успеешь? — с недоверием спросил молодой человек.
— Начну в автобусе, а потом проверю списки, вдруг кого-то забыла.
— Да, да — пробормотал Всеслав, — все правильно, правильно…
Он уже опять и опять перебирал в голове события предыдущих дней, лица, разговоры.
— Тебе звонят, — вдруг в его мысли ворвался Верин голос, — Всеслав, тебе звонят.
— А да, звонок слишком тихий, специально в больнице сделал потише. Алло…
— Да, дорогой, привет. Узнал?
— Да, конечно, привет, Мясник.
— Так, что там на счет акции пятнадцатого? Крутеник сказал, что ты с нами и в первых рядах.
— Я прямо сейчас думаю, как лучше все сделать, — протянул Всеслав неуверенно. Он еще не решил отказываться ему или нет от сотрудничества с этим типом.
— Ладно, дорогой, думай, но быстро. Кстати, как там Адам? Слышал, его сильно избили. Он в больнице?
— Да, еще в больнице, но, думаю, скоро выпишут.
— Ну ладненько, Всеслав, звони. Адаму привет.
Молодой человек уже положил телефон в карман, как у него в голове сложился пазл. Какая ирония, ему даже не надо искать виновного. Он вспомнил недавний разговор с Мясником. Тот так же настаивал на проведении скорой акции, а он отказывался, объясняя, что все его люди будут заняты.
«Понимаешь, — отмазывался он тогда, — мы сейчас заняты поиском дневника Евгении Бирвиц…»
«Думаешь, он реально существует?»
«Да, через пару дней ты, может быть, услышишь об этом по всем телеканалам. Вот тогда и проведем митинг.»
«Через пару дней?»
«Да, завтра Адам идет в Центральную Библиотеку.»
— Я никому не говорил, что Адам в больнице, — вслух сказал Всеслав. — Никто не знает, что Адама избили. Только Мясник, которому я этого не говорил…
Как бы он хотел сейчас оказаться опять в больнице и закричать Адаму прямо в уши, что это Мясник! Истинный идейный борец, беспринципный провокатор — на самом деле это кукла. И что делать — пойти всем рассказать, кто-то поверит, кто-то нет. Все эти ссоры и драки между такими, как Мясник и Всеслав считались обычным делом. Но у Всеслава уже зародилась идея, отвратительная, подлая и оттого такая сладкая идея, как отплатить Мяснику. Конечно, это займет время и все произойдет не сразу, но месть, как говориться, то блюдо, которое подают холодным.
Всеслав, недобро улыбнулся и бросил Вере:
— Собрание будет в шесть часов, обязательно позвони Бобу Левичу. Я хочу, чтобы он был. Остальным можешь просто сбросить голосовое.
— Так и сказать, что ты его хочешь видеть?
— Вера, просто позвони Левичу и извести его о собрании. Спроси, придет он или нет. Больше ничего говорить не надо. Если же он не сможет прийти по каким-то причинам, сообщи мне.
— Это, что Боб?
— Что Боб?
— Боб шпион? Я так поняла, что Мясник. Ты же сам сказал, что ты ему не говорил…
— Вера! — перебил ее Всеслав. — Прекрати нести этот бред. Боб не шпион, а о Мяснике я вообще хочу, чтобы ты забыла. Все слишком неясно.
Вера кивнула. Она догадывалась, что на самом деле Всеславу уже все ясно, но об этом никто не должен знать. И она убедилась в этом следующую минуту, когда тот взял телефон и позвонил Мяснику.
— Я согласен на пятнадцатое. Сегодня проведу собрание по этому поводу.
— Ты умница, мой дорогой, просто умница. После своего собрания приезжай ко мне в «Сову», мы обсудим все детали, — голос Мясника звенел от неподдельного удовольствия.
— Вот чертов провокатор, — выругался Всеслав, — когда его собеседник уже отключился. — Ну что, Вера, пошли пока по домам. Впереди у нас веселый вечерок.
Девушка улыбнулась. Может и правда будет весело.
Глава 4
Местом для проведения собраний и других подобных мероприятий человекоборцы избрали так называемый Зал Заседаний. Это было колоритное здание, построенное еще до революции. Оно принадлежало одному богатому аристократу, которого как классового врага естественно или убили, или сослали в лагеря, а дом национализировали и по обычаям того времени отдали под Дом Культуры пролетариату. Позже, когда государственное имущество легко и быстро распродавалось, кто-то его выкупил и превратил в офисный центр. Оно не раз переходило от одного владельца к другому, пока не попало в руки одному меценату, стремившемуся в большую политику. Он и подарил здание студентам. Это было сделано громко, красиво, вся пресса и телевидение взахлеб рассказывали об этом событии неделю.
Студенты с радостью заселились, составив график использования главного зала с небольшой сценой, который и дал название всему зданию — Зал Заседаний. Остальные кабинеты разделили легко и без войны. По соседству с человекоборцами существовали защитники природы, антиглобалисты, защитники исторических ценностей и многие другие. Место хватило всем. А по четвергам в Зале Заседаний даже пел какой-то хор.
Всеславу повезло — в день, когда он решил назначить внеочередное собрание, он как раз имел полное право провести его в главном зале. Он немного опоздал, и уже собралось довольно много народа. Он остановился в проходе и глазами пытался отыскать Левича. Но тот не заставил себя долго разыскивать, наоборот увидев Всеслава, он весело помахал ему. Всеслав вальяжно подошел к нему и намеренно начал разговор вообще ниоткуда.
— Ты знаешь, Боб, — сказал, он, похлопывая колонну, около которой тот стоял, — мы пытались стилизовать это помещение под советское ДК, но его буржуйская сущность все равно лезет наружу. И весь этот советский декор кажется фальшивым.
Боб улыбнулся, а Всеслав продолжил:
— Зато это дешево. Гораздо дороже обошлось бы барокко или хайтек. А кстати Зал Заседаний оформляла твоя знакомая — Таня. Такая рыженькая, не помню ее фамилии.
— Андреева.
— Андреева — точно… А как там та девочка, что была с тобой в Парковой Зоне на концерте? Она, что, действительно дочь министра?
— Да. Зоя Авлот. Честно говоря, я уже жалею, что позвал ее на концерт. Она больше не отвечает на звонки, даже с ее собакой гуляет какой-то хмырь.
— Да, грустно, — задумчиво протянул Всеслав. — Но ты же понимаешь, скорее всего, ее отцу донесли, где она была. Но я думаю, у девушки должен быть выбор самой решать, куда ей ходить и что делать. Он уже совершеннолетняя и имеет право на свою жизнь, надо только напомнить ей об этом.
— Ей двадцать четыре.
— Двадцать четыре, ну что ж, это отличный возраст для перемен. Согласен?
— Я что-то не понимаю… — недоуменно пробормотал Боб.
— А что тут непонятного? Она тебе нравится, это понятно, значит надо действовать. Боб нужно бороться за женщин. Бороться! И тогда они тебя оценят, вернее она. Не унывай, я подумаю, как тебе помочь.
Боб в некотором смущении смотрел на Всеслава. Партийный лидер никогда не был
