Вперед протолкнулась толстая тетка Сана, всплеснула руками, облапила и воскликнула радостно:
«Ты посмотри, какая она стала, а! Айна, ты что за знатного замуж вышла?! Одежда-то какая! Как с королевского плеча! А сама-то! Выросла моя девочка... Нашелся наконец кто-то, кто откормил эту тощую пташку!» – тетка промокнула слезы краем передника и похлопала Айну по спине от избытка чувств.
Краем глаза Айна увидела, как из дверей их дома выглядывает удивленная чумазая мордашка. Ох, как же сильно она напомнила Айне ее саму...
«Мама... это...»
«Сестра твоя, – кивнула мать, утирая мокрые глаза и кивая на мелкую девчонку, которая так и не отважилась выйти наружу. – Ива... Шестой год ей уже...»
Потом они долго сидели на большой замковой кухне, где собрались почти все обитатели крепости, не считая разве что самой графини, одной из служанок, да кузнецова сына, которого отправили стеречь ворота. Каждому хотелось увидеть Айну, услышать ее истории, рассмотреть дорожный костюм, скромный по меркам Янтарного Утеса, но роскошный для этих глухих северных земель. На Илин тоже бросали любопытные взгляды, но вопросов воительнице никто благоразумно не задавал. А вот Айну спрашивали обо всем – где живет, что делает, почему пропала и как оказалась столь далеко от дома.
И Айна рассказывала. Не обо всем, конечно же, лишь о том, что считала нужным. Помянула она и Лиана, за которым приехала в эти края – не раскрывая ни тайну его целительского дара, ни настоящее имя. Айна давно уже поняла, что имя это он скрывает, что оно давно уже стерлось из его жизни.
И вот тут на кухне повисла напряженная тишина, которую, грустно эхнув, нарушил молчавший до этого старый управляющий Уген.
«Айна... Ты опоздала совсем чуть-чуть. Этот мальчик был здесь. Он вылечил мою жену от дурной шишки на груди. От такой, что убила бы ее спустя год-другой... – седая тетка Нуна закивала в такт словам своего супруга: – А вот графиню даже видеть не захотел, уж не знаю, почему... Та ждала, но он уехал со Станом в город пару недель назад и больше уже не вернулся. Стан, куда, говоришь, ты дел этого чудотворца?»
Стан мрачно почесал бороду и пожал плечами.
«Да никуда. Пока ходил к сапожнику, парня уже и след простыл. Даже не попрощался. Странный он. Не улыбнулся тут ни разу. Сколько, говоришь, ему, Айна? Четырнадцать? Я думал, он старше на пару лет уж точно. Мрачноватый малый».
«Не гневи богов, Стан! – фыркнула тетка Сана. – А ты не слушай его, Айна. Этот твой дружок – славный мальчик. Глаза у него – яркие, что твои угли! Удивительные глаза... Хоть и не видят ничего. Покуда не встанет с места – ни за что не скажешь, что слепой... Держится-то как! Точно граф али принц. Гордый... Тощий только очень уж, смотреть больно. Пожил бы у нас, отъелся на моих харчах... А там, глядишь, и улыбаться бы начал. Зато какие руки золотые! В шрамах, правда, все... Отчего это, а, Айна?»
Она не ответила. Загородила лицо широкой чашей с элем, сделала большой глоток, а следом еще несколько.
Опоздала.
В этот раз ей было гораздо горше, чем в Холодном Ущелье.
Айна провела в родном доме три дня. Рассмотрела, как следует свою сестру, досыта наелась пышных теткиных пирогов и материных упреков насчет того, как той жилось тут без старшей дочери.
Илин в это время нашла приют на кухне у щедрой Саны. Она наконец поняла, что здесь Айне не грозит никакая опасность и, кажется, даже немного подружилась с замковой стряпухой. Но кольчугу так ни разу и не сняла – не в ее это было обычаях.
К концу этого визита Айна уже была готова сбежать из замка куда глаза глядят: она и забыла, сколь много ворчит ее мать. Но ни одно из сказанных за эти дни слов не задело ее так сильно, как те, что Мира обронила в последний вечер перед отъездом:
«Восемнадцать лет тебе уже, Айна... Совсем взрослая. Про семью думать надо, про детей, а не мальчишек каких-то чужих искать. Небось, там в столице у тебя любовничек есть и неплохой, а? Вон, какая ты теперь богатая стала... личная охрана у тебя, карета своя, сапоги одни, как весь наш дом, поди стоят... Или он женатый? Ох, как покраснела-то! Точно женатый. Мать все увидит... Ты ж не с Риндоном Бергом там шашни водишь, а? Нет? Смотри, держись от него подальше!»
Волна ярости и обиды накрыла Айну с головой.
«Да чем тебе плох Риндон Берг?! – гневно спросила она, вместо того, чтобы пытаться защитить себя. – Он прекрасный человек и мой лучший друг в Золотой!»
Мать посмотрела на нее с жалостью и горестно качнула головой.
«Ох, Айна...»
7
Мира бросила взгляд на младшую дочку, которая давно уже сладко сопела, закатившись в угол большой семейной кровати.
«Не хотела я тебе говорить... Да, видать, придется...»
Мать вздохнула, встала из-за стола и подбросила пару поленьев в очаг. Потом она подошла к крошечному оконцу в стене дома и долго смотрела сквозь мутное стекло в темную ночь.
«Риндон Берг твой брат, Айна, – еще один тяжелый вздох: – А ты – дочь милорда Дакса. Риндон приходится тебе кузеном».
Мира отошла от окна и вновь опустилась на скамью у стола – не глядя на Айну, которая сидела, раскрыв рот и забыв, как надо дышать.
«Ма... ты это сейчас выдумала, да?»
«Ох, если бы, детка... Если бы!»
«Но... как такое может быть?!»
Мать поскребла пальцем пятно на давно нечищеном столе.
«Ты ведь знаешь, что у нас с Саной была сестра? Ана. Да, мы редко про нее поминаем... Ана умерла родами в тринадцать лет, изошла кровью... А обрюхатил ее графский брат, эта сволочь Дакс Берг. Она была твоей матерью, Айна. В честь нее ты и получила это имя... Чтобы наша Ана не исчезла без следа. Сана хотела взять тебя к себе, но я решила, что сама выращу дочку нашей маленькой сестрички... Эст сразу же согласился. Он стал тебе хорошим отцом. А мне так и не удалось стать для тебя настоящей матерью... я знаю...»
Айна не могла вымолвить ни слова.
Мама ей не мама?
Как такое может быть?
Как?!
Она почувствовала, как все ее тело охватил дикий озноб – Айну затрясло так, что начали стучать зубы. Мира вновь встала со своего места, обошла стол и обняла ее. Прижала горячую голову к своей груди.
«Прости малышка. Я люблю тебя. Люблю, как умею. И я никогда не жалела о содеянном. Ты была хороший девочкой, и выросла такой умной... я горжусь тобой, милая. Как я тобой горжусь! Ты правильно сделала, что уехала из этой глуши. Ты столького добилась, моя Айна!.. Наверное, никто из этого замка никогда не достигал подобных высот. Но Риндон... он кровь от той же крови, что и лорд Дакс. Вас всегда тянуло друг к другу... А я всегда боялась, что кончится тем же. Берги славятся кучей бастардов на стороне. А этот еще и родня тебе. Упаси бог, он положит на тебя глаз! Дети могут родиться уродами...»
«Мама... – Айна подняла голову и заглянула Мире в глаза, – я никогда не была с Риндоном Бергом. Он... он правда мой хороший друг. И будет им всегда. Рин не такой, как его дядя. И не такой, как его отец. Мама... Ты... ты хорошая. Я люблю тебя... очень. Прости, что я бросила тебя тогда...»
«Ох, милая... Все мы грешны. Я никогда на тебя не сердилась. Только сердце болело днем и ночью... И сейчас болит. Кто же заботится о тебе, доченька? Ты так и не рассказала...»
«Тот, кто никогда не попытается затащить меня в постель, мама. Это очень хороший человек. У него есть жена и дети. У него есть все... Не бойся за меня. Может быть, однажды я даже выйду замуж... Но сначала мне нужно найти моего друга. Это не просто мальчик, мама. Поверь, он... он значит для меня очень много»
«Ты уже взрослая, Айна, – со вздохом сказала Мира. – Тебе давно никто не указ. Делай, как знаешь. Да поможет тебе небесная Мать... Я буду молиться, чтобы она указала тебе верный путь»
Айна покидала замок со смесью грусти и облегчения. И с полной укладкой ароматных пирожков от тетки Саны.
На другой день рассказ матери казался Айне каким-то нелепым сном, хотя они даже сходили на деревенское кладбище, и Айна своими глазами увидела маленькую невзрачную могилу, отмеченную неровным серым булыжником, что давно порос мхом.
