Прилив эмоций ударил по верхним частям моего света. Он не дошёл до меня словами или конкретными фрагментами мыслей. Это ощущалось скорее как волна разгорячённых чувств, перепутавшихся с мыслями, желаниями, объяснениями, раздражением, порывами, стремлением к коммуникации… и вся эта беспорядочная масса каким-то образом существовала отдельно от его сознательного разума.
— Элисон, — громче произнёс он. — Ты собираешься говорить со мной? Или нет?
Он сделал очередной шаг в мою сторону, и я среагировала без промедления или раздумий — может, потому что до сих пор ощущала этот воинственный настрой во всем его свете.
Я толкнула его, используя телекинез.
Толчок был несильным, но вынудил Ревика остановиться как вкопанного.
Он уставился на меня, тяжело дыша.
Затем его глаза тут же вспыхнули.
Тот жар, который я ощущала в его свете, превратился в бл*дское пекло. Я почувствовала, как где-то в верхних уровнях моего aleimi наэлектризовался заряд, заставляя волоски на моих руках подняться, вынуждая меня резко втянуть воздух… и ударяя меня в грудь.
Он отбросил меня назад… сильно.
Достаточно сильно, чтобы я врезалась в перила под окном, через которое мы часто смотрели на нашу дочь. Достаточно сильно, чтобы весь воздух выбило из моих лёгких. Я врезалась задницей в те металлические перила и всхлипнула от неожиданности.
— Не делай этого, бл*дь, — прорычал он. — Я стерпел это, когда ты была ментально неадекватна. Но теперь я такого не потерплю.
Посмотрев на него, я не ответила.
Однако я по-прежнему не боялась его.
Он сделал это не для того, чтобы навредить мне. Он сделал это, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, которую я невольно воспринимала как справедливую. Я тоже не должна пихать его своим светом.
Когда он встретился со мной взглядом, я поняла, что он это почувствовал.
Он одновременно испытывал благодарность за эту мысль и раздражался из-за моего внешнего отсутствия эмоций.
А может, я ощущала от его света вовсе не раздражение. Может, злость имела даже меньше направленности. Теперь я отчётливее чувствовала в его свете страх, который я и искала. Чем дольше я смотрела на Ревика, тем сильнее становился этот страх, умножаясь из-за того, что я отказывалась реагировать на злость, за счёт которой он пытался добиться от меня реакции.
Нахмурившись, он отвёл взгляд.
— Значит, вот и всё? — сказал он, скрещивая руки на груди. — Я теперь отстранён?
— Ревик, — я выдохнула, впервые нарушив молчание. — Чёрт возьми. Нет.
Его радужки продолжали источать свет, но теперь уже более слабый. Чем дольше он смотрел на меня, тем сильнее они начинали искрить, а его челюсти сжимались.
— Тогда что? Ты явно считаешь, что запереть меня здесь на несколько часов — это нормально…
— Я не хотела это делать. Я собиралась прийти раньше. Меня отвлекли. Балидор…
— Балидор, — он сердито фыркнул. — Ну конечно.
Я прикусила губу, заставляя себя не огрызаться.
Я по-прежнему ощущала себя странно отстранённой от злости, сиявшей в его светлых глазах. Ну… не отстранённой. Я вовсе не была отстранённой. Я просто знала, что могу видеть его. Я могу видеть его сквозь то, что он пытался показать мне на поверхности; то, что он использовал, пытаясь меня оттолкнуть, отпугнуть. Я ощущала его недоверие ко мне, но теперь оно воспринималось иначе.
— Ревик, — сказала я. — Мы не можем это делать. Не можем.
— Мы не можем делать что?
Щёлкнув языком, но не совсем от злости, я покачала головой.
Окинув взглядом относительно спартанскую обстановку комнаты, я осознала, как сильно это маленькое пространство отражало большую часть его жизни, большую часть того, кем он являлся. Это напоминало миниатюрный командный центр, только с религиозными книгами в переплёте, данными ему Врегом. Я чувствовала присутствие Менлима даже в этом, но знала, что теперь это часть и Ревика тоже.
Эта мысль уже не вызывала у меня печали.
Многое из того, чем Ревик вынужден был стать, в результате проявилось в манере, противоположной его детству. Потому что или так, или превратиться в монстра.
Я знала, что я сама такое не пережила бы.
По правде говоря, я не могла представить, чтобы кто-то, помимо него, смог пережить такое.
— Ревик, — я подняла руки открытыми ладонями вверх. — Ревик, ты же мне не навредишь. Я это знаю. И мне нужно, чтобы ты это тоже знал.
Он уставился на меня.
Я видела, как его зрачки расширились, а прозрачные глаза как будто сделались ещё резче.
— Что поможет? — раздражённо спросила я. — Что поможет в этой ситуации? Потому что ты прекрасно знаешь, что я не могу допустить, чтобы ты это делал.
— Делал что? — рявкнул он. — Пытался защитить собственную жену?
— Раздувал чёртов мятеж на этом корабле! — огрызнулась я. — Я этого не допущу! Ты бы сам этого никогда не потерпел! Ни от Врега. Ни от ‘Дори. Так почему я должна терпеть такое от тебя?
Его глаза ожесточились.
И всё же я понимала, что в этот раз достучалась до него… во всяком случае, немножко. Именно по этой причине я выбрала военный подход в качестве отправной точки. Мне нужно было поговорить с ним так, чтобы он действительно услышал, а не отгородился всеми своими защитами и не уверился, что я веду себя полностью иррационально или говорю так только из-за сентиментальных чувств к Касс.
— Ревик, — произнесла я. — Что поможет в этой ситуации?
Его глаза похолодели.
— Разреши мне убить её.
— Нет.
— Нет? Почему? — прорычал он. — Потому что всё будет выглядеть так, будто я взял над тобой верх? С каких это пор тебя подобное смущает, если речь идёт обо мне? Они знают, что мы обсуждаем такое дерьмо! Обычно мы этого не скрываем! Они знают, что мы вместе выбираем стратегию, по крайней мере, когда можем!
Сделав вдох, он усилием воли заставил себя понизить голос.
— …Кроме того, предельно ясно, что ты не послушала меня в отношении Дубая. Или в отношении бл*дского Макао, если уж на то пошло, потому что я был категорически против того, чтобы использовать тебя в качестве наживки. Или в отношении твоих собственных чёртовых протоколов безопасности, касающихся отслеживания операций. А учитывая твоё маленькое шоу там, не думаю, что у кого-то остались сомнения, кто тут главный, жена. Так что если ты ищешь способ получить больше баллов мачо, сегодня ты уже истратила весь лимит.
Последнее он сказал с явной горечью.
Я сохраняла свой тон спокойным. Возможно, слишком спокойным.
— Ты знаешь, что здесь для меня дело не во власти.
— Тогда в чём, бл*дь, дело, Элли?
Жар по-прежнему сохранялся в его свете, но теперь я также ощущала больше Ревика. Достаточно, чтобы мой защитный панцирь, которым я себя окружила, начал таять. Я осознала, что защищала себя от него с той самой секунды, как только переступила порог. Более того, я относилась к нему скорее как к противнику, нежели как к партнёру — загадка, которую мне нужно решить или просто разобраться, как с ней справиться.
Как только я это осознала, вся наэлектризованность ушла из моего света.
Прислонившись к стене, к которой он меня только что оттолкнул, я вздохнула и провела пальцами по спутанным волосам. Чувствуя, как его свет в ту же паузу начинает утрачивать наэлектризованность, я подождала, пока Ревик не стал ощущаться более открытым, затем подняла взгляд и посмотрела ему в глаза.
— Ты хочешь быть главным, Ревик? — спросила я.
— Нет! — рявкнул он. Теперь его злость находилась на поверхности, но ощущалась более открытой, более искренней, что лишь заставило меня сильнее расслабиться. — Бл*дь, да не этого я хочу, Элли!
— Тогда чего ты хочешь? — спросила я.
Я видела, как он вздрогнул; в его глазах и свете промелькнуло удивление.
Затем всё в нём как будто разом утратило запал. Ревик сделал шаг назад. Я наблюдала, как его взгляд обращается внутрь, а затем он грузно прислонился к столу, сев на край и опираясь на свои длинные ноги, скрещённые в лодыжках.
