— Да ну, брось! Заурядный тип. Вообще не интересный, — скривилась она.
— Ну да, рожа не в шрамах. Не твой тип, — посмеивался Данил.
— Он выродок!
— Вижу. И явно никому не понравится. Журналистке вот уже не нравится, потому она его за руку так и держит, — посмеиваясь, бармен встал и дальше протирать свои стаканы. — Не понимаю только, отчего ты так горячишься, если я не прав?
— Он мне угрожал!.. Давай переключим?
По другому каналу показывали тоже самое, но уже под другим углом. Демонстрацию жителей города, возмущенных приездом вампиров. Небольшую и ее тут же разогнали. Транслировали потасовку, связанную с этим. Людей с увечьями, лежащих на улице, военных в касках с дубинами и крики: «Вампиры прочь!».
— А это мы, пожалуй, посмотрим, — с воодушевлением проговорила Калина. Данила покосился на нее исподлобья и заметил:
— А кто полы будет мыть?
— Чуть позже, хорошо?
— В следующем году мне не нужно. Иди, работай, дармоедка! — строго призвал он ее к порядку. — Кыш я сказал! Верни мой пульт!
— Вампиры прочь! — скандировал Калина, и посмеивалась, поднимая стулья ножками вверх.
Данил тем временем переключил обратно на прямое включение от железной стены. Амир все еще давал интервью.
— А что бы вы хотели сказать жителям города?
— Всем жителям? — переспросил он и задумался. — Мы пришли к вам с миром. И очень ждем вас к себе, чтобы все увидели и оценили нас сами.
Замялся на миг и, взглянув на журналистку, неуверенно спросил:
— А я могу сказать еще кое-что, но уже не всему городу, а одному конкретному жителю?
— Да, безусловно?
Выжидал несколько секунду, явно волнуясь.
— Тяжело говорить, когда не видишь глаз того, кому адресуешь послание, — пояснил он как-то по-детски неловко. — Но я надеюсь, что она меня видит и понимает, что я приехал только из-за нее… Это все. Спасибо.
— Что за хрень он только что сказал? — роняя стул, спросила Калина и резко оглянулась.
— Что приехал из-за тебя. И нечего ронять мои стулья! Я вычту из твоего жалования!
— Лишишь меня булки на завтрак? — съязвила она. — Ты мне платил хоть раз?
— Кофе будет теперь без сахара.
— Даня, что за ерунду он только что наговорил? Зачем? — глядя на экран, Калина нервно постукивала пальцами по столу.
— Ну запал мужик, с кем не бывает? Словно он первый так влип, — бурчал бармен.
— С ним не бывает. И это не мужик, это чертов кровосос! И он с меня этой крови там у себя выдул немало, и когда я уезжала, он угрожал мне, а глаза имел такие, что будь у него молоток!.. Даже без молотка! Вбил бы мне гвоздь в голову по самую шапочку! Только гвоздя у него тоже не было… Что это значит, я желаю знать?! Я не люблю не понимать ситуацию…
— Было бы что понимать, — нахмурился Данил и отвернулся протирать стойку. — Полы лучше вымой. Опять отлыниваешь! Лишь бы фигней маяться и не работать. Заговоры ей кругом мерещатся…
— Скучный ты человек, Данила! — рассердилась женщина. Накинула ветровку на плечи и, прихватив свою сумку, пошла прочь, купить сигареты. Уже третий месяц как она курила. Хотя денег не было и на это.
— Где деньги взяла? — крикнул ей вослед бармен.
— У тебя в кармане.
— Отсосешь за это! — шутил он в своей беспардонной манере. — Это уже десятый отсос за месяц ты мне должна! Дармоедка…
На четвертые сутки пребывания бессмертных в городе, в маленькой квартирке Проскуриной раздался телефонный звонок.
— Калина Владимировна? — голос Аршинова звучал взволнованно.
— Вы же звоните мне, министр. Кто еще, по-вашему, может ответить? Разве что Рамзес второй, но он редкий лентяй и думает, что я его секретарша…
— Мне не до шуток про вашего кота, Калина! У меня большие неприятности. Очень нужна ваша помощь.
— Странно, что вы звоните с подобной просьбой именно ко мне. Самому не расположенному человеку в городе, — холодно отозвалась женщина.
— Калина, я же предлагал вам помощь? Мне далеко не плевать, что вы попали в политическую мясорубку. Я не переменил своего намерения, даже наоборот. Сделаю все возможное, что бы у вас вскоре была возможность для пристойного существования. Вы вернете себе свое доброе имя. Даже, возможно, вы будете вновь работать в любимой сфере. По крайней мере, я приложу для этого все усилия.
— Сколько благ сразу. Что у вас случилось, что без меня никак?
— Калина, пропал один из делегатов бессмертных… — выдержав паузу, что бы собеседница успела осознать, что это значит, министр быстро заговорил опять: — У меня есть все основания полагать, что он направился к вам!
Калина шумно сглотнула и села ни диван.
— Калина? Амир был у вас?
— Калина, это очень важно. Прошу вас скажите правду, — уговаривал министр.
— Зачем мне врать? Я расположена к этой встрече еще меньше, чем помогать министерству внешних связей.
— У вас есть мой телефон, прошу вас, позвоните, если он появится у вас. Задержите его как-то.
— Непременно, я его займу. Пока капитан станет душить меня или пить мою кровь вы успеете доехать с комфортом. Я отчего-то думаю, он растянет свое наслаждение, — серьезным голосом насмешничала Проскурина.
— Вы не понимаете, насколько серьезно обстоит дело. Амир исчез прошлой ночью. Как он сумел выбраться, минуя пять постов охраны, не представляю. Как и то, где он бродит более восемнадцати часов? Представьте, что начнется, если жители города узнают, что среди них без сопровождения ходит вампир. Мы не можем заявить о его исчезновении во всеуслышание. Пока об этом знает очень узкий круг лиц. Если информация просочится, мирным переговорам конец, поднимется бунт! Полетят головы, меня снимут с должности. Вся существующая система власти под угрозой. Я буду считать себя вашим личным должником, Калина, если сообщите мне, когда он придет к вам.
— Если придет. До сих пор же не пришел. Или вы думаете, он пока ромашки на лугу собирает для торжественной встречи? Луг далеко, ромашек нужно много, я ведь обижена. Задерживается… — иронизировала она, скрывая за этим нервозность.
— Он придет. Это мое чутье. И не для того что бы душить. Он хочет поговорить. Капитан просил меня устроить вам встречу, но я счел это ненужным мероприятием. Из-за вас. Хотел оградить он неприятных воспоминаний… Свои домыслы на счет того, что Амир придет к вам я не озвучиваю никому. Ваш дом тут же нашпигуют венными. Если он почует подвох, не придет, и тогда ищи-свищи. По городу уже пустили караулы, но открыто искать нельзя. Не думал, что доживу до такого ужасного дня.
— Сами затеяли с ними эти переговоры и пустили их в город. Кого винить?
