кольца трассы. Пользуясь этим прижалась к обочине, затормозила и бросила взгляд на трибуны, где должен был сидеть Марк.
Опекуна не увидела и разозлилась. Куда его, спрашивается, понесло? Сидел бы и смотрел. Так нет же, слинял в самый ответственный момент! И мою победу упустил, и избавить меня от Менталиста теперь некому.
Оглянулась на трассу, поняла, что соперник очень скоро меня догонит, и рванула к пункту проката. Бросив технику на стоянке, поспешила в раздевалку. Она — женская, не вломится же он следом?
Оставалось опасение, что, возможно, решит караулить на выходе. Потому выглянула в коридор и тут же ретировалась обратно — ждал сволочь, даже не переоделся. Пришлось маскироваться под уборщицу, благо в подсобке нашлись и шапочка, халат, швабра и ведро. Маскировка была сомнительной, поэтому я вышла не одна, а с группой других девушек. Оставив инвентарь под лестницей, пробралась на трибуны в надежде все же отыскать Марка.
При всем старании обнаружить опекуна не получилось, зато удалось заметить появившегося между трибунами Менталиста, который тоже занимался поисками. Пришлось пригнуться и под скамейками пробираться к выходу. К счастью, для зрителей выходов со стадиона предусмотрено больше, чем для спортсменов.
Ждать Марка было бессмысленно и опасно, мне ничего не осталось, кроме как идти к дому. Но и в этом был риск, Менталист мог и туда заявиться, он же знал, где я живу. Всe зависело от наглости и упертости этого типа. А ключа от дома у меня не было, шанс попасть в квартиру и в ней запереться, был нулевым.
Стоять у подъезда, я не рискнула, боясь нарваться на преследователя. Устроилась на детской площадке в чужом дворе, откуда были видны окна квартиры Марка. Меня сложно было заметить, на площадке полно народа — мамочки с детьми. Кто меня здесь искать станет?
Постепенно начало темнеть, все потихоньку разошлись по домам. В окнах начал зажигаться свет, но те, которые меня интересовали, оставались тeмными — Марк так и не пришел. Наконец, когда я осталась совсем одна, они вспыхнули ярким пятном. Я тут же вскочила и бегом бросилась в квартиру.
На сигнал домофона дверь открылась и мрачнейшая физиономия Марка окатила меня негодующим взглядом.
— Нагулялась? — тяжело припечатал он.
— Можно подумать, ты лучше, и ждал меня дома… То есть на стадионе.
Я шагнула через порог и прислонилась к стеночке, ожидая, пока опекун закроет дверь. Принюхалась к аппетитному запаху, витающему в воздухе, и не выдержала:
— Ты ужин купил?
— Купил. Знал же, что вернемся поздно, голодные, и приготовить не успеем.
Он подтолкнул меня в кухню, чтобы не стояла столбом, зашел следом и принялся распаковывать еду и раскладывать ее по тарелкам. И нотацию читать, заодно:
— Только стоило мне выйти, чтобы забрать заказ из кафе, как ты исчезла из поля зрения. Я в прокат зашeл, скутер оказался на стоянке, экипировка не сдана. Я снова отправился тебя искать, потом вернулся в прокат. Итог тот же. От меня потребовали компенсировать потерю, а пока улаживал формальности, прибежала уборщица, принесла форму, сказала, нашла ее в раздевалке. Пока до дома шел, надеялся по дороге тебя встретить, думал, ты к квартире придешь. А тебя и тут нет оказывается… Какая муха тебя укусила?
— Эта муха называется Менталист, — пробурчала я с набитым ртом. — Опять меня преследовал, навязывался, я от него и сбежала.
— Напрасно сбежала, — укоризненно заявил опекун, тоже принимаясь за еду. — сама судьба вас сводит. Что плохого в этих встречах? Он тебе неприятен? Совсем не нравится?
— Я не спорю, может, он и нормальный, но сердцу не прикажешь.
— Присмотрись к нему получше, дай ему шанс, он человек-то неплохой, насколько я знаю. И с женщинами ведeт себя уважительно. Цветы тебе подарил.
Марк подбородком указал в сторону комнаты, где на столе до сих пор красовался подаренный Менталистом букет. Цветы оказались свежими до сих пор не завяли несмотря на все выпавшие на их долю испытания.
— Сам с ним и встречайся, если он тебе так нравится! — возмутилась я, а Марк со стоном поинтересовался:
— Чего ты добиваешься, Карина? Ты меня с ума сведешь своим упрямством! Если не он, то кто твой идеал?
— Ты, — без раздумий ответила я. Хождение вокруг да около порядком надоело.
Марк поперхнулся, бросил вилку, схватился за голову. Посмотрел на меня несчастными глазами и выдал:
— На хрена тебе такое будущее? Что хорошего ждет тебя с калекой? Хватит зацикливаться на мне! Я делаю все возможное, чтобы тебя оттолкнуть от себя, а ничего не выходит.
Зачем тебе неполноценный мужчина? Благотворительностью занялась? Ты легко увлекаешься и так же мгновенно теряешь интерес. Надолго ли твоего запала хватит?
Все это я терпеливо выслушала, не перебивая, с умным видом покивала и, когда он выдохся, высказала свою точку зрения:
— Не заметила, что этот калека действует хуже других. И поумнее многих однозначно. Я уже не говорю о нравственных качествах. Хоть ты на меня ворчишь, чувствую себя все равно комфортно. Рядом с тобой, угрюмым и вечно недовольным букой, ощущаю себя спокойнее, чем с вежливым обходительным Менталистом. Ничего не скрываешь, высказываешь все прямо, не пытаешься казаться лучше, чем ты есть. Я тебя просто люблю.
— Ты реально контуженная! — подтверждая данную ему характеристику, мрачно отозвался Марк.
Я засмеялась и подвинула свой стул ближе к нему. Взяла его руки в свои, серьeзно заглянула в глаза и спросила:
— Ты правда ко мне ничего не испытываешь? Неужели я тебе настолько безразлична? Скажи правду.
Марк набрал было воздух в грудь, наверное хотел соврать, но, заглянув в мои умоляющие глаза, обреченно выдохнул:
— Люблю.
Я обрадовалась — так хорошо у нас все складывается! Стоило мне быть понастойчивей — и результат не заставил себя ждать! Потому оптимистично выдала:
— Ну вот! К чему были свидания с чужими мужиками? Зачем было усложнять, если все так просто…
Чувствуя его скованность, я придвинулась еще ближе, прижалась боком, обняла за шею. Пора бы давно перейти от слов хотя бы к обнимашкам. Марк закаменел, видимо все-таки пытался держать себя в руках, и я не очень понимала — почему? Пока он снова не заговорил:
— Карина, давай не будем торопиться, подумай хорошенько. Не порти себе жизнь. Я тебя буду любить, даже зная, что ты замужем. Твое счастье для меня дороже, чем мое личное. Поверь, я же лучше знаю. Сейчас тебе твоя блажь кажется правильной,
