Они наступали. Ну вот зачем я им мысленно подсказала про иродов?
Похоже, подумали и согласились с моим предложением. Решили нам все-таки накостылять. Полупрозрачная сущность, ближайшая к Гёлтимам, вдруг отчетливо засияла, словно готовясь сгореть, но подумав, секунду спустя нечто другое, завизжало и сжалось в сгусток ярчайшего света. Еще быстрый миг, и подлетев вдруг к Августе, оно впилось ей в тело, врываясь, вгрызаясь в него, растворяясь.
И чему я удивляюсь? Эти яркие светляки — живые сознания, многие годы напрочь оторванные от привычного тела. За уже прошедшие тридцать с лишним лет их физические оболочки поизносились. Многие вовсе давно уже тлен, развеянный где-то на дальних просторах Земли и окрестных миров.
Августа взревела, ее лицо исказилось болезненной судорогой и... изменилось. Проступили черты чернобровой красотки, кудрявые локоны, тоненький носик.
— Нет! — хватая себя за лицо и с ужасом глядя на очередную фигуру, разгоравшуюся напротив, она отползла к стене. — Аг, сделай что-нибудь! Они разорвут меня и примутся за тебя!
— Сдохни, — посоветовал хрипло почти-Славка, закрывая голову руками и поджимая колени к груди. — Мне уже все равно.
— Они раздирают меня! — принимая очередную сущность, врезавшуюся в нее, голосила Августа. — Мы оба сдохнем, они погибнут, и все окажется зря!
На Гётлима аргумент не подействовал. В отличие от Кота.
Кот молча выскользнул из-под меня и пошел этим призрачным тварям навстречу. На что он рассчитывает? На толщину своей шкуры?
Августа, пронзенная очередной нетерпеливой «душей», корчилась в судорогах на полу, превращаясь в старуху.
— Стоять! — рявкнула я кому-то. И снова дернула пальцами за этот дурацкий курок почему-то. Не прицеливаясь, ни о чем не задумавшись, просто так, от оглушающего и яростного осознания полной беспомощности.
— Бу-бах! — внезапно для всех громко выстрелил пистолет.
— Дзыыынь! — пуля врезалась в главное зеркало, разнося его на крохотные кусочки. Словно высотное здание, взорванное службой подрыва, оно пару секунд простояло и, медленно оседая, рассыпалось на миллионы зеркальных осколков, из себя вытесняя все призрачные отражения душ.
Они сгустками яркого света выкатывались из зеркальных руин, словно яблоки из упавшей корзины. Они как смертельно-опасные мячики, элемент чьей-то дикой игры, тут же взлетали и лихорадочно метались по комнате. Потом, словно очнувшись, приостанавливались, делали круг и пикировали резко вниз, явно пытаясь дорваться до тела Августы. На пути их стоял только Кот.
Дикий хаос из воплей и вспышек, густо замешанный на зеркальных осколках. И один он против этого ужаса.
Рой шаровых молний, разъяренно гудящих и брызгающих светом, бурлил перед ним, словно готовясь к смертельному нападению. А Кот все стоял неподвижно, лишь вздрагивал шкурой и дёргал хвостом.
Ну что тут поделать? Как там сознание голосом мамы сказало? Задницу пора поднимать и мужика своего выручать. Раз уж я столько тут дел натворила...
Подумала так, и пока Кот не бросился меня останавливать, взяла и сняла полог невидимости, встав рядом с ним, между озверевшими окончательно душами и Котом.
Ну, а что? Команды стоять и не лезть еще не было. Он физически не смог бы ее мне отдать. А я, вроде как, Зеркало? Хоть и кривое какое-то. Вон, даже выстрелить с первого раза нормально и то не смогла. Кстати...
Прицелилась снова в оставшиеся зеркала. Гулять так гулять. Раз уж наши летучие кучки светодиодов не страдают, почему бы и нет?
Мне послышалось, или Котик издал тяжкий стон? Показалось, наверное.
Напряглась, нажала курок, раздался громкий щелчок. Выстрела не последовало. Он застрял? Перевела ствол направо и снова нажала.
— Бу-бах! — таки шарахнуло.
И злющие шарики сразу размножились. Теперь перед нами висела толпа.
Гётлимов на полу видно не было, только ядреный зеленый туман. Растворили их полностью, что ли?
Только успела подумать, как в ту же секунду мне в спину вонзилось нечто острое и горячее. Больно!
Сознание надвое вдруг раскололось. Я и какая-то совершенно другая не я.
Кажется, полог был снят преждевременно. Похоже, меня обнаружили и сочли очень даже съедобной. И совершенно неотразимой. В том смысле, что отражать у меня их не получалось. А я так надеялась...
Ну здравствуй, здравствуй, смертушка-смерть.
Если увижу того, кто рассказывает, как в моменты физической смерти перед глазами проходит вся жизнь — плюну в рожу лгуну и негоднику.
Смерть милостиво не ждет и на паузу не встает специально для этого. Она, рядом вставая, заглядывает своим иссушающим взглядом вам в душу, ухмыляется криво, хватает за горло и тащит в провальную бездну.
Смотря в лицо смерти, я думала о простых, маленьких глупостях.
Интересно, а на моем надгробном памятнике напишут: И.О. Король или все-таки Кот? А где похоронят Кота? Почему-то хотелось и после смерти лежать рядом с ним. Жаль, что супругов не хоронят в двуспальных гробах, как в кроватях. Наверное, потому что яму такую копать неудобно и тащить такой гроб тяжело.
В том, что мы умрем, сомневаться не приходилось. Сияющий туман под моими ногами развеялся, и толпа ярко сияющих монстров терзала Гётлимов прямо на наших глазах. Кажется, об Августе уже можно было говорить только в прошедшем времени. Что там творилось с мужской ее частью, мне видно не было. Котик меня прикрывал, трезво выбрав жену из двух зол.
Как-то тяжко вздохнул и вдруг обратился в себя-человека. Потом грустно взглянул на меня и, тихо ругаясь на непонятном языке, тут же поставил магический щит, проникать за который горящие мячики не рисковали. Красивый такой щит, прозрачный, он похож был на те самые колбы, что валялись в углу сиротливо, и со всех сторон нас окружал от пола и до потока. Щит ярко светился голубоватеньким светом, и я себе вдруг напомнила глупую рыбку в красивом аквариуме. Только вот, судя по общему виду супруга, по тому, как скрипел он зубами, как с него лился пот... Продержимся мы за такой красотой тут недолго. Лопнет стекло, вытекут на пол все рыбки и будут беспомощьно биться, воздух хватая безмолвными ртами.
Умирать не хотелось. Где там наша подмога? Где сильнейшие мира сего? Где, в конце концов, наши Звери? Помнится, они поклялись мне служить!
И стоило только подумать об этом, как в ту же секунду из рамы стены, минуту назад еще бывшей зеркальной, ловко выпрыгнул Моня. А следом за ним и Кирюшка неторопливо вошел, шевеля мягкими ушками.
Нет, ну надо же! Их стоило просто позвать и они тут же явились. Сколько раз мама мне говорила: прежде чем открывать упаковку прибора, читай, детка, инструкцию. Правда, в случае с сумеречными котами инструкций мне никаких не давали. Значит, я совершенно не виновата!
— Я думал, ты уже никогда не додумаешься! — устало и тихо сказал мне мой муж, опуская защиту. — Сегодня ты просто в ударе.
Справедливо, но очень обидно. Призрачные кошки обступили нас с Марком, заключая в круг собственной обороны. Зверские светлячки почтительно расступились. Окружая нас на приличном расстоянии, они громко трещали, вибрировали, но приблизиться не рисковали. Тела Гетлимов лежали чуть дальше, немыми укорами мне. Славка не изменился, а вот от Августы осталось нечто совершенно ужасное: все черты, все части тела выглядели, как будто наспех собранные воедино кусочки чудовищного конструктора. Огромный нос с раздутыми ноздрями на тонком лице, разные глаза, разные руки и ноги, клочья разноцветных волос... Этот вид будет меня теперь вечно преследовать в самых жутких кошмарах. Если выживу.
— Мог бы и ртом мне сказать! — лучше места для бурной семейной сцены мы не нашли.
— Не мог! — он даже голым, потным и злым умудрялся выглядеть величественно. — Я не мог обернуться, комната заблокирована от земной магии. Была. Пока ты не расхлопала зеркала.
А то есть польза была от Илоны. Отлично.
— А выперся ты зачем их спасать? — наступление — лучший способ любой обороны. И не важно вообще, что мы заперты, вокруг куча злых светляков, под ногами два трупа. Ах, оставьте меня, я тут с мужем ругаюсь.
