Было еще не поздно настичь его за долю секунды и разорвать глотку. Или застрелить из пистолета, который валялся рядом. Никто меня не посмеет осудить — самооборона. Но я совершила роковую ошибку: пощадила того, кто не пощадил бы ни меня, ни мою семью. Того, кто выстрелил в Макса. У охотника была причина нас ненавидеть — кто-то из его близких погиб по вине вампиров, вот почему у него такие мертвые, полные тоски и безнадежности глаза. Он имел право на месть. Но я искренне недоумевала, почему он так яростно ненавидит меня. Словно во мне он видел виновницу своей трагедии. Но разбираться в этом было уже некогда.
Я повернулась навстречу охранникам:
— Быстрее, вызовите «скорую!»
Мужчины в форме окружили раненого Макса, торопливо отдали указания по рации, принялись оказывать первую помощь. Один из них в тревоге шагнул ко мне:
— Что с вами? Вы ранены?
— Все в порядке. — Я отвернулась, торопливо проведя пальцами по щеке, на которой уже затянулся глубокий порез, и обхватила себя руками за плечи, чтобы закрыть отверстия от пуль и пятна крови на куртке. — Просто не переношу вида крови. Дайте, пожалуйста, телефон, мне нужно позвонить семье.
— Почему ты не свернула ему шею?! — яростно рявкнула Лидия, когда мы вышли из больницы.
Максу сделали операцию, врачи сказали, что все будет хорошо. Инна осталась в его палате до утра, отменив эфир в студии. Маше пока ничего не сообщили, я собиралась отправиться к ней, а по пути придумать какую-нибудь правдоподобную историю про психа с пистолетом на парковке.
— Я испугалась за Макса. Его жизнь была важнее убийства охотника, — солгала я, боясь взглянуть матери в глаза и признаться в своей слабости. Лидия бы меня никогда не поняла. Если бы это она сидела в машине рядом с Максом, охотника бы уже не было в живых.
— Бетти права, — встал на мою сторону отец. — Главное — здоровье Максима. А до охотника мы еще обязательно доберемся, — зловеще пообещал он. — И он пожалеет о том, что появился на свет.
Я молча кивнула и отправилась ловить машину.
С днем рождения Машу пришлось поздравлять в палате Макса. Узнав о ранении мужа, она сразу же выехала в больницу. Инна была вынуждена покинуть свою вахту у постели сына, чтобы не встретиться с невесткой: Маша не подозревала о существовании свекрови-вампира, считая мужа сиротой.
— Привет! — По-прежнему бледный, но изо всех сил бодрящийся Макс махнул мне рукой.
— Как ты? — Я с беспокойством вгляделась в его лицо.
— Готов хоть сейчас отправляться домой, а эти изверги-врачи не пускают! — поспешил успокоить меня племянник.
— И правильно! Побудь пока под присмотром.
Спохватившись, я протянула Маше большой букет чайных роз:
— С днем рождения! Это тебе от любящего мужа!
Я сегодня работаю курьером.
— Спасибо, — вяло улыбнулась она, безо всякой радости принимая цветы.
Не надо было читать ее мыслей, чтобы понять: ей не до праздников, был бы здоров муж.
— А подарок от Макса я доставлю на дом, — пообещала я.
— Ой, не надо, — замахала руками Маша.
— Это не обсуждается! Это от мужа.
Мультиварку я уже купила и обернула в блестящую бумагу.
— А это от меня.
Подарочное издание рассказов Тэффи хоть немного отвлекло Машу от тревоги. Она как-то сетовала, что писательницу издают редко и на плохой бумаге, так что с подарком я угодила.
Убедившись, что здоровью Макса ничто не угрожает, и наказав Маше не задерживаться допоздна и отправляться ночевать домой, я поторопилась уйти. Неуловимый для человеческого обоняния запах крови, который пропитал стены больницы, решительно сводил меня с ума. Хорошо еще, что я не стала брать свою машину сегодня, а взяла такси, — все равно бы вести не смогла.
Остановив машину, я продиктовала водителю адрес Алекса. Мой мобильный остался лежать на стоянке, номер Алекса я не помнила. Самым простым было все так и оставить, исчезнув из жизни Алекса без объяснений. Но меньше всего мне сейчас хотелось возвращаться в бункер к родителям, слушать их планы по устранению охотника и любезничать с Ричардом.
Вчера ночью, когда я вернулась от Маши, Ричард ждал меня в гостиной, как голодный тигр, затаившийся на охоте. Проскочить мимо у меня не было никаких шансов.
— Бетти, побудь со мной пять минут. — В его бархатном голосе было столько мольбы, что я не могла ему отказать.
Пропустив меня в гостиную, он с неудовольствием взглянул на арочный проем. Очевидно, Ричард предпочел бы разговор при закрытых дверях. Вот только почему — опасался, что я сбегу раньше времени, или не хотел, чтобы его услышали мои родственники? Он обернулся ко мне с надеждой, но я не дала ему произнести просьбу вслух:
— И не надейся, что приглашу тебя для приватного разговора к себе в спальню!
— Что ж, поговорим здесь. — Ричард повел плечами, не выдав разочарования и словно говоря: «Тебе же будет хуже».
Я выжидающе подняла глаза, давая понять, что пять минут пошли.
— Скажи, Бетти, — без обиняков начал он, — у тебя кто-то есть?
Я вспыхнула от его проницательного взгляда, устремившегося прямо в мое сердце, и выпалила:
— Это не твое дело!
— Скажи, Бетти, — Ричард по-прежнему оставался невозмутимым, — он ведь смертный?
Я вздрогнула: откуда он знает? И в тот же миг отругала себя за несдержанность. Ричард не знал наверняка. Но в ту секунду по моей реакции он понял, что попал в яблочко.
— Твое поведение напомнило мне поведение моей сестры Джейн. У нее не так давно был роман с человеком, одним английским актером. Джейн была от него без ума, — снисходительно заметил он, всем своим видом давая понять, что сестра вела себя как круглая дурочка. — До такой степени, что даже обратила его.
От волнения у меня закружилась голова. Что же было дальше? Мне хотелось подскочить к замолчавшему Ричарду, тряхнуть его за плечи и вскричать: «Говори же, не томи!»
— Да, — медленно повторил Ричард, оттягивая продолжение с мастерством театрального актера. — Джейн обратила его. А через месяц выгнала вон. После превращения он разом утратил все то, что ее в нем привлекало. Живость. Веселье. Пылкость натуры. Свежесть чувств. Джейн как-то сказала, — помолчав, добавил он, — что полюбила живой цветок, а после превращения получила икебану.
В следующий миг он оказался рядом со мной, и его руки легли на мои плечи, не давая отстраниться:
— Этим нас и привлекают люди — они не такие, как мы. Они живые, полные надежды, любящие и ненавидящие во всю силу. — Его взгляд на долю секунды сделался черным, и я была готова поспорить: сейчас Ричард говорил уже не о Джейн, а о себе самом. В его двухвековой биографии вампира тоже был эпизод, когда он увлекся смертной. Я бы многое отдала, чтобы узнать, чем закончилась эта любовная история. Но Ричард мгновенно справился с собой и продолжил убеждать меня: — Но ты же понимаешь, Бетти, что эти отношения обречены, как неравный брак. Мы слишком отличаемся от смертных, чтобы быть рядом с ними. А после превращения они становятся совсем другими, и невозможно предугадать, как они изменятся.
