а в будущем ты во мне разочаруешься и всю оставшуюся жизнь жалеть будешь. Эйфория от влюбленности быстро пройдет, начнется жестокая реальность. Ты же осознаешь, что я… Я и в постели могу оказаться несостоятельным.
— Вот и проверим.
Я первая потянулась к нему. Запустила пальцы в волосы, притянула голову к себе. Нежно коснулась губами уголка рта, который пересекал грубый шрам. Марк вздрогнул, вряд ли от боли, скорее от неожиданности и непонимания, почему мне не противно. А мне в действительно было приятно! Я наслаждалась тем, что давно хотела сделать.
Не сразу его губы мне ответили, раскрываясь навстречу, а потом и вовсе перехватывая инициативу. И этот поцелуй был… изумительным! Сначала томным, затем страстным… Хотелось полностью в нем раствориться, принадлежать этому мужчине полностью и без остатка…
Чувствуя, как тяжело он дышит, я скользнула ладонями по его шее. Огладила торс, закрытый свитером. Несдержанно схватилась за край одежды, задирая вверх, чтобы снять или хотя бы поднять.
— Карина… — страдальчески простонал Марк, не позволив самоуправства. Но я позиций не сдала. Слезла со своего стула, перекинула ногу через ноги мужчины, уселась сверху, стянула через голову свою водолазку, оставшись в спортивном лифчике.
Марк ошалело уставился на мою грудь, оказавшуюся у него перед носом, и я дала ему время насладиться зрелищем, прежде чем тесно прижаться, вновь целуя и вынуждая забыть о своих комплексах.
Почувствовав, что он расслабился, опустила руку, с нажимом прошлась по паху, с удовлетворением отмечая наличие недвусмысленного доказательства того, что на близость женщины его тело реагирует очень даже естественной мужской реакцией. Взялась за ремень, расстегивая пряжку…
— Мы вообще-то на кухне. И не в том… состоянии, — выдавил Марк, перехватывая мою руку. — Ты после тренировки, и я… не в лучшем виде. Давай отложим.
— Вот тоже мне проблему нашел, — засмеялась я. Вскочила и убежала в ванную, подавая ему пример.
А когда привела себя в порядок и шагнула на порог комнаты, мужчина уже разложил и застелил оба дивана. Он даже демонстративно улегся на свой, успев упаковаться в ночной комплект, не менее бесформенный и объемный, нежели обычные свитер и брюки. Но я встала в позу, уперев руки в бока, одарила упрямца негодующим взглядом, содрала с него одеяло и приказала:
— Ну-ка марш в ванную!
Пока он поднимался, перебросила свою подушку на его диван, а мой демонстративно собрала. Мол, не буду на нем спать. Марк, который озадаченно за всем этим наблюдал, выдохнул:
— Видит бог, я сделал все, что мог! — Он исчез в ванной, а через секунду до меня донеслось поспешное: — Свет выключи.
Я погасила люстру и забралась под одеяло в предвкушении. Ожидание было томительным и волнующим. Оно не шло ни в какое сравнение с тревогой и беспокойством, которые сопровождали наглую выходку Карена.
Я прислушивалась к доносившемуся шуму воды, торопила время и поражалась собственной смелости. У меня же никакого опыта! Я раньше думала, что только будучи замужем этим заниматься буду. А теперь вот отбросила все приличия, ради мужчины, с которым хочу связать свою жизнь. И меня это ничуть не смущало!
В комнате было темно — шторы я тоже задернула, поэтому свет, который на несколько секунд вырвался из ванной и осветил коридор прихожей, практически ослепил. А когда погас, я различила в проеме лишь темный невнятный силуэт, торопливо скользнувший в комнату и забравшийся на диван под одеяло.
Он себя стыдился и меня стеснялся… Впрочем, я, собственно, и не собиралась подсматривать. Для меня ведь что важно? Чтобы любимый человек был рядом. Чтобы ему со мной было так же хорошо, как мне с ним.
Прижалась теснее, мягко, чтобы не спугнуть, зарылась пальцами во влажные растрепанные волосы, потянулась к губам… И сама не заметила, как сдержанные, нежные ласки, которые позволил себе в ответ Марк, превратились в жаркие и напористые. Ошеломили, увлекли, утопили в водовороте чувств и ощущений. С каждым поцелуем, каждым прикосновением хотелось большего.
И утром я проснулась счастливая, довольная, чувствуя рядом сопение, а на моeм плече тяжесть мужской руки. Не сдержала счастливой улыбки. Осторожно потянулась, чтобы не разбудить спящего, повернула к нему голову… И ошалела, забыв, как дышать и говорить. Вовсе не Марк лежал рядом. Рядом был… Менталист.
У меня в груди похолодело от ужаса страшной реальности и непонимания происходящего. Это что? Как?!
Мозг лихорадочно искал ответ. И единственным объяснением стало одно — опекун меня подставил. Пока я мылась, в квартиру пришел Менталист. Марк его спрятал, а потом выпустил и позволил занять свое место. А я и не заподозрила подмены!
Нарастающие в душе ярость и паника сплелись в жуткую смесь, переполнили меня до такой степени, что я буквально взорвалась. Подскочила на кровати, а, поскольку лежала с краю и не рассчитала движения, моя нога соскользнула. Я уцепилась за подушку и вместе с ней рухнула на пол. Вскочила, увидела сонную физиономию мужчины, который проснулся от шума и непонимающе хлопал глазами, и со всей дури швырнула в него единственное имеющиеся под рукой орудие возмездия. Заорала:
— Сволочь! Добился своего?!
Обманщик пытался что-то сказать, объяснить, оправдаться, но я его не слышала — в таком взвинченном состоянии ничего не воспринимала. Когда он начал подниматься и попытался меня схватить, рванула в ванную. Других мест, где спрятаться, в квартире не было. Не на лестницу же мне голой выскакивать? В ванной, по крайней мере, можно было запереться и успокоиться.
Щeлкнув замком, я от бессилия рухнула на колени, пытаясь прийти в себя. Меня трясло, поэтому не сразу обратила внимание на то, что лежит у меня перед глазами. А когда сосредоточилась, то напрочь забыла об истерике, очень уж любопытной оказалась вещица. Фрагмент экзоскелета — фиксатор, чтобы колено не сгибалось. Такой мог бы носить Марк, для снижения нагрузки на ногу. Но если это его приспособление, то почему оно тут валяется? Почему опекун ушел, а настолько незаменимую для здоровья вещь оставил?
Непроизвольно подняв предмет и внимательно его изучая, я встала на ноги и на краю раковины обнаружила ещe более интересную вещь. Вернее, сразу несколько.
Мохнатые брови, накладки на зубы, какую-то непонятную хрень, похожую на горбинку носа, карего цвета линзы в маленьком прозрачном футляре, шрам… Последний выглядел очень натурально, словно раковина, к которой он приклеился, была живой.
Меня разобрал нервный смех, вперемешку с рыданиями. Какая же я дура! Почему раньше не догадалась?! Надо же быть такой наивной!
В дверь настойчиво постучали.
— Карина,
