Ольга Гусейнова - Галактика. Принцесса и генерал

— Что дальше, офицер? — потребовал Первый.

— Когда я был готов вернуться на базу, разразился бунт. Я притаился, но тут этих ученых привезли какие-то остолопы. Даже не проверив обстановку, высадили для исследований и укатили. Их тепленькими взяли, часть охрана отбила… временно, а ее, — мужчина кивнул в сторону женщины, — на площадь вывели и решили разыграть. Пришлось действовать по обстоятельствам. Я ее схватил, во времянке закрылся…

— Он не знал про розовую и решил, что бунт быстро подавят, а нас освободят, — грустно улыбнулась женщина, с благодарностью глянув на спасителя.

— Времянка — это комната для охраны, там есть пищевой автомат и туалет. Просидели там с неделю, а потом нам отрубили доступ к пище. А спустя два дня — и воду. Сначала мы подъели все сухпайки, но уже два дня без воды и еды.

— Выберемся за периметр — получите, — пообещал Хеш’ар. — Вы молодцы, главное — продержались.

— Мы услышали звуки бойни, а потом ваши переговоры. И я нашему счастью поверить не мог, — радовался Саймон.

— Мужик, ты не торопись веселиться, мы еще не на свободе, — хмуро бросил Восьмой землянину.

К огромным воротам мы подошли через час. По дороге встречались большие группы заключенных, но молча провожали нас суровыми взглядами, не нападали. Увидев разъезжающийся створ, мы дружно побежали, даже голодающие и раненые.

В километре от ворот я обернулась на мгновение, обозрев монолитную серую стену, которая то впивалась в скалы, то, появляясь из них, бежала дальше. А вокруг лишь безжизненные горы и тоска.

Мне на спину легла тяжелая ладонь Лейса, поторопившего:

— Пошли, Нулевой, время не ждет.

Нам пришлось очень долго идти к месту, приемлемому для приземления шаттла. Но это время мы использовали продуктивно. Оказалось, Хеш’ару на «Орионе» дали запасной блок вакцины с локусами, и он очень пригодился. Шестерых спасенных мы вакцинировали. Надели на них броши-глушилки, которые подбирали по максимальному влиянию на розовую. Опытные образцы подошли идеально: и тестирование в полевых условиях, и защита для наших живых «носителей».

Сутки мы проторчали в укромном месте, чистили их на предмет малейших признаков розовой. Затем я приказала им полностью раздеться, и на борт шаттла они входили, покрытые нанатами словно второй кожей. Причем уже не в качестве защиты от розовой, а для обработки и уничтожения бактерии.

— Что со второй группой? — Хеш’ар подошел к пилоту.

— Контроль у нас, Первый. Службе наземной охраны космопорта удалось отбить все узлы связи. Можно работать спокойно.

— Молодцы, — выдохнул х’шет, улыбаясь и глядя на меня. — Задание выполнено согласно плану и… — а дальше словно споткнулся, но добавил: —…почти без потерь.

Значит, моему генералу могут простить самоволку на Т-234. Я так хочу домой…

Двери с тихим шелестом разъехались в стороны, выпуская нас из шаттла. Идущие первыми Восьмой и Десятый притормозили, будто наткнувшись на стену. Я уже догадалась, вернее, знала, что там увижу, но «призраки» явно не подозревали о протоколе безопасности высшего уровня, предусмотренном для вернувшихся с Т-234.

Огромная площадка грузового отсека, на которой не так давно я подсматривала за Лейсом на совещании, изменилась до неузнаваемости. К выходу подсоединили прозрачный стерильный тоннель. В нем нас с улыбками встречали Кшеола Ом и мастер Шитцини в защитных скафандрах. Затем нашу группу обработали всеми доступными средствами и способами, дополнительно «упаковали» в изолирующие костюмы — разве что бантики сверху не завязали, как на подарках, — и, наконец, транспортировали в карантинные боксы.

Довольно большой стерильный отсек разделен на индивидуальные помещения, или боксы, и общие. Каждого из шестнадцати непосредственно контактировавших с розовой поместили в отдельное «жилье». В своем боксе я уныло осмотрелась: прозрачные боковые и передние панели — все, как проходили в университете. У задней «стенки» — закрытая санитарная зона для мытья и туалет: хоть какое-то минимальное уединение и интимность.

Посреди бокса — кровать, узкий столик и стул с пухлым пакетом, наверняка с одноразовой одеждой. Небольшая фитнес-зона с одним тренажером, чтобы не очень маялись взаперти. Под потолком завис экран, с которого бесшумно вещал развлекательный канал. Пищевой автомат — плакали наши обеды и завтраки от шеф-повара, но и с полевой кухней не сравнить. У передней стены разместили «уголок юного натуралиста», где мы должны будем сдавать биообразцы для исследований. Рядом с ним — утилизатор для пищевых и медицинских отходов. Главное, туда что-нибудь нужное не уронить, потому что в подобных заведениях вместо мусороприемника стоит аннигилятор.

Десантники напряглись, когда «красную дорожку чести и славы» — стерильный коврик, по которому мы прошли — начал поглощать робот. Спустя минуту после того, как он завершил «зачистку», в коридоре появилась вся научная группа в защитных костюмах. Повторять прошлые ошибки никто не намерен. Я бы поступила так же, поэтому спокойно присела на стул, переложив пакет с серой форменной робой на кровать, и стала ждать.

— Что происходит, почему мы здесь? — хмуро поинтересовался Хеш’ар.

— Вы можете раздеться, — улыбаясь, разрешил Зельдман. — Затем поговорим.

— Мы лучше после, если позволите. На нас, кроме костюмов, выданных по прибытии, ничего лишнего нет, — мягко возразила Маргрет.

Зельдман кивнул, почему-то смущенно. А большая часть группы, оставшись в нижних серых «прилипалах», которые надевались под скафандры, снова в ожидании уставилась на развеселившихся профессоров. Еще бы, светила науки явно испытывали удовольствие, в кои веки командуя группой самих «Призраков Х’ара».

— Пока вы немного заняты, мы хотим представиться нашим новым коллегам, — громко и с привычной, открытой и обаятельной улыбкой, согревшей не только мое сердце, заявил Башаров.

Он перечислил представителей научной группы с «Ориона» спасенным ученым, затем обратил пытливый взгляд на новеньких: двух землян с русскими и итальянскими корнями — Эрика Шумского и Лучиано Манкузо; почти не отличающегося внешне от землян труна Байзика Медита — как и я, биотехнолога; и фигуристую ашранку Маргрет Шоль.

Маргрет почти удался бесстрастный тон, когда она доложила о судьбе двух ее погибших коллег: руководителя группы — ашранца, которого мы нашли мертвым в тоннеле грави, и генетика — х’шанца, убитого при захвате группы в самом начале трагических событий во время перестрелки охраны и заключенных. Только в конце доклада голос женщины дрогнул от переизбытка эмоций, но она смогла удержать контроль над собой.