- Ольга… Ну, или Олли, - поправилась та, вспомнив, как Агнар решил ее называть.
Халла усмехнулась и потянула ее в дом:
- Пойдем, Олли, подберем тебе другое платье… Рабыни и те лучше одеты.
Замечание неприятно укололо в сердце, но вовсе не из-за внешнего вида. Ольга еще не была уверена, что она здесь – не рабыня.
Дом, в отличие от жилища Агнара, оказался уютным и светлым. Пахло мясной похлебкой, ароматными сушеными травами; пол чисто выметен, везде порядок. Ольге это напомнило ее родной дом, и она снова погрустнела.
- Ну-ка, не кисни, - ворчливо сказала Халла и указала ей на новенькую скамью у стены: - Садись.
Ольга послушалась, а хозяйка открыла большой сундук, тяжелая крышка которого еле поддалась ей, и принялась в нем копаться. Некоторое время спустя Халла извлекла оттуда зеленый сарафан из плотного хорошего льна, тонкую льняную рубашку, две пары шерстяных чулок, короткую куртку из тонкой выделанной кожи и толстую шерстяную накидку.
Она уложила все это добро на скамью около Ольги и улыбнулась:
- Это – твое. Твой Агнар много хороших вещей привез мне, так что
