- Меня зовут Сури Коллинз, - голос был невозможно скрипучим, тягучим, будто специально состаренным умелыми актерами озвучивания. Теперь было отчётливо видно, что даже если старуха улыбнётся, этого не будет заметно на её невероятно морщинистом лице. - Мне восемьдесят лет, и я прибыла из Будапешта с миссис Сангу в тысяча девятьсот девятом году. Я работала при ней горничной и осталась в доме после того, как она нас покинула. Если вас не смущает моя старость и уродливость, я останусь при вас на столько, на сколько вы этого хотите. Я работаю так же хорошо, как делала это раньше.
- Не имею возражений. Вы можете оставаться, как и остальные. Вы можете занять любые комнаты, я пока не знаю, где остановлюсь, но, наверное, на втором этаже. Комната вашей хозяйки выглядит самой чистой и комфортабельной.
Прислуга переглянулась, глаза миссис Коллинз даже подозрительно заблестели от подступающих слез, что в старческом возрасте почему-то случается чаще, чем у молодых.
- Я останусь в домике отца, если вы не возражаете, - сказал Нейл и даже встал с места, будто торопясь со мной распрощаться. - Сегодня мне нужно вернуться в город. Когда прикажете приступить к обязанностям?
- Пока рабочие не уберут дом, вы можете находиться в отпуске, если желаете. Они обещали привести дом в жилой вид за неделю.
- Позволите, я лично уберу комнату моей хозяйки, прежде чем уеду? - спросила Сури, потупив взгляд.
- Конечно, - я проследил взглядом, как Нейл и Маргарет под руку удаляются, а Сури идёт к крыльцу. - Сури, простите, могу я задать вопрос?
- Конечно, мистер Аллен, что угодно. Теперь я работаю на вас.
- Кем вы были при Эвет Сангу?
- Я была её горничной и… помогала ей кое в чём. Ей нужна была… особенная терапия.
- Опиум?
- К чему тревожить память о мёртвых?
- Как давно она? - я кивнул, к своему стыду, куда-то вверх, будто имел в виду Царство небесное или Бога, никогда не поминая подобных вещей.
Неделю назад мама вошла ко мне в спальню и сказала, что я выхожу замуж. Я тогда ничего не поняла, потому что ещё утром выпила почти половину бутылки мятного ликёра, но вроде бы удивилась. Сегодня я прибыла в поместье «Чёртово озеро», буквально несколько часов назад, и я уже мечтаю стать тут хозяйкой. Я и не думала, что это место настолько красиво. Из моего окна видно озеро, оно втрое больше того, что было у меня на родине. А ещё сад.. Я видела его мельком, но поверьте, он великолепен.
Меня встретил «жених», ему за тридцать, симпатичный мужчина. Но я плохо разбираюсь в людях. Он может оказаться подонком, а может - прекрасным человеком. Ещё тут его «сестра» Алисия. В кавычках, потому что у них ни одного общего родственника. Говорят, что Грэг, мой жених, родился от второй жены Уильяма, Клотильды. Я видела её портрет в галерее, ну… она ничего. Лицо немного простовато. Гораздо интереснее то, что она вроде бы очень таинственно умерла, при странных обстоятельствах. Я ничего об этом не знаю, а прислуга со мной не говорит. Им же хуже, я не дурочка, и я говорю по-английски, хоть они и сомневаются. Вечно это противное: «Чёртова Венгерка!» - Даже моя служанка с ними спелась. Отошлю эту малолетнюю дурищу назад в Венгрию, пусть служит идиотским приказам моей матушки.
Я нисколько не стесняюсь своего происхождения, я европейская аристократка, я восточная женщина, и я не выгляжу как чушка, в отличие от этой Клотильды, судя по портрету и нескольким снимкам. Она не отличалась вкусом. Это же ясно. Да и выбрать на тот момент уже немолодого Уильяма… не знаю. Сейчас ему восемьдесят девять, и он всё ещё мерзкий до невозможности. Я это поняла с первого взгляда. Но поживём увидим. Может, он окажется премилым старикашкой?
Я заглядывал и в личный дневник, не довольствуясь мемуарами, к которым имелись забавные сноски, вроде: «Оф-ф-ф, терпеть не могу эту Сури, она делает всё, что попросит этот граф! Немудрено, что ей не терпится залезть в его постель уже до конца месяца!»
Она выражала крайнее недовольство комфортом этого дома, упоминая, что в венгерском доме было куда теплее и готовили лучше. Ещё Эвет ненавидела «псин графа»: Мулла и Стронга. Тут я ничего не мог сказать, страсть к догам была семейной, с тех пор как дедушка Уильям привёз в поместье первую пару собак. К тому моменту, как в восемнадцать лет я получил часть дел отца, у семьи был целый питомник, откуда я хотел взять щенка всего через неделю. Мой старик Говард скончался полгода назад.
Сидя в саду и ожидая, когда уборщики закончат с кухней, я как раз читал про те самые духи, о которых говорил Нейл.
«Как только приехала, немедленно попросила местных цветов. Ох, этот милый маленький мальчик, такая прелесть! Он принёс мне целую корзину и сообщил, что посадит любые цветы, какие я захочу. Впрочем, для конца мая, тут весьма бедный выбор, даже учитывая, что есть теплица. Однако я изготовила аромат и назвала его «Чёртово Озеро». Через пару недель подарю графу. Вышло свежо... Люблю такие вещички! Тут парфюмерию считают за искусство, но при этом посмеиваются, мол, она не может купить нормальных духов. Батюшки, да они с ума посходили! Да их «покупной» ад воняет на весь особняк! Стану женой Лорда и запрещу всю эту спиртовую дрянь! Вчера ходила к озеру и слушала, как поют цикады. Нет, ничего такого, чего бы я не слышала в Венгрии, но осознание, что теперь у меня новый дом, вселяет надежду на счастье. В такие минуты мне кажется, что сердце у меня огромное-огромное и может вместить в себя всю любовь этого края. Я могу полюбить и Лорда, и его отца, и всех этих служанок, даже Сури, годную лишь для набивания курительной трубки. Нет, мне всё-таки везет».
Она считала, что попала в сказку. Забавное совпадение, я считал, что этот дом - чёртова реальность, далёкая и от сказки, и от рая. Проклятое тёмное место.
Я очень быстро шёл от ворот к крыльцу , чтобы скорее скрыться в доме, который показался мне безопаснее сада, когда услышал женский голос. Тонкое женское пение, подобное тому, что можно слышать в театре. Не оперное пение, но уверенный красивый вокал. Я замер. Мне стало невыносимо страшно и просто невозможно противиться желанию увидеть, кто поет.
- Кто здесь?.. - спросил я осипшим голосом.
Я не трус. Я никогда не был трусом, но до чего же парализует страх перед неизведанным. До чего это пугает.
- Это я, Майла.
Голос доносился от ограды, от того же самого места, где я стоял вчера ночью. Но я же далеко, я не могу слышать её так отчётливо!
- Это ты поёшь?
- Нет, это Эвис, моя новая подруга.
- Какого чёрта, убирайтесь! - как умалишенный, вопил я куда-то в пространство, отрицая, что и вправду может существовать вся эта чертовщина.
- Подойди, я не стану просить впустить меня, и Эвис тоже. Мы хотим предупредить.
Пение прекратилось. Я боролся со страхом, но и с желанием разобраться во всем окончательно тоже трудно было справиться.
По тропинке не шёл, почти летел, стараясь не издавать ни шороха, и когда замер перед ними, так и сел на том же месте, позорно дрожа всем телом и обливаясь потом.
- Что с тобой, Кит? Не нужно так бояться. Я тебя испугала, прости. Я - Майла Фокс, это - Эвис Дельгадо! Мы обе Мученицы!
- Что, блин, это значит?
Я упал от них в двух шагах, между нами был только забор и куст отцветшей дикой розы. Их было двое: Майла, одетая в чёрную рубашку, спускающуюся до колен, и рядом с ней девушка с медового цвета волосами и такими же медовыми глазами. Она была вся кругленькая, с веснушками на вздернутом носике и пухлыми губами. Приглядевшись, я понял, что девчушка, которой на вид не было и восемнадцати, видимо, беременна. Она тоже была в чёрной рубашке, улыбалась и продолжала напевать.
- Эвис отлично поёт, - улыбнулась Майла и погладила девушку по руке. - Она ждёт малыша. Сколько уже лет, дорогая?
- Ох, уже почти десять лет. Ума не приложу, сколько мне ещё ждать!..
