Алех ничего не сказал. Он вел себя спокойно, но я видела, как сильно пальцы сжимали кнут, как держался сам парень — ему тяжело далось это признание. Очень тяжело. И он хотел сказать еще что-то, но сдерживался.
Всю дорогу до чайной мы молчали, а едва подъехали, Алех быстро и резко выдохнул:
— Вечером на площади фейерверк будет, сходим?
За этим предложением что-то другое было, я чувствовала, но не смогла ответить отказом и только кивнула в ответ. Алех улыбнулся, из его движений исчезла нервозность, и, выйдя из двуколки, он протянул руку мне, помогая спуститься. А я… я чувствовала, что совершила ошибку.
Чайная мне не понравилась. Сразу, и с порога. Мне всегда казалось, что чайная это что-то возвышенное, но изображение пышнотелой девушки с улыбкой кусающей плюшку совершенно не вязалось с моим внутренним представлением.
— Алех, — я вновь оглядела вывеску, — это можно убрать?
— Новая вывеска, — доставая ключи, ответил он, — и месяца не прошло, как повесили.
Я отошла на дорогу, разглядывая здание со стороны. Это был типичный каменный трехэтажный дом центра города, где наверху располагались доходные комнаты, на первом этаже все пространство занимала странная, на мой взгляд чайная.
— Иди сюда, — Алех подошел, взял за руку и повел вверх по улице. — Смотри.
Там находилась та самая кондитерская господина Мир вара, о чем свидетельствовала яркая вывеска с изображением трех пышнотелых девушек в чрезмерно открытых платьях и с сияющими крупными белыми зубами, которые очень сочетались с глазурью на пончиках. Впрочем, даже с расстояния я ощутила аромат, который привлекал куда больше бездарной вывески. И да, перед кондитерской уже стояли посетители, ожидая момента открытия. Перед чайной братьев Шилли не наблюдалось совершенно никого.
Вероятно, в этот миг во мне шевельнулось что-то сродни азарту. Оставив Алеха, я вновь вернулась к чайной, и повторно осмотрела вид с улицы. Мне действительно не нравилось совершенно все — дерево, которым обшили стены первого этажа, придавая чайной вид деревенского трактира, вывеска — отвратительная, на мой взгляд, двери — тяжелые и имитирующие бревна, окна — маленькие, едва пропускающие свет. Это все совершенно не соответствовало моим представлениям о чайной — месте, где можно было говорить о важном, или просто посидеть в тишине, думая о чем-то, либо готовясь к лекциям. Чайная, на мой взгляд, должна нести спокойствие, умиротворение, аристократизм.
— Что скажешь? — поинтересовался неслышно подошедший Алех.
На улице уже царил неповторимый аромат чего-то сладкого и очень вкусного. Я не ответила, повернулась спиной к чайной, и поняла невероятное — из окон этого здания открывался прекрасный вид на парк и озеро, потому что улица Луговая фактически окружала центр столицы, и в данном месте была застроена лишь по одну сторону. Беглый взгляд на кондитерскую показал, что у господина Мирвара подобного преимущества не было, его заведение располагалось в месте, где застройка шла уже по обе стороны улицы.
— Найри, — попытался привлечь мое внимание Алех.
— Знаешь, — я вновь осмотрела здание, обратила внимание, что от стены, до дороги имелось не менее шести метров свободного пространства, — мне кажется, эта чайная совершенно не соответствует своему названию.
Алех заинтересованно смотрел на меня.
— Правда, — я немного смутилась, под его взглядом. — И тут все это, напоминающее о деревенских трактирах, следует снять, и я бы расположила часть столиков вне здания, здесь такой красивый вид на озеро и парк, и стены, и…
Взгляд Алеха изменился настолько, что я замолчала. Но все же старший Шилли с явным нежеланием произнес:
— Делай так, как считаешь нужным. Я пришлю господина Данеса, составим смету, выберем подрядчика. Только… — он запнулся, — с мамой я поговорю сам.
И я поняла, что мои предложения понесут за собой траты и весьма существенные. А рисковать деньгами семьи Шилли мне вовсе не хотелось, и…
— Найри, даже не думай сомневаться! — прервал мои мысли Алех. — Давай откровенно — Мирвар сманил двух наших лучших кондитеров, нарушил все правила торгового содружества, расположив свое заведение в подобной близости от нашего, и если честно — для меня дело чести превзойти его. Он ведь еще и булочную напротив булочной Сэма строить начал. Так что давай рискнем. Даже если и не получится, покупатель на чайную уже есть, и цена приличная, расходы мы в любом случае покроем.
Я не все поняла из сказанного Алехом и мне откровенно говоря казалось, что он все это говорит чтобы меня поддержать, но… Вот если бы я хотела прийти в чайную, эта чайная была бы совершенно другой, нежели имеющаяся ныне.
— И у нас договор, — напомнил Алех.
— Я запишу все, что хотела бы сделать, но если будет дорого…
— Я придумаю, как сэкономить, — заверил старший Шилли.
И может действительно все получится…
Третье королевство. Сарда Лорд Даррэн Эллохар
Он ощутил это сразу — странное беспокойство, что-то сомнительнотягучее, неожиданное, непонятное, щемяще-нежное. И жгучая волна ярости схлынула, оставляя тело холодным, напряженным, оцепеневшим.
«Демоны чувствуют своих женщин» — слова, впервые услышанные им в далеком детстве, сейчас выжигали каленым железом.
«Своих женщин».
Магистр Смерти, запрокинув голову, направил взгляд к небу. Беспечно синему небу человеческого королевства, где летают лишь птицы, и солнечный свет никогда не заслонит крыло дракона или ящера.
Что со мной происходит?
Он произнес это вслух, на древнем наречие Хаоса, произнес едва слышно и обращаясь исключительно к себе. Потому что не мог, совершенно не мог понять, как вышло, что пламя выжгло путь само, нарушив заданный вектор и переместив его к озеру, в центр столицы Третьего королевства. Не понял. Не осознал сразу. Решил, что долгое ничем не оправданное пьянство, исказило умение концентрироваться на конечной точке. Такое бывало, редко и в ту пору, когда Эллохару не исполнилось и шестнадцати, но один взгляд, невольно последовавший за хрупкой фигуркой человеческой магианны и страшное осознание — огонь принес к ней!
К ней!
«Демоны чувствуют своих женщин».
Он оторвал взгляд от неба, вновь посмотрел на целительницу, в темном платье и белом платке на волосах, раздающую указания. Рабочие отдирали деревянные доски от стен, двое балансируя на лестницах снимали вывеску, несколько человек выбивали окна на первом этаже. А рядом с магианной стоял коренастый сын вдовы Шилли. Старший из сыновей. Слишком близко!
Принц Хаоса мягко отступил за деревья. Мягко. Тягуче. Чрезмерно плавно для человека. Парочка торговок цветами, испуганно вскрикнув, бросилась наутек. Эллохар мрачно посмотрел на свои руки, понял причину страха человеческих женщин. Он терял контроль.
